Майкл Муркок - Китайский агент
– Да, сэр, та самая, – не слишком любезно ответил тот, мрачновато усмехнулся и, запустив двигатель, уехал.
Какое-то время Ходкисс стоял, размышляя, не являются ли частые ссылки на «семантические различия» в разговорном этикете американцев и англичан лишь деликатным намёком на дурные манеры последних. Во всяком случае, после прилёта сюда такая мысль все чаще приходила ему в голову.
Не подозревая, что минуту назад он участвовал в традиционном обряде, Ходкисс поплёлся к воротам, уплатил за вход, толкнул турникет и, небрежно помахивая своей японской фотокамерой, направился к древним руинам. Но, в отличие от других туристов, он не останавливался по дороге, чтобы полюбоваться увитыми плющом стенами, поразмыслить о бренности земного бытия, творениях рук человеческих, злодействах, трагедиях и кровавых драмах, свидетелями которых были эти камни.
Ходкисс не видел стен, не чувствовал течения времени, аромата эпохи. Три слова пульсировали в его сознании, вели его, как путеводная звезда, манили, как волнующая дробь восточного барабана.
Сокровища британской короны. Сокровища британской короны. Сокровища британской короны…
Они почти рядом.
Ходкисс уже видел их, каждую вещь отдельно. Вот украшенная жемчугом и дорогими камнями корона Святого Эдуарда. А вот корона Британской империи, украшенная множеством драгоценных камней (говорят, их больше трех тысяч), среди которых и огромный рубин не правильной формы – в битве при Азенкуре он красовался на шлеме Генриха I. Золотые шпоры, меч в золотых ножнах, золотые браслеты, кольца, королевский скипетр с голубем. Корона королевы Марии, диадема, скипетр из слоновой кости… Корона королевы Елизаветы. Золотая утварь… Лунный камень из короны Джеймса II… Было от чего кружиться голове Арнольда Ходкисса.
Его интересовала вовсе не историческая ценность сокровищ, не бесценность этих предметов, а исключительно их красота, непревзойдённое эстетическое совершенство. Правда, некоторые из них казались такими лишь благодаря инкрустации, а сами по себе выглядели даже примитивно. Что ж, британские венценосцы не всегда отличались изысканным вкусом.
Поднявшись по истёртым временем и ногами ступеням к часовне, Ходкисс остановился, чтобы перевести дух, а затем двинулся дальше.
Скучающий смотритель, которому, наверно, было не очень-то удобно в его видавших виды форменных брюках, ткнул пальцем в глубь помещения и угрюмо буркнул:
– Фотографировать не разрешается!…
Ходкисс промолчал с чувством собственного достоинства. Зачем они ему нужны, фотографии? Камеру он прихватил лишь для видимости, чтобы сойти за типичного туриста. Все необходимое он хранит в памяти.
Сокровища уже с ним.
А вот и выставочный зал. Словно зачарованный, Ходкисс оглядывался по сторонам. На его лице блуждала улыбка, с какой паломник, проделавший долгий путь в Рим, взирает наконец на папу римского. Здесь был храм его веры, и вот он у алтаря. Здесь было собрано все, чему он поклонялся. Под величественным сводом райской музыкой звучали сладостные песнопения. В воздухе витал аромат неземных сокровищ. Это было преддверие рая.
Но лишь преддверие. Потрогать, взять в руки, приласкать вожделенные чудеса… Увы! Их отделяло от Ходкисса холодное безучастное стекло. Прочно ли оно? Как бы невзначай Ходкисс опёрся фотоаппаратом на одну из витрин.
«Корона большая…»
Ходкисс чуть не поскуливал от нетерпения и злобно поглядывал на низенького человечка, торчавшего неподалёку. Кто он – смотритель, охранник? Кто бы он ни был, удавить мало! Нашёл где и когда ошиваться! Ходкисс с ненавистью зыркнул на соперника. Из его груди вырвалось глухое рычание.
– Корона большая… – маленький человечек повторил эти слова с нетерпением и даже сердито.
Ещё один маньяк, не иначе!
Ходкисс с трудом держал себя в руках, стараясь даже не шевелиться. Лучше вообще ничего не замечать! Он вздохнул и зажмурился. Если этот коротышка выведет его из себя, на них обратят внимание, а это Ходкиссу совершенно ни к чему.
– Корона большая…
– И, конечно, тяжёлая! – не выдержал Ходкисс и продолжил туманную фразу странного незнакомца. – Очень тяжёлая! – добавил он, нерешительно усмехаясь. – А вы как считаете?
– О, совершенно с вами согласен! – подхватил незнакомец. – Как тяжела от грехов совесть сильных мира сего, не желающих прислушаться к простому человеку… – добавил он, насторожённо вертя головой.
– Интересно, есть ли что-нибудь тяжелее? – пробормотал на всякий случай Ходкисс.
Этот, похоже, свихнулся на политике. Хорошо, что пристал к нему именно такой чудак! Местные жители, наверно, знают, как от них избавляться.
Ещё раз оглянувшись по сторонам, незнакомец извлёк из кармана какой-то свёрток и ткнул его в руки Ходкиссу, произнеся при этом зловещим шёпотом:
– Дело не терпит отлагательств! Канг-Фу-Цу должен получить это ещё сегодня вечером!
Ходкисс озадаченно разглядывал коричневый бумажный пакет, а потом поднял глаза, но странного незнакомца перед ним уже не было. Низенькая фигура в коричневой фетровой шляпе и коричневом плаще приближалась к выходу и вскоре исчезла, затерявшись в одном из многочисленных переходов Тауэра.
Ходкисс все ещё был под впечатлением выставленных напоказ сокровищ и растерянно тёр глаза, пытаясь вернуть ощущение реальности.
Что за чертовщина? Какой ещё Канг-Фу-Цу? Хотя это имя он вроде бы уже где-то слышал…
Не то одно из единоборств, не то способ гадания на тысячелистнике… Или тут какая-то связь с Фу-Манку?
Наконец Ходкисса осенило. Ну, конечно! Его частенько путают с кем-то другим, и это уже не первый такой случай. Для некитайца все китайцы на одно лицо.
Правда, отец его был наполовину англичанином из Шанхая, да и сам Арнольд Ходкисс вымахал выше шести футов, к тому же и одет он был явно на американский манер – серый фланелевый костюм, сорочка от Ива Леку и модный узкий галстук. Однако в нем легко узнавали китайца. На этот раз, похоже, его приняли не за того китайца.
Ну что ж, если уж так вышло, не исключено, что ошибка сыграет ему на руку.
Нельзя сказать, что всю свою жизнь Арнольд Ходкисс жил в ладах с законом. Если не кривить душой, то скорее наоборот. И причиной тому была его любовь, его страсть к совершенной красоте драгоценных камней и шедевров искусства. Однако он никогда не сидел в тюрьме, больше того, ни разу не числился даже подозреваемым. Ни в полиции, ни в преступном мире никто не догадывался, кто стоит за серией дерзких краж знаменитых камней и прочих редкостей из крупных музеев и галерей. Арнольду Ходкиссу везло ещё и потому, что он никогда не терялся и использовал любой случай, который ему подворачивался.
Сейчас, кажется, тоже подвернулся. Его привело сюда неодолимое желание похитить сокровища британской короны, однако какое-то время придётся довольствоваться лишь их созерцанием, мечтая о дне, когда они будут принадлежать ему. А пока что присмотреться к системе сигнализации, поразмыслить над этой задачей. В конце концов поездка в Англию – это ещё и возможность немного отдохнуть от дел, развеяться.
А может, просто выбросить этот пакет, вообще забыть о нем, не думать?
Ходкисс на всякий случай ощупал свёрток, но бумаги на него не пожалели, и невозможно было определить, что же там внутри. Мысленно махнув рукой, Арнольд Ходкисс сунул его в карман. Дьявол с ним, там видно будет.
Он снова принялся разглядывать выставленные напоказ искусы, но что-то мешало ему сосредоточиться целиком на их созерцании. Прежнее очарование исчезло. Он побродил ещё с четверть часа вдоль витрин, разглядывая и запоминая разные нужные детали, а затем ушёл.
* * *
Не спеша спустившись по лестнице, Ходкисс вышел во двор и смешался с группой туристов, которым теперь слегка завидовал. Они могли восхищаться, например, кладкой старинных стен, хотя это была очень грубая работа.
Рука вновь невольно потянулась к свёртку в кармане, и Ходкиссу опять захотелось узнать, что там внутри.
«Набили его изрядно, – подумал он, пройдя через турникет и выходя на улицу. – Но напихать туда могли чего угодно, хоть сухарики, хоть бриллианты какой-нибудь сиятельной особы».
По правде говоря, Ходкисса больше устроило бы последнее.
«Каково бы ни было содержимое, – чуть заметно улыбаясь своим мыслям, думал Ходкисс, – Канг-Фу-Цу получит его не скоро. Если там что-то ценное, ему придётся за это заплатить. По крайней мере возмещу расходы на поездку и гостиницу!»
Такая идея Ходкиссу даже понравилась – он убивал двух зайцев сразу: и путешествие, и прибыль.
* * *
Выбравшись из серо-белой каменной громады замка, Ходкисс вздохнул свободнее. Теперь воспоминание о сокровищах, которые он разглядывал с таким наслаждением, тяготило его. Ходкисс раздумывал, как много сил надо приложить, чтобы завладеть ими. Зато приключение с пакетом даже развлекло Ходкисса, который по натуре отнюдь не был пессимистом.
