Дарья Донцова - Ночной кошмар Железного Любовника
Мда-а… Я, как тот муж из старого анекдота, узнала об измене любовника последней.
Сначала мне захотелось зарыдать во весь голос. Потом стало зябко, ступни свело судорогой. Затем невидимая рука вцепилась в горло, сжала его и резко отпустила. Я замерла на стуле, стараясь не шевелиться.
Константин оформил брак с незнакомой мне Владой? А как же я? У нас прекрасные отношения, мы ни разу не поскандалили, подходим друг другу по всем параметрам. Костя возил меня на дачу к матушке. Правда, во время моего пребывания на фазенде произошли не очень приятные события, но они только сплотили нас с Костиком[1]. Аллочка же стала моей подружкой. Перед ее отлетом в Швейцарию я приезжала к ней в гости, мы попили чайку, поболтали о пустяках. Это что же получается? В понедельник Алла мило беседовала со мной, угощала кексами, а во вторник отправилась в загс, а потом во Францию вместе с новобрачными? Мать Константина настолько двулична? Или она ничего не знала о свадьбе сына? И что мне теперь делать?
Я тупо смотрела на экран ноутбука. Постепенно обида уползла в какой-то темный угол души, ко мне вернулась способность мыслить. Злиться на Костю я не имею ни малейшего права, он мне не муж, клятв верности мы друг другу не давали. А то, что ложились в одну постель… Я постаралась не зареветь. Ну какой смысл в рыданиях? От плача опухнут глаза, я стану похожа на поросенка, больного насморком, ни красоты, ни душевного спокойствия лавина слез не принесет. Может, позвонить Константину и…
Додумать мысль до конца мне не удалось – рука сама собой схватила телефон и набрала отлично знакомый номер. Отправляясь в Швейцарию, Костя предупредил, что его мать любит спокойно проводить время, ей не по вкусу звонки, которые отвлекают сына от общения с ней. И я за два дня ни разу не сделала попытки соединиться с Франклином. Но сейчас, когда…
– Алло! – раздался в трубке мелодичный женский голос. – Слушаю.
– Наверное, не туда попала, – пробормотала я.
– Вероятно, – засмеялась незнакомка. – А кого вы ищете?
– Константина Фокина.
– Он отошел ненадолго, – прочирикало контральто. – Кто спрашивает моего мужа?
Я сделала глотательное движение.
– Простите, я не знала, что Константин женат.
– Да, женат! – с вызовом воскликнула новобрачная. – А вы кто?
– Журнал «Бизнес-ревю», – сообразила солгать я, – хотелось бы получить интервью от господина Фокина.
– О боже! Хамка! – взвизгнула свежеиспеченная супруга. – У нас свадебное путешествие, не смейте больше звонить. Вот вернемся в Москву, я решу, с кем и когда встречаться котику.
Из трубки полетели короткие гудки. Мне вдруг стало жарко и смешно. Костя терпеть не может, когда кто-нибудь берет его телефон, Фокина коробит, даже если к сотовому прикасается Алла. А еще он всегда подсмеивается над мужьями, чьи жены называют их прилюдно «котиком», «зайчиком», «слоником» и так далее. В придачу он не выносит женщин-грубиянок. Один раз Фокин услышал, как я говорила с одной крайне надоедливой корреспонденткой, желавшей во что бы то ни стало получить от меня комментарий по какому-то незначительному поводу, и, когда наша беседа наконец завершилась, сказал:
– Ты молодец, ни разу не нагрубила нахалке. Женщину украшает умение держать себя в руках.
Ну и женушку нашел себе мой любимый! Я бы никогда не стала разговаривать с журналисткой в таком ключе.
Мне снова стало холодно, в носу защипало. Я сжала кулаки. Стоп, Вилка! Забудь Фокина! Он тебя бросил, начинай жить счастливо без него.
Я вновь потянулась к мобильному – сейчас напрошусь к кому-нибудь на Новый год.
Первым в телефонной книжке попался Антонов Сергей. Давным-давно, когда деревья, как говорится, были большими, а я мыла полы в модельном агентстве и даже не мечтала о карьере писательницы, у нас с Сережкой разгорелся страстный роман, который после полугода бурных любовных отношений превратился в крепкую дружбу. Сейчас я успешная литераторша, Сережа стал крупным чиновником, но мы по сию пору готовы помочь друг другу.
– Алло, – прохрипел Сергей. – Это кто?
– Вилка, – представилась я. – Слушай, мне негде справлять Новый год. Позови меня в гости, а? Эй, почему ты молчишь?
Он ничего не ответил, а я не утихала:
– Короче, я приеду к тебе тридцать первого декабря, и точка. Знаешь, никому не могу признаться, но тебе, Сереженька, скажу честно: на душе так тоскливо, что выть хочется. Не могу одна на праздник остаться. Я тебе не помешаю, посижу тихонько.
Антонов не издавал ни звука. Мне стало обидно.
– Ты не хочешь видеть лучшую приятельницу?
Сергей замычал нечленораздельно:
– Э… э… э…
И тут я догадалась:
– У тебя намечена романтическая вечеринка с новой любовью?
О том, с какой скоростью мой друг юности меняет женщин, ходят легенды, но последний год он жил с милой Танечкой, и все решили, что он утихомирился. И вот вам, пожалуйста!
– А как же Танюша? – спросила я. – Ты ее бросил, да? Ладно, извини за навязчивость, но мне правда очень плохо сейчас.
– Нет! – неожиданно заорал приятель. – С какой стати я должен утешать тебя? Что за дурь пришла тебе в голову? Ик, ик, ик… Отвали навсегда! Ннавссегда! Ик!
На секунду мне показалось, что я ослышалась. Но потом пришло понимание:
– Ой, да ты пьян! А я, Серега, прекрасно знаю, на что ты способен под воздействием алкоголя. Напомнить тебе одну историю? Хотя нет, лучше сообщу о том, что произошло во время нашей зимней прогулки, всем, кого встречу. Прощай, дорогой, счастливого тебе Нового года!
Мой голос сорвался на визг, я отшвырнула трубку и разозлилась еще больше. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. С Сергеем мы знакомы много лет, и мне всегда казалось, что нас связывает крепкая дружба. Сколько раз я помогала Антонову, утешала, советовала, как разобраться в запутанных отношениях с его бабами. Кто сидел около него в больнице, после того как любовницы Антонова подрались и ему в голову угодила табуретка, кинутая одной из ополоумевших баб? Сереже нравятся красавицы со съехавшей крышей, истерички, совершенно не пригодные для нормальной совместной жизни, поэтому, впав в депрессию, он всегда вызывал меня, и я работала психотерапевтом, зализывая душевные раны ловеласа. Напивался Сергей редко, зато, что называется, метко. Может, и правда выполнить свое данное в злую минуту, обещание и разболтать нашу общую тайну, поведать приятелям занимательную историю?
Глава 2
Неожиданно обида на Антонова испарилась. Да, было у нас одно приключение, о котором он предпочитает умалчивать. Более того, он чуть ли не на коленях умолял меня никогда, никому, ни при каких обстоятельствах о нем не рассказывать. Ситуация была не очень приличная, и, думаю, Серега единственный мужчина на Земле, с которым случился такой анекдотический конфуз.
Дело было давно, я и Томочка еще жили вдвоем в крохотной квартирке[2]. Стоял, как и сейчас, морозный декабрь. Мы с Сергеем возвращались после дня рождения Игоря Новикова – Антонов в ту пору снимал однушку в доме напротив нашего. Вечеринка удалась, выпивки Игоряша выставил немерено, а вот с закуской немного промахнулся, поэтому тарелки быстро опустели, зато алкоголь лился рекой.
Я-то не любительница спиртных напитков, а вот мой приятель не раз опрокидывал рюмку, поэтому собрался домой, будучи уже сильно навеселе. Помню, я даже испугалась, что нас не впустят в метро. Но ничего, обошлось. К тому моменту, когда мы выбрались из подземки, Сергей немного протрезвел и довольно бойко шагал по улице. Но вдруг – до дома было уже рукой подать – он заявил:
– Отлить надо!
И, не обращая на меня внимания, начал расстегивать брюки. Я попыталась остановить его:
– Потерпи, до квартиры идти две минуты. На улице холодно, еще отморозишь свое главное сокровище.
Но, к сожалению, большинство мужчин и на трезвую голову упрямы, чего же ждать от того, кто загрузился спиртным под завязку?
– Отстань, – буркнул Сергей и сделал шаг в сторону газона.
Вернее, он подошел к тому месту, где летом зеленеет трава и растут цветы, а тогда, в декабре, вместо клумбы возвышались сугробы. От тротуара их отгораживала железная труба на столбиках, на высоте чуть ниже пояса человека среднего роста – была в те годы в Москве мода таким образом отделять пешеходную часть от ландшафтной, некий прообраз сегодняшних заборчиков.
Я поняла, что Сергей все равно поступит, как ему заблагорассудится, и деликатно отвернулась, тихо радуясь, что в поздний час на улицах столицы не сыскать милиции. Бравые стражи порядка не очень-то рвутся патрулировать город после полуночи, и я их прекрасно понимаю – правда, вдруг бандит встретится?
Спустя минуту Антонов взмолился:
– Вилка, помоги мне.
– С ума сошел? – возмутилась я. – Надо же такое придумать… Ты у нас маленький? Не способен сам штанишки застегнуть?
