Пьер Сувестр - Месть Фантомаса
— Он жив! Он жив! Принесите стакан воды.
Жак Доллон действительно понемногу приходил в себя.
Медленно, с трудом, словно пробуждаясь после долгого глубокого сна, морща лицо, будто при воспоминании о каком-то ужасном кошмаре, молодой человек потягивался на постели, шевеля руками, ногами и стараясь открыть глаза.
Заметив вдруг свою домработницу, Жак Доллон, невольно пробормотал:
— Мадам Бежю, я…
Не успев закончить, он вновь погрузился в бесчувственное состояние.
— Он умер? — тревожно спросил комиссар.
Врач улыбнулся:
— Успокойтесь, месье, совсем наоборот, он жив, просто ему мучительно трудно проснуться. Этот человек наверняка находится под действием очень сильного наркотика, влияние которого ощущается до сих пор; но через несколько минут он придет в себя.
Опытный врач не ошибся.
Предприняв наконец неимоверное усилие, чтобы проснуться, Жак Доллон поднялся и, испуганно озираясь на окружавших его людей, закричал:
— Кто вы такие? Что вам от меня надо? Ах, это бандиты, бандиты!
Тут вмешался врач:
— Не бойтесь, месье, я доктор, меня вызвали к вам. Постарайтесь прийти в себя и вспомнить, что с вами произошло?
Жак Доллон провел рукой по лбу, сжав виски, словно он страдал сильной головной болью.
— Боже, какая у меня тяжелая голова, — произнес он. — Что со мной произошло? Право, не знаю… Я стараюсь припомнить… Постойте… Да, это так…
Комиссар полиции по знаку врача присел у изголовья кровати, за молодым человеком, который, находясь к нему спиной, не мог его видеть.
Доктор, продолжая слушать пульс больного, по-отечески попросил того объяснить, что случилось.
Жак Доллон после минутной паузы продолжил:
— Да… Я сидел вчера вечером в своем кресле и читал. Было уже довольно поздно, вчера я много работал и очень устал… Вдруг передо мною возникли люди в масках, одетые в длинные темные одежды. Они набросились на меня. Я не успел сделать малейшего движения, как был скручен, а в рот мне был заткнут кляп. Тут же я почувствовал, как что-то острое впилось мне в ногу… может быть, нож… Затем на меня накатилась сонливость, и я погрузился в глубокий сон, перед моими глазами проходили самые странные видения. Я быстро потерял сознание. Я пытался пошевелиться, закричать, но тщетно, у меня не было никаких сил… и вот!
— Это все? — спросил врач.
— Все, — ответил, подумав секунду, Жак Доллон.
Теперь молодой человек проснулся окончательно.
Он попробовал пошевелиться, но это ему принесло страдания.
— Мне больно, — прошептал он, показывая рукой на левое бедро.
— Сейчас посмотрим, — отозвался врач.
Когда он наклонился, чтобы осмотреть больного, из мастерской раздался голос:
— Месье!
Это секретарь звал комиссара.
Полицейский, покинув место у изголовья кровати, вышел из спальни в мастерскую.
— Господин комиссар, — сказал служащий, — я только что нашел эту бумагу под креслом, в котором находился г-н Доллон, не желаете ли с ней ознакомиться?
Комиссар схватил бумагу, это было письмо, содержание которого было следующим:
«Уважаемая госпожа!
Если Вас не затруднит в один из ближайших вечеров подняться на холм Монмартра, приезжайте взглянуть на образцы из керамики, которые я готовлю для Салона; Вы будете для нас дорогим гостем и доставите нам огромное удовольствие своим визитом. Я говорю „мы“, так как получил радостное известие от Элизабет, которая вот-вот должна вернуться в Париж: она, возможно, будет здесь к Вашему приезду.
С уважением, преданный Вам Жак Доллон»
Нахмурив брови, комиссар вернул письмо своему секретарю.
— Обязательно сохраните это, — попросил он.
Затем он вернулся в спальню, где врач продолжал беседовать с пациентом.
Доктор сообщил комиссару:
— Г-н Доллон только что спросил меня, кто вы такой; я посчитал своим долгом не скрывать от него правду, господин комиссар.
— Ах, месье! — перебил доктора Жак Доллон. — Я надеюсь, вы сможете помочь мне узнать, что же случилось в моем доме.
— Вы нам только что об этом рассказали… Но, может быть, вы еще что-нибудь вспомните? Например, навещал ли кто-нибудь вас до того, как на вас напали люди в масках?
— Да нет, месье, никто.
Врач, в свою очередь, сказал:
— Боль в ноге, на которую жаловался г-н Доллон, не вызывает никаких опасений. На ноге я обнаружил лишь небольшой след от царапины иглой или булавкой. Маленькая припухлость вверху ранки позволяет нам предположить, что речь здесь идет о внутримышечном уколе, сделанном, впрочем, очень неловко, я бы сказал, человеком, мало сведущим в подобного рода делах. Это странно.
Представитель власти, глядя по-прежнему Жаку Доллону прямо в глаза, настойчиво переспросил:
— Вы ничего не забыли рассказать нам из того, что произошло вчера в вашем доме? Вы действительно были одни вчера вечером? Вы никого не ждали вчера? Вы уверены, что вас никто не навещал? Может быть, вы приглашали кого-нибудь?..
Комиссар полиции провел художника в его мастерскую.
Едва Жак Доллон переступил порог комнаты, как в ужасе отпрянул.
Его тело била нервная дрожь, черты лица исказились, губы начали мелко дрожать.
— Баронесса де Вибре? Это невозможно!
Комиссар полиции пристально вглядывался в лицо молодого человека.
— Совершенно верно, месье, это г-жа баронесса де Вибре, мертвая… скорее всего, убитая. Как вы это объясните?
— Но я не знаю, я ничего не понимаю!
Комиссар торжествующе продолжал:
— Вы, однако, послали ей приглашение посетить вашу мастерскую в один из ближайших дней. Вы хотели показать ей свои изделия из керамики?
— Да, — признался художник, абсолютно оглушенный представшим перед ним зрелищем, — но я не знал… я не знал…
Одно мгновение казалось, что он упадет в обморок; врач усадил Доллона в кресло, где совсем недавно тот был найден неподвижно лежащим г-жой Бежю.
Пока молодой художник приходил в чувство, комиссар полиции, продолжая обыск, открыл небольшой шкаф, в котором нашел несколько пузырьков с ядовитыми порошками.
Он незаметно шепнул врачу:
— Вы утверждали, доктор, что смерть этой женщины наступила в результате отравления?
— Это действительно не исключено, господин комиссар.
АрестОтойдя от доктора, комиссар приблизился к художнику и небрежно спросил у него:
— Не используете ли вы, месье, для вашей работы различные яды, которые про запас храните вот здесь?
— Да, это так, — потухшим голосом признался Жак Доллон, — но эти яды применяются крайне редко, последний раз я их использовал очень давно.
— Хорошо, месье.
В этот момент комиссар попросил выйти г-жу Бежю, которая присутствовала при начале этой странной беседы, чтобы передать приказ полицейским отодвинуть толпу подальше от дома. Вскоре к двери коттеджа № 6 подъехал фиакр.
В сопровождении двух полицейских Жак Доллон поднялся в карету.
Слух о его аресте быстро распространился в округе.
На этот раз слух оказался верным.
Наше расследованиеИз собранных нами сведений вытекает, что причины, определившие арест художника Доллона, остаются неясными.
Мы посчитали своим долгом прояснить ситуацию и с помощью ряда компетентных источников, пожелавших остаться анонимными, смогли сформулировать два возможных объяснения мотивов преступления.
Два факта выглядят подозрительными.
Во-первых, это укол, след от которого был обнаружен на левой ноге г-на Жака Доллона.
Как известно, снотворное может не только приниматься в жидком виде или в виде таблеток, но и вводиться с помощью внутримышечных инъекций. По свидетельству врачей, снотворное, введенное в тело человека с помощью медицинского шприца, действует очень быстро и эффективно.
Отныне есть основания предполагать, что г-н Жак Доллон был усыплен именно подобным образом.
Разумеется, сначала поверили в версию художника, а именно, в то, что он был схвачен бандитами и усыплен, но затем, при размышлении, стало очевидно, что подобное объяснение не может быть воспринято всерьез.
Грабители не усыпляют своих жертв, они их убивают. Кроме того, из дома г-на Доллона ничего не пропало, следовательно, мотивом преступления было не ограбление.
Более того, г-н Доллон заявил, что он был дома один, в то время как в действительности в мастерской находилась г-жа баронесса де Вибре, приехавшая по приглашению самого художника.
Г-жа баронесса де Вибре, очень богатая, интересовалась, как известно, судьбой молодого человека и его сестры.
Кстати, мы не можем не напомнить нашим читателям, что фамилии этих персонажей — Доллон, Вибре, — замешанных в трагедии на улице Норвен, уже встречались в хронике происшествий. Наверное, многие помнят об убийстве г-жи маркизы де Лангрюн, тайна которого до сих пор не раскрыта.
