Дональд Уэстлейк - Исповедь на электрическом стуле
Сначала она не узнала меня. Только когда я снял очки и шляпу, она воскликнула:
– Вот тебе и на, Фреди! А я-то думала, что ты уже в Чикаго.
– А я и так в Чикаго, – ответил я, пригладил усы и подошел к окну, чтобы задернуть расписные занавески.
– А для чего тебе усы? – спросила она. – Они тебе ужасно не идут.
Я повернулся к ней и вытащил пистолет из кармана.
– Пройди на кухню, Дженис.
Согласно моему плану гипотетический грабитель пробрался на кухню через черный ход, а Дженис услышала какие-то шорохи, и пошла взглянуть в чем дело, и тут-то он и пристрелил ее.
Она сощурилась на пистолет, потом, округлив глаза, уставилась мне в лицо:
– Фредди, что, черт побери, происходит?..
– Иди на кухню, Дженис, – повторил я.
– Фредди, – начала она раздраженно, – если это опять одна из твоих шуток...
– Я не шучу, Дженис, – прорычал я.
Вдруг глаза ее радостно вспыхнули и она по-детски хлопнула в ладоши, как всегда поступала в тех случаях, когда нацеливалась на очередную покупку, которую мы не могли себе позволить.
– Фредди, дорогой! – закричала она. – Ты все-таки купил мне новую посудомоечную машину!
Она вскочила и стремглав бросилась в кухню, цокая каблучками по линолеуму. Даже в последние минуты своей жизни она думала только о том, что к той куче барахла, которую она выжала из меня со времени нашей свадьбы, может добавиться еще один очень дорогостоящий предмет.
На кухне она с озадаченным видом повернулась ко мне и произнесла:
– Но здесь нет никакой посудомоечной машины...
Я выстрелил с бедра, естественно, промахнулся, и пуля продырявила грязную кастрюлю на плите. Оставив ковбойские штучки до лучших времен, я прицелился более тщательно и вторым выстрелом уложил ее как раз в тот момент, когда она собиралась издать один из своих ужасных визгов.
На целые три секунды воцарилась тишина. Четвертая взорвалась оглушительной тр-р-р-релью дверного колокольчика, висевшего на стене в трех футах у меня над головой. Я окаменел от ужаса. Я не знал, что мне делать. Первой моей мыслью было оставаться окаменевшим до тех пор, пока назойливому посетителю не наскучит звонить в дверь, и он не уйдет по своим делам. Но затем я вспомнил о припаркованной на подъездной аллее игрушечной иностранной машине Дженис, наличие которой лучше всякого плаката говорило о том, что хозяйка находится дома. Если не открыть дверь, посетитель может заподозрить неладное и позвать на помощь соседей или полицию, и тогда мне не удастся смыться отсюда.
Поэтому я решил открыть дверь. В этих роговых очках, с фальшивыми усами и измененным голосом, меня не узнает и родная мать. Я могу представиться домашним доктором и заявить, что Дженис больна и никого не принимает.
Пока я размышлял обо всем этом, раздался второй звонок, столь громкий, что мог бы вывести из оцепенения настоящую каменную статую, а не только окаменевшего от ужаса человека. Засунув пистолет в карман, я поспешно проследовал через гостиную и остановился у входной двери. Глубоко вздохнув и кое-как уняв нервную дрожь, я слегка приоткрыл дверь. То, что я разглядел в образовавшуюся щель, оказалось всего-навсего торговым агентом с коричневым портфелем в руках. При нем был потертый серый костюм, белая рубашка, голубой галстук и ослепительная улыбка, открывающая по крайней мере шестьдесят четыре огромных зуба.
– Добрый день, сэр. Могу я видеть хозяйку дома?
– Она больна, – ответил я, не забыв придать своему голосу хриплую чужеродность.
– В таком случае, сэр, – затараторил он, – может быть, вы уделите мне пару минут, если, конечно, вы не слишком заняты?
– Мне не до того. Прошу прощения.
– Но я уверен, что это заинтересует вас, сэр. Компания, которую я представляю, представляет интерес для каждого, у которого есть дети.
– У меня нет детей.
– О! – Его улыбка померкла было, но тут же расцвела с удвоенной силой. – Но моя компания служит интересам не только родителей. В двух словах – я представляю издательство «Универсальнейшая Энциклопедия». Я, в сущности, не торговый агент. Дело в том, что мы занимаемся предварительным изучением спроса на местном рынке и...
– Прошу прощения. Меня это не интересует, – прервал я его.
– Но вы еще не знаете самого главного! – настаивал он.
– Ну и черт с вами! – Я захлопнул дверь у него перед носом, размышляя о том, что Дженис наверняка купила бы эту самую «Универсальную Энциклопедию», не застрели я ее две минуты назад.
Но мне еще предстояло покончить со своим делом. Нужно было перевернуть вверх дном весь дом, вывалить на пол содержимое комода, перерыть все бельевые шкафы и т.д. и т.п. Затем, когда подойдет время, я побегу на свой поезд.
Я как раз направлялся в спальню, когда зазвонил телефон.
Я снова замер в нерешительности. Отвечать или нет? И вновь, как в первый раз, и примерно по тем же соображениям, решил ответить. И вновь представился семейным врачом.
После того как я поднял трубку и поздоровался, приторно-слащавый женский голос на другом конце провода запел мне в ухо:
– Говорит статистическое бюро компании «Маджилл». Вы в данный момент смотрите телевизор, сэр?
Я застыл, прижав трубку к уху.
– Сэр?
– Нет. – Я бросил трубку и продолжил путь к спальне. На этот раз мне удалось туда добраться. Один за другим я вытаскивал ящики комода и вываливал их содержимое на пол. Мне было наплевать на отпечатки пальцев. В моем собственном доме должно быть полным-полно моих отпечатков пальцев.
Полиция же просто предположит, что грабитель был профессионалом и работал в перчатках.
Я успел покончить с третьим ящиком, прикарманив для правдоподобия три пары серег и старые наручные часы, когда в дверь снова позвонили.
Вздохнув, я устало поплелся в гостиную открывать дверь.
На этот раз это была какая-то маленькая толстушка с идиотской улыбкой на лице. Увидев меня, она произнесла:
– Пр-р-риветик! А я – миссис Тернер с Мэригольд Лэйн, и продаю билеты новой автомобильной лотереи в пользу протестантской церкви штата.
– Знать не знаю никаких лотерей, – ответил я.
– Но это же автомобильная лотерея, – сказала она.
– Не нужно мне никаких автомобилей, – сказал я и захлопнул дверь.
Затем вдруг снова открыл ее, выпалил:
– У меня есть машина, – и снова захлопнул.
Возвращаясь в спальню, я прокрутил в голове этот разговор. Кажется, я отвечал не очень связно. Может быть, я нервничаю сильнее, чем мне это казалось?
Неважно. Менее чем через час я уйду отсюда и буду преспокойно ехать в нью-йоркском поезде.
От волнения я закурил сразу две сигареты, и злобно раздавив один окурок ногой, вернулся к делу. Потом, покончив с комодом и туалетным столиком, собирался было уже приняться за шкафы, как вдруг снова зазвонил телефон.
Раньше я даже не представлял себе, какими пронзительными и резкими, какими режущими слух бывают телефонные звонки. И какими длинными И как ничтожно малы промежутки между ними! Господи, этот проклятый телефон успел прозвенеть трижды, прежде чем мне удалось сдвинуться с места, пока я бежал через спальню в гостиную.
Я снял трубку, и незнакомый мужской голос бодро прокричал мне в ухо:
– Привет, Энди!
– Энди?
Ему показалось мало и он повторил:
– Привет, Энди!
Все шло не так. Все шло не так, как надо. Я спросил:
– Кого нужно?
Он, конечно, ответил:
– Энди.
– Вы ошиблись номером, – сказал я и повесил трубку.
И тут позвонили в дверь.
Я подпрыгнул на месте, обрушив телефон вместе с подставкой на пол.
Пока я возился с ненавистным аппаратом, пытаясь установить его на место, в дверь позвонили еще раз.
Я бросился к двери и, позабыв всякую осторожность, одним быстрым движением распахнул ее настежь.
Человек, представившийся моему взору, имел благородные седины, не менее благородную осанку и очень самоуверенное выражение лица. Он был облачен в строгую пиджачную пару, а в руках сжимал черный портфель.
Улыбнувшись мне, он спросил:
– Мистер Уит уже побывал у вас?
– Кто?!
– Мистер Уит, – сказал он. – Он заходил к вам?
– Никогда не слыхал о таком, – сказал я. – Вы ошиблись номером.
– Ну что ж, – сказал сей достойный джентльмен, – в таком случае мне придется поговорить с вами самому. – И прежде чем я успел понять, что происходит, он проскользнул мимо меня и в следующую секунду уже стоял в гостиной, озираясь по сторонам и изображая всем своим видом неподдельное восхищение. – Прелестно! На редкость прелестная гостиная!
– Эй, послушайте... – начал было я.
– Сэмпсон, – произнес он. – «Универсальнейшая Энциклопедия». А где же сама маленькая хозяйка?
– Она больна, – ответил я. – Я как раз готовлю для нее бульон.
Куриный э-э-э... бульон! Может быть, как-нибудь в другой раз...
– Понимаю, – сказал почтенный джентльмен. Он нахмурился, словно обдумывая что-то, а затем улыбнулся и произнес:
– Что ж, сэр, вы можете идти заниматься своим бульоном. Это даст мне возможность подготовить все материалы для презентации.
