Дарья Донцова - Экстрим на сером волке
— Хуч будет в синем! Всем молчать!
Спорить с закусившей удила Заюшкой дело опасное, чреватое непоправимыми последствиями для здоровья, поэтому мы с Манюней порулили в магазин для собак и приобрели там комбинезоны, поводки, шлейки, ошейники, ботиночки, кепочку, плащик, матрасик, попонку, пледик и зонтик. Все синего цвета.
Увидав «приданое», Хуч потерял всякое самообладание. Впрочем, шлейку он нацепил с видимым удовольствием, небось бедняга подумал, что его берут на прогулку. Но вот от остальной одежды отказался с визгом. Никакие беседы с рефреном: «Приличная собака приезжает к рингу в ботиночках, кепочке и плаще, ты же не бомж какой», на Хуча не подействовали. Поэтому было принято решение: завтра встаем пораньше, забираем все необходимое с собой, едем на выставку, по дороге облачаем Хуча и выводим его из машины при всем честном народе нарядным, надушенным — в общем, великолепным. И вот теперь я проспала.
Испугавшись, что из-за меня Хуч явится на собачью тусовку к шапочному разбору, я мгновенно влезла в джинсы, футболку и понеслась вниз. Домашние метались по холлу, собирая необходимое.
— Сумка с одеждой у меня! — крикнула Маня.
— Пакет с поводками, щетками и кремами в джипе, — сообщил Кеша.
— Во, — задыхаясь, пробасила Катерина, — накось, возьми, тут миска, бутылка минеральной воды без газа, упаковка собачьего печенья, сырные чипсы и кофе в термосе. Вдруг мальчик поесть захочет.
— Еще плед нужен, вон тот, новый, чтобы собака не на траве лежала, — суетилась Зайка.
— И матрасик, — добавила Ирка.
— Букетик прихватите? — предложил Иван. — Поставите в вазочку около мопса, классно смотреться будет!
— Где пудра для блеска шерсти?
— Лак для когтей?
— Кепочку, кепочку забыли.
— Зонтик от солнца.
— Раскладные стулья.
— Полотенца, вдруг он измажется.
— Таблетки для освежения дыхания.
— Ватные диски, глаза вытирать.
— Игрушки! Он же заскучает.
Я юркнула во двор и наткнулась на Дегтярева с видеокамерой.
— Ты чем занимаешься?
— Хочу запечатлеть наш отъезд на выставку, — пояснил полковник, — для семейной хроники, отойди в сторону, не мешай процессу!
Я отправилась к своей машине. Интересно, возьмут ли домашние с собой СВЧ-печку, чтобы погреть мопсу еду? Может, посоветовать им прихватить из гостиной диван? Хуч обожает спать на нем, зарываясь в гору пледов.
Наконец, загрузив в багажники неисчислимое количество сумок, все расселись по автомобилям и тронулись в путь. Я вцепилась в руль и тут же услышала звонок мобильного.
— Мать, — сурово сказал Аркадий, — включи фары.
— Зачем? Светло ведь!
— Мы же едем колонной!
Я усмехнулась. Действительно, кавалькада выглядит весьма внушительно. Впереди на черном полированном джипе мчится Аркадий, на переднем сиденье, около водителя, восседает Манюня. Следом на красной иномарке несется Зайка, далее на малолитражном серебристом «Пежо» рулю я, за мной плюхает Ирка на «Жигулях» цвета взбесившегося апельсина, замыкает строй Дегтярев, гордый владелец черного «Запорожца». Уж не знаю, что приходит в голову остальным участникам движения при взгляде на нас.
К месту проведения выставки мы прибыли без проблем, разбили лагерь, поставили зонт от солнца и перевели дух.
— Ну, — радостно велела Зайка, — давай, Дашута, веди Хуча.
— Он не у меня, а у Машки.
Машка вытаращила глаза:
— Вовсе нет! Хуча прихватила Ирка! Мопса в джипе всегда тошнит.
— Вы чего? — завозмущалась домработница. — Хуч у полковника.
— Никогда бы не взял собаку! — воскликнул Александр Михайлович. — Он мне мешает управлять автомобилем! Мопс у Кеши.
Круг замкнулся, все притихли.
— Значит, мы забыли его дома! — подвел итог Кеша.
— Немедленно назад! — завопила Ольга.
Я постаралась сохранить серьезное, озабоченное выражение лица. Но предательская улыбка медленно раздвинула губы. Причесанный, надушенный, наманикюренный Хуч преспокойно дрыхнет на любимом диване в гостиной, а взбудораженные хозяева с горой прибамбасов растерянно топчутся в месте проведения выставки! Такое могло произойти только с нами!
— Живо, — нервничала Ольга, — гоним назад.
Я пошла было к «Пежо», но услышала Зайкино заявление:
— А ты лучше оставайся здесь! Карауль барахло.
— Действительно, — подхватил полковник, — ворья кругом развелось — жуть! Страшное дело! На ходу подметки рвут!
Я покладисто села на раскладной стульчик. Вот и хорошо, без меня управятся, я понаблюдаю пока за другими собаками, почитаю детективчик. Взгляд упал на термос и пакет, набитый харчами. Я обрадовалась еще больше: из-за суматохи не успела позавтракать, сейчас же могу спокойно попить кофейку.
Отыскав одноразовые стаканчики, я налила в один ароматного напитка, залпом выпила его и ощутила голод. Порылась в пакетах. Из продуктов имелась лишь собачья еда. Решив, что печенье для мопсов не очень отличается от обычных крекеров, я вытащила один из серых бисквитов и принялась грызть его, надеясь заглушить не к месту разыгравшийся аппетит.
— Даша, — раздался тихий голосок, — надо же, ну и встреча.
Я повернула голову и увидела приятную полную женщину. Коротко стриженные белокурые волосы явно побывали в руках хорошего парикмахера, на шее у нее висела красивая золотая цепочка, элегантный костюм, обувь и сумку она явно приобрела не на толкучке, и пахнет от нее моими любимыми духами — похоже, у дамы нет особых материальных проблем.
— Не узнаешь меня, — улыбнулась блондинка.
— Ну…э…
— Значит, нет!
— Простите, но…
— Неужели я столь изменилась! О тебе такого не скажешь, — проговорила незнакомка, меряя меня взглядом, — небось постоянно на диете сидишь, ни грамма лишнего в рот не возьмешь!
Я хотела было ответить, что ем все подряд и остаюсь при своих сорока восьми килограммах, но вовремя спохватилась. Многие женщины воспримут подобную информацию неадекватно, а я очень не люблю, когда мне завидуют.
— Значит, совсем я постарела, — подытожила женщина, — да уж, время никого не красит! Ладно, давай знакомиться снова: Роза Яковлева.
Я подскочила на стуле.
— Розка! Но ты же была брюнеткой!
Яковлева прищурилась.
— Эко удивленье! Про краску для волос слышала?
Человечество придумало много интересного: косметику, например, мыло опять же… Или ты не моешься?
Я постаралась сохранить на лице улыбку. В последней фразе вся Роза. В те годы, когда мы работали на одной кафедре, Яковлева отличалась редкостным умением так отбрить собеседника, что тот на некоторое время терял дар речи. Впрочем, тогда абсолютное большинство коллег предпочитало не связываться с Розкой. Ее папа, Михаил Николаевич, был ректором нашего вуза, и судьба преподавателя, поставившего на место нагловатую Розу, скорей всего, была бы печальной. На меня вдруг накатили воспоминания.
Глава 2
Яковлева появилась на нашей кафедре весной, и мы тут же поняли: эта девушка укажет каждому его место. Досталось всем, даже старенькому профессору Ивану Митрофановичу Рыжову, некстати сделавшему Розке замечание:
— Уважаемая, кхм, коллега. Вы являетесь преподавателем, то бишь образцом для подражания, должны подавать студентам правильный пример. Не кажется ли вам, что статус учителя предполагает определенные ограничения? Не следует носить мини-юбки размером с ладонь, я себе такого никогда не позволял!
Розка прищурила умело подкрашенные глазки и разразилась тирадой. Она орала с такой силой, что на люстре лопнул один из плафонов. Заключила Яковлева выступление замечательной фразой:
— Вы, Иван Митрофанович, правильно гордитесь, что никогда не носили мини-юбки. С вашими кривыми волосатыми ногами сей наряд противопоказан. Думается, вы и в молодости таскали брюки, смею надеяться, что вы всегда принадлежали к мужскому полу и юбочки не для вас. Впрочем, нет ли среди ваших родственников шотландцев?
Рыжов втянул голову в плечи и бежал быстрее лани, оставив поле боя за молодой особой. Ивану Митрофановичу были свойственны порой странные заявления.
Члены кафедры, уважая его седины и научные заслуги, не обращали на них внимания, но Роза была не из тех, кто умеет интеллигентно молчать. А еще она отлично одевалась, имела две шубки, пользовалась польской косметикой, каждый день душилась дорогими духами и сверкала красивыми колечками. Хватило бы и этого набора, чтобы вся женская часть не только кафедры, но и института возненавидела молодую модницу, но вскоре нашлись и другие, более веские причины для поголовной нелюбви к ней.
Розочка быстро написала диссертацию. Справедливости ради нужно сказать, что работа была вполне удобоваримой, не хуже и не лучше, чем у других соискателей — очевидно, папа-ректор дотошно выправил текст.
По-хорошему, диссертацию следовало бы рекомендовать к защите, но наши бабы решили оттянуться и на предварительном обсуждении старательно вытерли о Розу ноги. В особенности неистовствовали две дамы климактерического возраста: Лена Трошкина и Наташа Бойко.
