Отпуск&Детектив - Устинова Татьяна Витальевна

– Убиенного, – зачем-то повторил дежурный и как на автомате выполнил просьбу Мирославы.

Краем уха она услышала донесшееся недовольное ворчание. Потом дежурный положил трубку и сказал:

– Идите в кабинет номер восемь.

– Благодарю.

– Не за что. Служба, – тихо донеслось ей вслед.

Мирослава постучала в дверь кабинета под номером восемь и вошла, не дожидаясь ответа.

Максим Дмитриевич Вахряков, а это был он, так как больше никого, кроме него в кабинете не было, приподнялся со стула и спросил:

– Так это вы Мирослава Волгина?

– Мирослава Волгина я, – согласилась детектив, – здравствуйте.

– Здравствуйте, – обронил он.

Следователь был ослепительно молод…

– Чтобы не тратить время на выяснение отношений, я хочу сразу сказать вам, что я часто сотрудничаю с полицией. Мои слова могут подтвердить следователь Александр Романович Наполеонов и Юрий Тимофеевич Абашкин. Может быть, вы помните дело «Зимняя месть»?

– Помню, – закивал он.

– Оно тоже в некотором роде расследовалось в дачном поселке.

– Да, но девушку убили в городе! – воскликнул Вахряков.

– Совершенно верно, Максим Дмитриевич, – кивнула детектив.

– Максим, – сказал он и залился ярким румянцем.

– Хорошо, Максим, – согласилась Мирослава, пряча улыбку.

– Так вы принимали участие в этом деле? – почему-то обрадовался он.

Мирослава кивнула головой. Она не стала уточнять, что собственно она и раскрыла это дело. Не в ее правилах было обрывать листья с венка, который она сама и водрузила на голову следователя. Делать ей это приходилось не впервой. Но обычно она увенчивала друга детства Александра Наполеонова. А тут подвернулся Абашкин.

– Так, выходит, вас наняла Тамара Макаровна?

– Она самая.

– Она уже мне здесь плешь проела, – пожаловался следователь.

Мирослава посмотрела на его макушку. До плеши там было явно далеко.

Но молодой следователь, не заметив ее ироничного взгляда, продолжал жаловаться:

– Я ведь не волшебник какой-то.

– Понимаю, вы только учитесь.

– Вот и вы смеетесь, – смущенно укорил он ее.

– Я и не думала смеяться. Просто сначала у всех не очень получается, но постепенно приходит опыт.

– Хоть бы уже скорее он пришел, – вздохнул Вахряков.

– Кто он?

– Опыт, о котором вы упомянули.

– А! Он не заставит себя долго ждать. А пока расскажите мне, как вы попали на место убийства. И что там увидели.

– Обыкновенно, по вызову.

– Вызов поступил из дома Тучковского?

– Да, позвонила Вия Валентиновна.

– Вы прибыли на место и…

– Что – и? – проговорил он возмущенно. – Следы затоптаны! Все захватано! Вдова мало того что сама влезла в кабинет мужа через окно, так она еще и открыла дверь кабинета, чтобы впустить экономку!

– Непорядок, – согласилась Мирослава.

– Даже не говорите! – замахал он обеими руками.

– Вам удалось обнаружить хоть какие-то следы?

– Никаких посторонних отпечатков пальцев мы не нашли.

– А следы обуви на клумбе?

– На клумбе следы обуви вдовы и экономки и… – он сделал красноречивую паузу, прежде чем продолжил: – и следы кроссовок. Скорее всего, мужских.

– Почему вы так решили?

– Размер большой, – пояснил следователь.

– Вам удалось проследить, откуда и куда ведут мужские следы.

– Вошел преступник, как следует из слов экономки Тихоновой, через дверь, а выбрался через окно и побежал по дорожке в сад.

– Побежал?

– Да, судя по нажиму отпечатков, он бежал.

– Вы это на взгляд оценили?

– Нет, – обиделся на ее иронию Вахряков, – эксперт сказал.

– Не обижайтесь, Максим, – дружелюбно проговорила она, – в раскрытии преступления чаще всего важны мелочи.

– Это я понимаю, – важно ответил он.

– Значит, преступник вошел в сад? По идее, в саду следы отследить легче, – заметила Мирослава.

– Легче, – согласился следователь и добавил: – Было бы легче, если бы они не оборвались.

– То есть?

– Представьте себе! – воскликнул Вахряков. – Он не вошел в сад и не повернул назад, а точно в небо поднялся!

– Скорее уж под землю провалился, – усмехнулась Мирослава и, заметив удивленный взгляд уставившегося на нее следователя, пояснила: – Он все-таки преступник, а не ангел.

– А, да, если в этом смысле, – уныло согласился он.

– Но мы с вами по собственному опыту знаем, что преступники без посторонней помощи под землю не проваливаются. Поэтому нам нужно выяснить, как ему удалось исчезнуть.

– Как?

– Для начала расскажите мне, что вам удалось узнать от вдовы и экономки.

Вахряков послушно пересказал то, что сама Мирослава уже слышала от обеих женщин.

– Вы не пытались составить фоторобот неизвестного со слов Тихоновой?

– Пытались, – ответил Вахряков, при этом в голосе его прозвучала ничем не прикрытая обреченность.

Это не так уж и удивило Мирославу, но все-таки она спросила:

– Я могу взглянуть на фоторобот?

– Да пожалуйста! – Следователь положил перед ней портрет мужчины. Это был вылитый Александр Сергеевич Пушкин, только без бакенбард, зато с усами, бородой и в темных очках.

– Шикарно! – вырвалось у Мирославы.

– И я о том же, – махнул рукой следователь, – просто маскарад какой-то!

Даже этот юноша так подумал, но экономку внешний вид пришедшего в дом не удивил.

– Дмитрий, вы не заметили, что в прихожей у Тучковских царит полумрак?

– Заметил. Не пойму, зачем так на освещении экономить.

– Я тоже. Но я это к тому, что экономка видела посетителя только в прихожей и при таком освещении, она навряд ли могла рассмотреть его лучше. К тому же она близорука, хотя и не носит очков.

– Откуда вы знаете, что она близорука? – удивился следователь.

– А вы разве не заметили, что Полина Ивановна постоянно щурится.

– Я не обратил внимания, – смущенно признался следователь.

– А на корзину с клубникой вы обратили внимание? – спросила Мирослава.

– Да, корзинку я видел. Крупные ягоды, спелые. Сами в рот просятся.

– Вы не удержались и попробовали?

– Нет, что вы! – возмутился он. – Это же что-то типа вещдока.

– В каком смысле? – поинтересовалась детектив.

– В том смысле, что Вия Валентиновна с утра собирала клубнику и в доме ее не было.

– Она не сказала вам, в каком часу она начала сбор клубники?

– Точно она не помнит, но после одиннадцати.

– Корзина была полной?

– Да, всклень.

– А вы не заметили, она была мокрой или сухой?

Следователь ненадолго задумался, потом проговорил уверенно:

– Влажной. А какое это имеет значение?

– Во сколько убили Тучковского?

– В двенадцать тридцать. Как сказал судмедэксперт, плюс-минус полчаса.

– К этому времени клубника должна была высохнуть от росы.

– Не понимаю…

– Вы городской или деревенский?

– Городской.

– Понятно. А дача у вас есть?

– Какая мне дача, – отмахнулся он, – я живу на работе.

Старший лейтенант явно преувеличивал, но в планы Мирославы не входило его обличение, поэтому она только дружелюбно улыбнулась и спросила:

– А у ваших родителей есть дача?

– Есть, старая советская, еще от прабабушки осталась, им с прадедом на работе шесть соток дали… А что?

– Вы там часто бываете?

– Не очень, – со вздохом признался следователь, припомнив укоры родителей.

– Понятно, смотри пункт первый, – пошутила Мирослава.

– Типа того, – улыбнулся он в ответ.

– Но хоть знаете, есть ли у ваших родителей клубника?

– Есть, раз они на зиму снабжают меня клубничным вареньем.

– Тогда позвоните своей маме и спросите ее, когда она собирает клубнику – в смысле рано утром или когда высохнет роса?

– Это имеет значение?

– Еще какое! Рачительные хозяева собирают клубнику сухой. А вы сказали, что в корзине была влажная клубника.

– И что это нам дает, кроме осознания того, что Вия Валентиновна не рачительная хозяйка? – пожал плечами Вахряков.