Наталья Никольская - Молодость не порок
И тут я вспомнила, что Катька, будучи девчонкой сентиментальной и очень доверчивой, к тому же гораздо сильнее Наташи скучающей по родителям, частенько забегала к бабе Клаве в ее комнатушку.
Чаще всего она просила ее погадать на картах – баба Клава славилась у нас этим умением. Я-то никогда не прибегала к ее услугам, считая все это чушью, а вот Катерина была другого мнения.
Да ведь баба Клава может оказаться очень ценным свидетелем! Нужно непременно поговорить с ней о Катьке.
– Баб Клав, – обратилась я к старушке, – вы, когда работу закончите, не подойдете ко мне в раздевалку?
– Так я уж у тебя убралась! – сообщила старушка.
– Да я не для этого. Я поговорить с вами хочу. Насчет Кати. Вы, кажется, часто с ней разговаривали.
– Ах, насчет Кати, – снова вздохнула баба Клава. – Подойду, конечно. А ты что ж, Полинка, опять расследуешь, что ли?
– Приходится, баба Клава, – ответила я.
– Слыхала я, – понизив голос, проговорила баба Клава, – как эта язва Сорокина тебя чуть под монастырь не подвела. Вот гадина! Я тебе, Полина, больше скажу, да только не здесь. Я кое-что видела и слышала, только говорить никому не стала. Не знаю, поможет тебе это или нет, но только, думаю я, дело серьезное.
– Хорошо, – сказала я. – Я вас буду ждать у себя. У мен сегодня только одно занятие, так что через полтора часа я освобожусь. Кофе попьем заодно.
– Да я-то кофе не пью, чайку бы вот – другое дело. С Катюшей мы тоже часто чай пили.
– Чайку так чайку, – согласилась я. – Только вы уж придите обязательно.
– Непременно, – заверила меня старушка.
Поднимаясь по лестнице, я столкнулась с Ромкой Михайлиным. Он поднял на меня удивленные глаза.
– Полька? Тебя выпустили?
– Выпустили, – подтвердила я.
– Совсем или под залог?
– Совсем. Подчистую. Экспертиза доказала, что я не при делах.
– Ну, поздравляю, – протянул Ромка. – А кто же Наташку-то убил?
– А ты что, был уверен, что это я, что ли? – вскипела я.
– Да нет, что ты, – смутился Ромка. – Это я так. Что же теперь с расследованием будет?
– А что с расследованием? Милиция ведет, как полагается. Только я эту суку, из за которой мне столько нервов попортили, раньше их на чистую воду выведу! – пообещала я неизвестно кому. Не Ромке, конечно – ему-то что?
– Ты про Ленку? – вскинул он брови.
– При чем тут Ленка? – удивилась я в свою очередь.
– Ну, она же тебя как бы вложила… Я думал, сука – это ты про нее.
– Да нет, – улыбнулась я. – Это я про убийцу.
– Ты что же, сама надеешься убийцу найти? – скептически спросил Ромка. – Да еще раньше милиции?
– Ну почему сама, мне еще Ольга помогает. Мы же с ней немало дел раскрыли, а все вокруг тоже не верили. И это раскроем, не сомневайся!
– Ну, успехов тебе! – все же с сомнением качая головой, пожелал Ромка. – Ладно, пока!
– Ты что, уходишь уже?
– У меня после обеда занятия, – сказал Ромка.
– А что же ты сейчас тут делаешь?
– Меня Айрапет вызывал.
– Зачем?
– Он всех вызывает по одному и предупреждает, чтобы не трепались насчет этого дела. Говорят, ему от Лехи влетело здорово, хотя, понятно, что Айрапет не виноват, что Наташка здесь умерла. Но Леху тоже можно понять – если по городу пойдут слухи, репутация нашего комплекса резко упадет, а кому это надо? Даже нам с тобой это не надо. Кстати, думаю, что Айрапет и тебя обязательно вызовет.
– Пусть вызывает, – ответила я. – мы с ним всегда общий язык находили.
– Ну давай, удачи тебе, я побежал, – и Ромка помчался дальше по лестнице вниз.
До начала моих занятий оставалось еще полчаса, и я решила не дожидаться вызова от Айрапета, а зайти к нему сама.
Поднявшись в его кабинет, я постучала.
– Да, – послышался хрипловатый голос.
Я открыла дверь и сказала:
– Здравствуй, Айрапет. Можно?
– А, Полина, заходи, – ответил директор спорткомплекса.
Он сидел за своим столом в большом мягком кресле, одетый в летний костюм и светлую рубашку. Как всегда, он был при галстуке. Только я заметила, что несмотря на все неизменные атрибуты его одежды, вид наш директор имел далеко не такой безупречный, как всегда.
Во-первых, он осунулся, во-вторых, был небрит, чего никогда не позволял себе раньше. Это сразу делало его старше на несколько лет. Глаза у Айрапета были воспаленными.
Перед ним стояла початая бутылка коньяку, и чувствовалось, что наш директор пьет уже не первый день.
– Как дела, Айрапет? – тихо спросила я, усаживаясь в кресло напротив.
– Ай, не спращивай, Полина! – махнул он рукой. – Хреновые дела, сама, щто ли, не знаищь?
– Ну, я-то как раз хорошо знаю, – ответила я.
– Извини, – проговорил Айрапет, наливая себе коньяк. – Изнервничался я совсем. Рад, щто у тебя все в порядке. Мине звонили, говорили, что ты ни при чем, да я и не верил. Все эта стерва мелкая, дочь щакала! – выругался он, и я поняла, что он имеет в виду Сорокину.
– Айрапет, – серьезно сказала я. – Ленка, конечно, сплетница известная, но она в тот день жаловалась мне на тебя…
– Она всю жизнь жалуется! – он снова махнул рукой и опрокинул в рот рюмку с коньяком. – Все ей кто-то виноват! На жизнь жалуется, а сама как сыр в масле катается! Паразитка она, и больще никто.
– Айрапет, – тихо продолжила я, – она говорила, что ты устроил ей настоящую выволочку и даже грозился уволить. И всем обещал урезать ставки. Мне бы хотелось знать, чем это вызвано. Я работаю здесь не первый год, мы всегда прекрасно ладили с тобой и Роксаной, и если это касается всех, то думаю, что я имею право знать, что происходит.
Айрапет некоторое время молчал, потом спросил, показывая на бутылку коньяку:
– Будищь?
– Нет, спасибо,– вежливо отказалась я. – Ты же знаешь, я не пью. К тому же занятия скоро.
Обычно пьянство в спорткомплексе не процветало. Точнее, его просто не было по определению. И если Айрапет Варджанян и выпивал рюмку-другую и угощал сотрудников, то исключительно в праздничные дни после завершения работы. Да и не было у нас среди сотрудников любителей спиртного – спортсмены все-таки.
А уж чтобы он сам пил в течение рабочего дня, да еще предлагал мне…
– Я просто устал, Полина, – словно оправдываясь, развел руками Айрапет. – Я тебе все объясню. Щто касается того, чтобы урезать вам ставки и повального увольнения, то это выдумки этой крокодилицы. А ее я наказал за дело, и она знает, за какое!
– За какое? – прямо спросила я.
– Полина! – Айрапет повысил голос. – Я тебя, бесспорно, уважаю и ценю. Как человека и как женщину. Но твое любопытство всегда было неуместно, а сейчас в особенности. Мне и так хватает неприятностей с Лещей!
– Значит, это связано с Лешей! – задумчиво проговорила я.
– Полина! – Айрапет неожиданно грохнул кулаком по столу. – Это связано с Сорокиной! С Лещей, конещно, тоже, но косвенно.
– За что ты устроил ей взбучку? – не отставала я.
– За билядство! – закричал Айрапет. – За билядство, которое она здесь устроила, щалава этакая, мать ее!
– Как – прямо здесь? – удивилась я.
– Да, да, да! Сам, сам лично знаю! Мине пилевать, с кем ви трахаитись после работы, но щтобы это происходило в моем спорткомплексе – убью!
– Господи, да с кем же это она? – недоуменно спросила я.
– Полина, – вытирая платком взмокший лоб, ответил Айрапет, – я и так сказал тебе многое, чего не должен был говорить. На больщее не надейся, при всем моем уважении к тебе. На миня и так Леща наезжаит из-за этого убийства, не хватало еще, щтобы он узнал, щто тут вытворяет его красавица!
– Так, может, и лучше бы было, чтобы он узнал? Он ее пошлет к черту, и мы, избавившись от этой стервы, избавимся заодно и от кучи проблем.
– Ох, Полина, – покачал головой Айрапет. – Ты не знаищь Лещу. У него гарачая голова. Пока он разберется, остынет, он столько дров наломаит! Может и миня турнуть к чертовой матери, обвинив, щто это я виноват – развел здесь бордель!
– По-моему, ты зря его боишься, – сказала я, – ну пусть он побушует, но в конце концов поймет, что ты тут ни при чем. Леша все-таки не дурак. Зачем ему терять такого руководителя, как ты? Где он другого такого найдет?
– А! – снова махнул рукой Айрапет. – Не хочу я этих разборок, Полина, не хочу! И тебя прошу, – он серьезно посмотрел мне в глаза, – все, о чем мы тут гаварили, должно остаться между нами.
– Безусловно! – кивнула я. – ты же знаешь, я не из болтливых.
– Аднавременно я знаю твою неумеренную страсть к расследованиям, – усмехнулся Айрапет. – И предуприждаю – никакой самодеятельности! Никаких допросов и слежек в спорткомплексе! Его и так черт знаит во щто превратили! Ты поняла меня?
– Да, Айрапет, – спокойно ответила я. – я тебя поняла.
– Вот и умница, – ласково проговорил директор. – А теперь иди, Полинка, проводи свои занятия. Ты тоже натерпелась. Аллах даст – все уладится.
