Фаина Раевская - Надувные прелести
В дверь тихонько поскреблись, и в комнату просочилась Клавдия:
— Афонька, мысли какие-нибудь появились?
— Ничего особенного, — шмыгнула я носом. — А у тебя?
— Одна.
— Любопытно...
— В милицию надо идти. Хрен с ними, с деньгами! Счастья они не принесут, тут ты права. Отдадим их ментам, во всем покаемся, попросим защиты... Слушай, а у нас в стране имеется какая-нибудь программа по защите свидетелей?
— Ага, делают пластические операции и вывозят из страны. И все за счет МВД.
— Иди ты! Надо же, совсем как в кино! — восхитилась Клавка.
— Вот-вот! Насмотрелась ты фильмов, Клавдия Сергеевна. Это в Америке местная полиция свидетелей бережет, а у нас — совсем наоборот. И потом, ты забыла, что говорил Леонард? У него везде свои люди. Ты только покажешься на пороге отделения, как тебя тут же и прихлопнут.
— А мы милицию на дом вызовем, — не сдавалась Клавка, хотя прекрасно понимала всю нелепость своего предложения. Понимала это и я, поэтому не стала развивать дальше глупую мысль сестрицы, а поделилась своими соображениями насчет визита к кашемировому дядьке.
— Мысль неплохая. Только как мы узнаем, где он живет? То есть жил... Через справочное бюро?
— Узко мыслишь, дорогая. Через Димкину базу данных!
Клавка застыла с открытым ртом. Брусникин строго-настрого запретил нам копаться в его файлах, а для верности даже установил на них пароль. Оно и понятно: информация как-никак государственной важности! Впрочем, пароль как раз не проблема: Димкина фантазия не отличается разнообразием, и пароль, думаю, будет несложно вычислить. Беспокоит другое: все диски с рабочей информацией Димыч держит в верхнем ящике письменного стола, и на него супруг лично установил хитроумный замок, вскрыть который практически невозможно. Но даже если мы с Клавкой, медвежатники-дилетанты, с ним справимся, то где гарантия, что Брусникин не обнаружит следов взлома? Вдруг у него имеются какие-нибудь хитроумные приспособления, типа волосков, прилепленных в самых неожиданных местах, или иных специальных отметок... У них в ФСБ подобных «примочек» великое множество! Димке, профессиональному контрразведчику, не составит труда обнаружить нарушения, и тогда... Тогда, пожалуй, я сама попрошу Леонарда прикончить меня как можно скорее.
— Афоня, ты... Ты... Нет, я просто хочу знать, ты правда решишься на это? — проблеяла Клюквина.
— Чего только не сделаешь на благо концессии, — тяжело вздохнула я. — Тащи инструменты.
Радостно пискнув, Клавдия бросилась исполнять приказание. Вернулась она, тяжело пыхтя и таща за собой объемную спортивную сумку, в которой Димка хранил всякий хлам, как то: отвертки, гвозди, пассатижи и прочие горячо любимые всеми мужиками погремушки. Венцом коллекции была добротная немецкая электродрель с бесчисленным количеством насадок.
— Вот! — Клавка громыхнула железом. Я расстегнула «молнию» на сумке и затуманенным взглядом уставилась на инструмент. Назначение каждого предмета из набора домашнего умельца теоретически я знала — не раз видела, как употребляет их в дело Димка. С практикой было хуже, можно даже сказать, хреново было с практикой. Как держать молоток, как молотить им по шляпке гвоздя, я смутно представляла, а вот что делать с пассатижами или, к примеру, с непонятной штучкой, похожей на пилочку для ногтей, — понятия не имела. Клавка с вожделением глазела на дрель. Чувствовалось, что именно это чудо техники ей не терпится пустить в ход как можно быстрее.
— Н-да, — пребывая в глубокой задумчивости, почесала я затылок. Потом взяла в руки «пилочку» и поковыряла ею в дырке замка. Никакого результата. — Работа предстоит кропотливая.
Клавка громко сглотнула и схватила-таки дрель.
— Давай решим вопрос кардинально, — предложила сестренка.
— А что скажет Димка?
— А что Димка? Ну, пошумит малость, да и утихнет. Не людоед же он!
— Не людоед, — согласилась я. — Он хуже, он — контрразведчик. И если вдруг обнаружатся следы взлома на его ящике... Там же важная государственная информация.
— Такая уж и важная! — усомнилась Клавдия. — Стал бы твой Брусникин такую информацию домой таскать? Да и кто бы ему позволил?! У него в конторе, чай, охрана не то что в супермаркете каком-нибудь. Но, в общем-то, ты права. Объясняться с твоим пупсиком — дело дохлое и бесперспективное, моя нервная система не выдержит, это точно. У нас где-то были шпильки. Не помнишь, где?
Я удивилась:
— Зачем тебе шпильки?
— В кино показывали, как тетка наручники простой скрепкой отомкнула. В «Терминаторе», помнишь? А в другом фильме, не помню, как называется, так и вовсе — замок на входной двери шпилькой вскрыла. Нешто мы хуже голливудских красоток и не справимся с каким-то ящиком?
Шпильки обнаружились в коробочке со швейными принадлежностями. Немного подумав, я прихватила с собой пару булавок и несколько скрепок. Клавдия, едва получив орудия труда, с энтузиазмом приступила к нелегкой работе медвежатника. Минут пять прошло в напряженном молчании, которое изредка нарушало крепкое словцо сестрицы. Все это время я с интересом наблюдала, как Клюквина расковыривает замок, и сердце мое обливалось кровью. И вовсе не потому, что было жалко мебель — что там мебель, когда под угрозой мир в семействе Брусникиных — Клюквиных?!
— Черт! И кто только придумывает такие конструкции?! — пыхтела Клавка. — Совершенно не поддается вскрытию! Безобразие!
Я хотела возразить, что вскрыть можно только плохие замки, но тут позвонили в дверь. От неожиданности мы с Клавдией вздрогнули, а сестрица выронила из рук «набор начинающего взломщика».
— Афонь, кто это? Ты кого-нибудь ждешь? — еле слышно прошептала Клюквина.
— Только явления Христа народу, — так же тихо ответила я.
— Вряд ли это он. Слушай, а может, нас нет дома? Позвонят-позвонят, да и уйдут с миром...
— Не получится, — покачала я головой. — Если человек с улицы, то он видел свет в наших окнах. Так что придется открывать.
Мы с Клавкой на цыпочках проследовали к входной двери. С замиранием сердца я припала к «глазку». На лестничной площадке, освещенный тусклым светом подъездной лампочки, стоял друг и соратник Брусникина Михаил Салтыков, по кличке Сало. Почему к симпатичному, подтянутому парню прилипла такая дурацкая кличка, до сих пор непонятно. Димка в ответ на этот вопрос мычит что-то невразумительное, а спрашивать у самого Михаила мне как-то неудобно.
— Открывай, — велела я Клавдии, — твой «товарищ по братству» пришел.
Убедившись в моей правоте, Клавка открыла дверь.
— Привет! — радостно поздоровался Сало. Однако радость его несколько померкла, едва он глянул на наши лица. — А что это у вас с глазами?!
Я дотронулась до глаза, уже порядком заплывшего (спасибо Резо!), пожала плечами и поспешила удалиться в комнату. Оттуда я услышала, как Клавка беспечно сообщила:
— Не обращай внимания. Просто сезонная аллергия. Ты по делу или как?
— Пройти можно? — В Мишкином голосе явно слышались тревожные нотки. На всякий случай я задвинула сумку с инструментами под стол и уселась на стул перед ним, пытаясь ногами прикрыть тайник. Как уже было сказано, Салтыков обладал быстрым и острым умом. Появление «мешка» с мужскими игрушками могло его насторожить.
— А зачем проходить-то? — скалой стояла Клавдия. — Излагай причину твоего визита...
— Все-таки я пройду, — после короткой возни и пыхтения Михаил возник на пороге комнаты. За его спиной тут же появилась сестрица и принялась отчаянно размахивать руками и подмигивать мне здоровым глазом. Должно быть, это что-нибудь означало, но я ничего не поняла, поэтому, нацепив на лицо приветливую улыбку, пригласила:
— Присаживайся.
Салтыков охотно воспользовался приглашением.
— Чаю не предлагаем — кипяток закончился, — бросила Клавка, усаживаясь рядом с ним. Диспозиция, выбранная сестрой, в принципе была ясна: она оставляла себе возможность подавать мне знаки в зависимости от того, как пойдет разговор. — Ну?
Салтыков обвел пристальным — по моему мнению, чересчур пристальным — взглядом комнату, и на мгновение взор его задержался под столом, отчего я засучила ногами в попытке скрыть хозяйственную сумку с инструментами. Потом Мишка веско произнес:
— Димыч просил за вами присматривать. Не зря, как мне кажется...
— Мне непонятны твои намеки! — сделала вид, что обиделась, Клавдия, но тут же сменила тактику: — Мишенька, ты, часом, не голоден? Может, отужинаешь с нами? Коль уж Афонькин пупсик велел тебе за нами присматривать, так изволь выполнять распоряжение товарища!
Ежу понятно: у сестрицы созрел какой-то план. Мешать осуществлению идей Клюквиной я не собиралась, потому согласно кивнула. Сало сделал вид, что задумался над предложением. Господи, существует ли на свете мужик, который откажется набить свой желудок на халяву?! Во всяком случае, Салтыков к подобным индивидуумам не относился.
