Елена Логунова - Афродита размера XXL
Ирка открыла и снова закрыла рот. Видимо, сложный множественный пирсинг из полудесятка разноцветных колечек был выше ее понимания. А до меня наконец дошло:
— Это олимпийские кольца, что ли?!
— Они самые! — обрадовалась Ксения Петровна. — Красивые! Всегда мне нравились. Помню, в восьмидесятом году в Москве дочка моя, Генкина мать, как раз замуж выходила, так там повсюду эти кольца были.
«Интересно, за кого выходила Генкина мама? Случайно не за олимпийского Мишку?» — хихикнул мой внутренний голос.
А бабушка потомственного Медведя Разумного Прямоходящего растроганно договорила:
— С тех пор как увижу эти колечки — на душе праздник!
— И часто вы их видели? — тут же спросила Ирка. — Я имею в виду, на спине Машиного мужика?
— Да вот сколько его самого видела, столько и кольца на куртке, — не задумываясь, ответила Ксения Петровна. — Маша-то нашей соседкой стала месяца четыре назад, где-то после майских праздников, до тех пор я ни ее, ни мужика ее не встречала.
— То есть этот человек всегда приходил в одной и той же куртке? — уточнила я.
— Каждую субботу и еще вечером в понедельник и в среду, — уточнила дотошная старушка. — В другие-то дни он, почитай, и не приходил, разве что забегал минут на десять-пятнадцать, но тут я его не видела, только слышала, как Маша дверью гремит. Я ж в обеденное время из дому, почитай, не высовываюсь, как раз обед готовлю.
Тут хлопотливая старушка вспомнила про уху, которую давно пора было снимать с огня, и заторопилась к себе.
Приговаривая «так-так-так!» (Ирка) и «м-да-а, интересно…» (я), мы с подружкой вышли во двор, и там она вдруг неожиданно прекратила такать, как часы-ходики, и человеческим голосом сказала:
— Погоди-ка, я сейчас!
Она развернулась и скрылась в подъезде, а через пару минут вернулась и с радостной гордостью объявила, тяжело дыша:
— Я умница!
— Справная девка, способная стать доброй женой! — согласилась я.
Ирка ухмыльнулась:
— Это само собой, но сейчас я горжусь не столько своими супружескими качествами, сколько сообразительностью!
Я молча подняла брови, поощряя подружку к продолжению монолога.
— Ксения Петровна сказала, что у Маши в городе ни няньки, ни бабки не было. Я подумала: а за городом?
— И?
Я уже поняла, что Ирка бегала в дом, чтобы задать старушке соответствующий вопрос.
— Да! — улыбающаяся подружка размашисто кивнула. — В июле, в самую жару, Маша на три недели уезжала с ребенком к знакомой бабке в станицу Верховецкую.
— Хорошее место, — одобрила я.
На втором курсе университета я была в станице Верховецкой на летней практике и навсегда запомнила вкус дикого меда, настоящей домашней сметаны и огромных, с ладонь, вареников с вишней, а также невероятную тишину, удивительно чистый воздух и стихийную адреналиновую скачку на дурной колхозной лошади по бескрайнему картофельному полю.
— Маше тоже понравилось, она говорила Ксении Петровне, что хочет на всю осень увезти сынишку из города, — кивнула Ирка. — Вроде та станичная бабка сама вызвалась нянчить ребенка до зимы.
— Отлично! — я тоже расплылась в улыбке. — Значит, мы можем успокоиться. Похоже, что с Машиным сынишкой все в порядке, он в Верховецкой у бабки. Хотя, конечно, не мешало бы это проверить…
— Вот приедет родственница из Гомельской области, она и проверит, — сказала Ирка, стирая с лица улыбку. — Ты теперь должна мне помочь. Не забыла, что у меня проблемы с мужем? Правда, вчера мы с тобой упустили случай поймать ласточек, теперь придется ждать новой веселой эсэмэски.
Она совсем помрачнела.
— Не куксись! — попросила я, желая подбодрить подружку. — Ты еще ничего не знаешь наверняка. Вот у кого проблемы с мужем, так это у Анки.
— А что с ним? — запоздало поинтересовалась Ирка, слегка светлея челом при мысли о чужих неприятностях.
— В реанимации лежит.
— Вот и мой там же ляжет, если подозрения подтвердятся!
Подружка зловеще шмыгнула носом и надулась, но через минуту светлое начало ее натуры победило темную сторону силы, и Ирка предложила навестить Анюту:
— Поддержим ее в трудную минуту! — Она посмотрела на часы. — Ну и перекусим заодно, уже не то что обедать — полдничать пора.
И мы привычно составили маршрут до Анкиного дома транзитом через ближайшее кафе-кондитерскую.
— Чего молчим? — спросила Ирка, энергично прожевав пятый по счету эклер.
Помимо дежурного тортика, мы с ней купили коробку пирожных, которые оказались настолько хороши, что не имели никаких шансов доехать до Анки. Вначале мы с подружкой собирались всего лишь продегустировать по эклерчику, но так вошли во вкус, что не смогли остановиться. Таким образом, правильный ответ на Иркин вопрос был такой: «Молчим, потому что рты заняты пирожными». Впрочем, я молчала еще и потому, что думала.
Олимпийские кольца на спине кавалера Петропавловской не давали мне покоя. Мыслила я так: судя по режиму посещения Машиной квартиры, этот товарищ несвободен от семейных уз. А если он содержит не только законную семью, но еще и подругу с ребенком, значит, у него достаточно денег. У состоятельного мужчины не должно быть проблем с одеждой, значит, крайне маловероятно, что в его распоряжении одна-единственная куртка. Он хоть и папа, но вряд ли зовется Карло.
В таком случае, почему же этот папа-не-Карло по понедельникам, средам и субботам являлся к любимой женщине в одной и той же куртке с олимпийской символикой? Не думаю, что это у него такая парадная одежда для праздничных выходов, скорее всего, просто спортивная куртка. В таком случае логично предположить, что Машин кавалер трижды в неделю уходил из дома под благовидным предлогом посещения каких-либо физкультурных занятий — это и объясняет выбор экипировки. Жена неизвестного олимпийца видела, что ее муженек в полном спортивном снаряжении вылетает из семейного гнездышка в строгом соответствии с расписанием занятий, и не сомневалась в супружеской верности своей половинки.
— Я на месте этого хитреца для пущей крепости алиби даже купила бы абонемент в какой-нибудь спортивный клуб, — сказала я, изложив свое видение ситуации подружке.
— В закрытый клуб! — с ходу развила она эту мысль. — В такой, где занимаются только мужики, а женщин в принципе не пускают. При таком раскладе несчастная обманутая супруга никак не смогла бы проверить, потеет ли ее благоверный в условленные дни и часы в тренажерном зале или же блистает там своим отсутствием.
— А у нас есть закрытые мужские клубы? — заинтересовалась я.
— Я не знаю, мой Моржик не спортсмен, — ответила Ирка и нахмурилась, очевидно, вспомнив, что ее Моржик даже не пытается маскировать свои кроличьи забеги налево под здоровые физкультурные игры.
— А мой спортсмен, но плавает в бассейне «Динамо», куда я хожу в то же самое время, — с облегчением вспомнила я.
— Про закрытые спортивные клубы надо у Анки спросить, — подумав немного, посоветовала Ирка. — Помнится, она в конце лета активно искала элитную физкультурную секцию для своей дочки и перешерстила, кажется, все спортивные заведения города.
Мне Анкины августовские метания помнились смутно, потому что в то же самое время я была озабочена поисками для Масяни детской студии, в которой позитивное мироощущение и творческая атмосфера сочетались бы со строгой дисциплиной. В идеале мне представлялось нечто среднее между буддистским монастырем, школой индийского танца и казармой гренадеров кайзера Вильгельма Второго. Студия городского Дворца пионеров «Кроха» примерно удовлетворила мои запросы, и с сентября Мася регулярно проходит там сеансы познавательно-медитативной муштры. А вот Анюта решила не портить свое чадо коллективным воспитанием и пристроила дочку под крылышко персонального тренера в какой-то дорогущий фитнес-центр.
— Таня ходит в «Ананас», — не без гордости сообщила Анка, сверкнув серебряной лопаточкой для торта. — Вообще-то, детей младше семи туда не берут, и Дима ходил к директору клуба, чтобы договориться об особых условиях для нас. Пришлось раскошелиться, зато теперь наша Танечка дважды в неделю занимается акробатикой и один раз — тайским боксом. Таня, покажи тетям, чему ты научилась на акробатике!
Танька, с большим вниманием следившая за дележом привезенного нами тортика, неохотно вышла из-за стола и прямо на лохматом веревочном ковре исполнила кувырок вперед, но немного не рассчитала и задела пяткой ножку Иркиного стула. Модный тонконогий стул нервно дернулся, Ирка покачнулась и уронила себе на колени кусок пропитанного вареньем бисквита.
— Отлично, Таня! — похвалила дочку гордая мать.
— Отлично! — хихикнув, повторила я.
— Но тайский бокс показывать не нужно! — поспешно сказала Ирка, вытирая салфеткой испачканную коленку.
