Наталья Александрова - Мышеловка на три персоны
— Гражданка, вам что, дома поговорить не с кем? — спокойно обратилась к ней Ирина. — Заведите попугая, говорят, очень помогает от одиночества!
Женщина что-то обиженно проворчала и удалилась. Ирина повернулась к подруге и настойчиво повторила:
— Обязательно нужно туда пойти! Если все ящики в комоде были выдвинуты, значит, убийца что-то там искал. Причём он это делал в то время, когда Ирина Сергеевна поднялась к тебе ругаться по поводу протечки. А когда она спустилась и застала его, он её и приложил ящиком…
— Или она, — задумчиво добавила Катя.
— Или она, — согласилась Ирина.
— Значит, если бы я сразу с ней пошла, то ничего бы не случилось?
— Неизвестно, — Ирина пожала плечами, — может быть, случилось бы что-нибудь другое. Этот преступник мог и тебя… того, ящиком…
— Но тогда Валик не попал бы на нары! Ведь не стали бы его обвинять в убийстве собственной жены! — воскликнула Катерина и собралась зарыдать.
Проходивший мимо молодой парень с интересом покосился на неё, расслышав последнюю фразу.
— Катька, не вздумай реветь на улице, — строго прикрикнула на подругу Ирина, — на тебя уже люди косятся! Вот поэтому я и хочу пойти в ту квартиру и выяснить, что ему там понадобилось, в этом чёртовом шкафу!
— Да что там могло быть! — воскликнула Катя. — Мне сама покойница говорила, что там одни уставы караульной службы… кому они нужны? Разве что участникам какого-нибудь военно-патриотического клуба!
— Тем не менее кто-то залез к ней и устроил самый настоящий обыск, если верить твоему поклоннику!
— Какому ещё поклоннику? — возмутилась Катя, причём лицо её снова порозовело, что было гораздо привычнее.
— Этому твоему комиссару Коломбо… или инспектору Мегре. Короче, нужно проверить этот шкаф.
— Ни за что! — Катя снова встала как вкопанная. — Я в ту квартиру ни ногой! Ты же сама видела. — она там снова ходит!
— Катька, я в привидения не верю! — отмахнулась Ирина. — Ну конечно, прежде чем идти в квартиру, мы убедимся, что там никого нет…
— И вообще, я просто на тебя поражаюсь! Порядочная женщина, писательница — и собираешься влезть в чужую квартиру! Это же преступление! Нас самих заметут! Или повяжут! В общем, загремим на эти… шконки!
— А ты хочешь спокойно смотреть, как твоего мужа отправят на зону? Если мы сами не найдём доказательств его невиновности, никто другой за нас этого не сделает! Твоему Эркюлю Пуаро просто некогда, ему нужно курить трубку, играть на скрипке, записывать собственные мудрые изречения и изображать одновременно всех знаменитых сыщиков! А больше никто этим делом не занимается. Я так понимаю, что родственникам твоей соседки все равно, кто окажется убийцей. Они и живой-то ею не больно-то интересовались, а теперь…
Валик! — жалобно простонала Катерина. — Ну ладно, я подумаю… ради него я готова на все… только сегодня вечером мне нужно идти на презентацию… если я не приду, Гришка меня не простит…
— Ладно, иди, — милостиво согласилась Ирина, — все равно, пока не стемнеет, мы не можем отправиться на дело…
* * *В художественной галерее «Дважды два» на Литейном проспекте собралась вся городская богема. Жанна с Катей немного опоздали к началу вернисажа и застали самую середину выступления высокого бородатого мужчины.
— Гриша, он, это, не просто художник, — густым басом вещал бородач, — он, это, истинный поэт своего города! Он, это, находит в каждом переулке, в каждом доме свою музыкальную ноту…
— Это Миша Куликович распинается, — прошептала Катя на ухо подруге, — у него через месяц тоже выставка открывается, так вот он и старается, чтобы потом Гришка про него хорошо говорил…
— Понятно, — кивнула Жанна, зазвенев серебряными украшениями, — пиар по бартеру…
— Что? — удивлённо переспросила Катя. — А по-русски нельзя?
— Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку! — пояснила Жанна словами классика.
Она, как обычно, была одета в ярко-красный костюм с короткой юбкой и увешана старинным серебром, как высоковольтная вышка изоляторами.
Жанна со скрипом согласилась составить Кате компанию, и то только после того, как узнала, что на сегодняшнем вернисаже будут некоторые из богатых коллекционеров и собирателей живописи, которые вполне могли стать её потенциальными клиентами. Теперь она осматривала зал, выискивая лица, знакомые по средствам массовой информации.
— Это не Стрижевский? — озабоченно проговорила она, разглядывая высокого лысого мужчину в элегантном твидовом пиджаке.
— Какой, ещё Чижевский, — отмахнулась Катя, — посмотри лучше, какой симпатичный пейзаж!
— Ты что — не знаешь Стрижевского? — удивилась Жанна. — Миллионер, владелец нефтеперегонного завода…
— Да, кажется, он дико богатый, — кивнула Катя, — и иногда покупает картины. Может, и Гришкино что-нибудь приобретёт…
Среди посетителей выставки бесшумно скользили привлекательные официантки в традиционной униформе, разнося бокалы с шампанским и тарелочки с крошечными бутербродами. Катя озабоченно направилась наперерез одной из них, пробормотав себе под нос:
— Нужно запастись закуской, а то тут народ без комплексов, в первые пять минут все расхватают…
Вдруг она замерла на месте и схватила подругу за локоть.
— В чем дело? Ты что, опять привидение увидела? — Жанна попыталась выдернуть руку, но Катерина вцепилась в неё мёртвой хваткой, как бультерьер.
— Посмотри сюда, — прошипела она, не разжимая губ, — это ведь то самое место!
— Какое ещё место? — раздражённо переспросила Жанна, проследив за Катиным взглядом.
— Ах, ну да, тебя же с нами не было! Это то место, куда мы вчера приезжали с Ириной из аэропорта! То место, куда мой, с позволения сказать, муж отвёз свою загадочную восточную красотку!
Жанна уставилась на пейзаж в блекло-серых тонах.
Картина изображала берег залива, усеянный гниющими водорослями, обломками ящиков и прочими столь же малопривлекательными предметами. На заднем плане виднелся мыс, на котором темнели промышленные корпуса и возносились к низкому облачному небу три кирпичные заводские трубы с характерными утолщениями в верхней части.
— Точно, это то самое место, — прошептала Катя, — эти трубы ни с чем не перепутаешь!
В это время к подругам подошёл герой дня. Гриша Четверкин был небольшим подвижным человечком с густой копной ярко-рыжих волос, которым совершенно невозможно было придать какую-нибудь форму. Даже когда Гриша выходил из парикмахерской, его волосы топорщились во все стороны, как будто он только что побывал в эпицентре урагана.
— Катюха, привет! — радостно воскликнул художник. — Спасибо, что пришла! Ну как тебе?
— Ну замечательно, — неуверенно заговорила Катя, — просто замечательно! И место такое приятное, галерея эта… Название только странное — «Дважды два»…
— Тут как раз все понятно, — вздохнул Григорий, — это значит, что все расценки нужно умножать на дважды два, то есть на четыре. Если бы ты знала, сколько денег они содрали с меня за выставку!
— Ну надо же… — расстроилась Катя и тут же почувствовала сильнейший тычок в бок.
Это Жанна напоминала ей, чтобы она не рассусоливала, а, пользуясь случаем, расспросила своего приятеля, где находится то место, что нарисовано на картине. Художник увидел кого-то возле двери и устремился туда, но на пути его оказалась Жанна, а Катя мигом развернула его назад, к интересующей картине.
— Вот эта вещь — класс! — защебетала Катерина. — Как ты ухватил колорит! Как здорово передал настроение! Такой серый облачный день… самая что ни на есть петербургская погода! Слушай, где ты это писал? Это ведь на Канонерском острове, я не ошибаюсь?
— Точно, — уважительно кивнул Гриша, берег залива за судостроительным заводом…
— Какое красивое место! — Катя округлила глаза. — Я тоже как-то хотела туда попасть, поработать немножко, но меня не пропустили, там проходная и тётка сидит такая суровая… пропуск требует… а у тебя что — есть этот пропуск.
Да брось ты, — Гриша махнул рукой и засмеялся, — это со стороны улицы не пройти, проходная с охранниками, а по берегу залива — запросто! Там никто не охраняет, и кого только нет! И бомжи, и художники, и престарелые хиппи попадаются… один старикан там уже десять лет живёт, хижину себе соорудил из плавника и промышленных отходов…
Жанна, которая утратила интерес к разговору, ввинтилась в толпу, чтобы подобраться поближе к владельцу нефтеперегонного завода. Катя же внимательно выслушала Гришины наставления и даже записала кое-что на старой открытке, завалявшейся в сумочке.
* * *Выпроводив Катю на выставку, Ирина почувствовала непонятное облегчение. Она не хотела признаться себе, что Катька с её неуёмным обжорством, расхлябанностью и бестолковостью ей порядочно надоела. И Яша при ней совершенно распустился.
