Наталья Александрова - Бандиты, баксы и я
Что-то еще мелькнуло, какая-то важная мысль. Я уже осознала ее, но теперь сформулировала окончательно. Вся операция по убийству шантажиста была возможна, только если неизвестные были полностью в курсе всех моих передвижений. То есть они знали, что я приду в Екатерининский садик.
Откуда? Это же элементарно, Ватсон! — ответила я себе. — Они прослушивают телефон. Они узнали, что свидание будет на второй справа скамейке, поставили там микрофон, — а что, очень даже возможно, — прослушали весь разговор и укокошили старикашку (так ему и надо!) прямо у меня на глазах, чтобы я поняла — старик больше не будет мешать. Да, но у него там какой-то заветный конвертик, где все описано… А, пустое все! Никого это не волнует!
И конвертик уже изъяли и выбросили.
Стоп, девочка! Я поудобнее вытянулась на диване. Кажется, тебя заносит! Кто такие они, и зачем им понадобилось меня оберегать от милиции? Подслушивающие устройства, микрофоны в скамейках… — это чересчур. А убитая девушка, а взрыв «копейки», а смерть шантажиста — это не чересчур? — возразила я сама себе.
Давно следовало признать, что жизнь моя совершенно изменилась, что вокруг меня другой мир, не похожий на прежний, прежние только родители… Хотя то, что отец принял спокойно подарки и не стал расспрашивать, говорит о том, что родители тоже изменились.
Но больно уж фантастично все.., непохоже на правду, прямо как в кино… А может, это мне все снится? Уж очень долгий получается сон, прямо летаргический. — Я вскочила с дивана, залезла в ящик стола и нащупала там пачку долларов. Нет, не сон, деньги-то настоящие!
То есть мир-то вокруг не изменился, просто меня против воли втянули в какую-то игру, и я не знаю, кому и зачем это нужно. Но полно, против воли ли? Я вспомнила тягучие, долгие дни, похожие один на другой… Не хочу даже вспоминать ту жизнь!
И вместо того, чтоб удивляться и приходить в ужас, я спокойно приму правила. игры, только буду делать не то, чего хотят от меня неизвестные, а, то., что в первую очередь нужно мне. А что мне в первую очередь необходимо? Избавиться от «черного киллера», потому что жить в таком напряжении невыносимо. Это же надо, в собственную парадную зайти не могу! :
Я сама должна заманить киллера в ловушку. Буду действовать смело и решительно, потому что третья его попытка может оказаться успешной.
Я вспомнила место на углу Вознесенского и Садовой, где сидела сегодня в скверике.
Напротив дом с башенкой, оттуда скверик и все, находящиеся в нем, как на ладони. Значит, нужно заманить киллера в башенку.
У меня созрел грандиозный план. О том, что он совершенно бредовый, я старалась не думать. Играть, так играть! И проигравшему — смерть.
Однако для выполнения моего плана нужно было заполучить ненаглядного. Ужасно не хотелось снова налаживать с ним отношения, но раз надо — значит, надо!
Я притащила в комнату телефонный аппарат и набрала номер. Жаль, что мобильника у него сейчас нет, — пропал где-то у бандитов. Было поздно, и трубку взяла его сестра. Узнав меня, она очень приветливо сообщила, что Герочка чувствует себя неплохо, за день три раза поел с большим аппетитом, а также два раза принимал душ.
В остальное время он спал или просто лежал на диване и даже телевизор не смотрел, чтобы не расстраиваться. С работы он отпросился на три дня — здоровье нужно поправить. У него побаливает синяк на животе, но в целом никаких особенных отклонений она не заметила.
— А как бы ему трубочку передать? — спросила я, терпеливо прослушав бюллетень о здоровье ненаглядного.
— О, это трудно, он уже спать лег. Но я его разбужу! — сообщила она с радостной готовностью.
— Уж будь так добра, хоть пинками, но разбуди, он мне очень нужен!
Послышались шум, возня, какие-то звуки, и наконец, когда я уже прокляла все на свете, в трубке раздался сонный голос ненаглядного.
— Здравствуй, дорогой! — пропела я нежно. — Как ты себя чувствуешь?
— Это ты, — недовольно засопел он, — что так поздно? И вообще, что за срочность?
— Я, дорогой, очень соскучилась, — протянула я, — сегодня хочу тебя услышать, а завтра — обязательно увидеть.
Ненаглядный задумался на мгновение, а потом пробурчал что-то нечленораздельное-, но я поняла, что он не хочет меня слышать, видеть и вообще хочет скорее забыть, что мы с ним были знакомы; !
Нет, ну как вам это понравится, а?
Я спасла его от верной смерти от рук бандитов, я рисковала жизнью, а могла, между прочим, спокойненько слинять с деньгами, я помогла ему избавиться от трупа его же девки, а он, видите ли, на меня сердится!
— Чем ты недоволен? — холодно спросила я.
— Ничем, — стушевался он, — я просто расстроен, что потерял машину.
— Зато у тебя осталась жизнь, хотя, ей-богу, от машины было больше пользы! — рассердилась я.
Он хрюкнул обиженно, но промолчал.
— Значит, так, — отчеканила я. — Хотела по-хорошему, но раз ты не понимаешь, пеняй на себя. Завтра в шесть вечера будешь на углу Садовой и Вознесенского.
— Зачем это я туда пойду? — заворчал ненаглядный.
— Нам срочно нужно переговорить, а по телефону нельзя.
— О чем говорить? — ныл ненаглядный, очевидно, ему очень не хотелось переться в такую даль на общественном транспорте.
— О взорвавшейся машине. К тебе милиция еще не приходила?
— Нет. — По интонации, с которой он произнес это слово, я поняла, что он перетрусил.
— Ну так придет — взорвалась-то твоя машина.
— А-а-а…
— Не "а", а придешь завтра, и я скажу тебе, что говорить в милиции.
Тут его сестра, которой надоело слушать наши препирательства, вырвала у него трубку и сказала, чтобы я не беспокоилась, что раз мне нужно, то она попросит соседку посидеть с матерью, а сама приволочет ненаглядного хоть за шкирку в указанное место к назначенному сроку.
На ненаглядного-то мне в конечном счете было наплевать, ведь он, не задумываясь, сдал меня бандитам, но совершенно не хотелось, чтобы его сестра рисковала жизнью.
Так что я сердечно ее поблагодарила и сказала, что будет достаточно, если она просто выпроводит ненаглядного из дома за час до указанного срока, а там уж он как-нибудь сам доберется. На том и порешили, тем более что ненаглядный очень удивился, обнаружив в собственном доме бунт на корабле, то есть такое отношение со стороны ранее во всем покорной сестры.
Утром я проснулась очень рано с горячей надеждой, что вчера вечером киллер подслушал наш с ненаглядным разговор и за ночь успел принять Кое-какие меры. Если нет, и я, как выражаются в кино, тяну пустышку, то я ничем не рисковала. Так или иначе, следовало срочно проверить мои умозаключения.
Я снова прогулялась по магазинам и вернулась с коробками и пакетами. В этот раз мне нужна была скромная, но приличная одежда — я собиралась произвести впечатление серьезной, работающей женщины.
Отец с утра поехал на строительный рынок — он вечно покупает какие-то реечки, досочки, что-то мастерит на даче. Мать, как обычно, удалилась на кухню и мне не мешала. Я осталась довольна покупками, переоделась, привязала под пальто к животу пистолет и собралась уходить.
— Мама.., если я долго не вернусь.., там в ящике…
— Что — в ящике? — спросила мать из кухни.
— Сама найдешь! — крикнула я на бегу, сочтя свой долг выполненным. Если киллер окажется удачливее меня, у родителей будут деньги, которых им хватит надолго.
В большую тяжелую дверь дома с башней сплошным потоком вливались посетители.
Примерно половину этого потока составляли молодые или моложавые, прилично одетые женщины с портфелями и папками — бухгалтеры, направляющиеся в районную налоговую инспекцию. Вторую половину — немолодые и плохо одетые люди — посетители районного жилищного управления и других административных служб, в основном — старики, приватизирующие свою нищенскую жилплощадь, чтобы оставить хоть какое-то наследство любимым внукам.
Тех и других посетителей дома с башней объединяло выражение озабоченности на лицах.
Я с некоторым самоуважением отметила, что я больше похожа на бухгалтера, чем на нищую бабушку.
Влившись в дружный поток посетителей, я вошла в дом. Внутри поток протекал сквозь металлическую раму, определявшую наличие металла. Возле рамы скучали два охранника в форме. Рама звенела почти все время — многие дамы-бухгалтеры были увешаны цепочками, пряжками и прочей металлической амуницией. Охранники лениво оглядывали входящих и не обращали внимания на звонки. Я, сделав уверенное лицо, проскользнула сквозь раму. Рама зазвенела, охранники окинули меня оценивающим взглядом и не шевельнулись. Я с облегчением перевела дух и пошла вверх по лестнице. Пистолет неприятно холодил живот, но мне удалось проскочить с ним беспрепятственно. Я была с виду так же безобидна, как толпы бухгалтеров, а что волновалась, то кто же не волнуется, когда идет в налоговую инспекцию?
