Галина Полынская - Суп из птичьих гнезд
– Сена, – широко зевнула Тая, – нам-то что за дело до всего этого?
– Как это? – я совсем растерялась.
– А так, – наевшись и напившись кофе, Тая воспряла духом, ее лицо порозовело, а взгляд стал довольным и безмятежным. – У меня есть предложение. Давай поедем к тебе в редакцию, ты напишешь обо всем этом деле подробную статью, уверена, твой шеф просто с песнями тиснет такой материал в ближайший номер. И мы будем в безопасности.
– Не поняла.
Я действительно не поняла.
– К сожалению, пузана втихую стащить не получилось, каким-то образом сопливый свидетель уцелел, вот досада. Поэтому мы берем пузана, высыпаем из него золото и несем в милицию, вот и все. А предварительно заедем к тебе в редакцию. Расскажем об этой истории всем и каждому и тогда будем в безопасности.
И она, как ни в чем не бывало, принялась доедать салат «оливье».
– Насчет пункта «высыпаем золото» хотелось бы уточнить.
– Ну, никто же не знает, что там было у него внутри, – пожала плечами подруга, – бумажку можем оставить… нет, бумажку тоже заберем. Короче, сдадим милиции всех виновных!
– Мы понятия не имеем, кто и в чем виновен.
– Это не важно, – отмахнулась Тая, – просто расскажем все с самого начала, потребуем охраны…
– Ага, нам так ее и дали! По судам затаскают!
– Пусть лучше затаскают, чем прибьют где-нибудь потихоньку. Ты же видишь, как они оперативно действуют, аж дух захватывает.
– Не знаю, – я допила свой кофе и решила взять еще, – мне это все не нравится.
– А что ты предлагаешь?
– Не знаю.
– Вот именно.
В кафе вошли двое мужчин, заказали яичницу, пару пива и присели за столик рядом. Попивая кофе, я машинально рассматривала их. Один крепко сбитый, за тридцать, с короткой черной стрижкой, в дорогой кожаной куртке на меху, вяло ковырялся вилкой в тарелке. Второй, худощавый, светловолосый, с нервным подвижным тонким лицом, в куртке похуже, быстрыми глотками цедил пиво, и все время смотрел куда-то через плечо своему спутнику.
– О чем ты думаешь? – Тая обеспокоено смотрела на меня.
– Ни о чем, голова совсем пустая, ума не приложу, что делать. Позвони своей соседке для начала.
Тая кивнула и отошла к барной стойке. Похмельная барменша включила телевизор, и я уставилась в экран. Шли новости, я навострила уши – в последнее время новости стали моей любимой передачей. На этот раз про Аристарха Аверьяновича ничего не сказали, зато я услышала следующее:
– Продолжаются поиски Бенедиктовой Александры Юрьевны, дочери известного политика, главы промышленного концерна «Бенедикт» Юрия Станиславовича Бенедиктова. – На экране появилась фотография молодой симпатичной девушки с медно-рыжими волосами. – Как мы уже сообщали, Александра Юрьевна была похищена в прошлый вторник из собственного автомобиля, когда она возвращалась домой и до сих пор ее местонахождение неизвестно. Пока похитители не выдвинули никаких требований, в интересах следствия подробности не разглашаются.
Начался следующий репортаж, а я все таращилась на экран. Александра – Шура… Шура-Александра… Вернулась Тая.
– Ты слышала? – прошептала я.
– Конечно, не глухая, – она уселась на свое место, и взгляд подруги остановился на мужчинах за соседним столом. Я тоже посмотрела в их сторону. Они оба, застыв как на картине, сидели и смотрели на телеэкран замороженными взглядами. Навряд ли их так сильно интересовало наводнение в Перу, скорее всего, сообщение о дочке политика и промышленника не оставило их равнодушными.
– Вот скоты, – негромко произнес первый, в дорогой куртке, – все продолжают сообщать.
– Работа у них такая, – пожал плечами второй. – Что-то мы везде опаздываем, тебе не кажется, Тенгиз?
Мы с Таей, как по команде, уставились в свои тарелки и принялись тщательно выгребать вилками остатки еды. Затылок и ладони мгновенно вспотели, и невидимые иголочки принялись противно покалывать кожу. От Тенгиза и его спутника мы были на расстоянии вытянутой руки и отлично слышали каждое слово.
– Кажется, – Тенгиз отправил в рот кусок яичницы, – не пойму только, кто у этого хмыря до нас побывал? Прямо целая толпа, с интервалом в три минуты.
– Ну, со вторыми-то он пил – ясно. Вернее, со вторым, рюмок же две.
Слава, рюмки не показатель, народу могло быть сколько угодно.
Может, надо было его вытащить из ванной и поговорить как следует?
– И так все ясно, у него уже побывали все, кто мог, то-то он в такой истерике бился.
Мы с Таей быстро переглянулись, и она принялась деловито возить хлебным мякишем в тарелке.
– Как Юрий Станиславович себя чувствует? – Слава допил пиво и аккуратно, будто боялся помять клеенку на столе, поставил бокал.
– Неважно, – Тенгиз вытащил из кармана куртки пачку сигарет, щелкнул зажигалкой, и в воздухе разлился знакомый аромат. – Препарат заканчивается, Аристарх мертв, кроме него никто формулы не знал. Вот ведь сучара, – в спокойном голосе Тенгиза прозвучала ярость. – Я ж знал, что он говнюет в сторону, что стучит Боровику, а доказать Юре не успел. А он все: «Аристарх мне жизнь спасает, меня б уж не было давно! Как ты можешь плохо думать о таком кристальном человеке!»
– Ага, а компоненты для лекарства сам готовил, – поддакнул Слава, – брехал, что никому не доверяет такой сложный процесс. Хотел, чтоб Юрий Станиславович всю жизнь от него зависел!
– Да что теперь говорить? – Тенгиз с досадой затушил сигарету в пепельнице. – И формула должна быть где-то и компоненты. Опередить бы людей Боровика…
– А мы, как на зло, везде опаздываем, – вздохнул Слава, и посмотрел на часы. – Все, время уже, пойдем.
Они поднялись и быстро вышли из кафе.
– Тая, они ушли, хватит хлебом елозить, – я не понимала, почему мы сидим здесь, а не бежим вслед за Тенгизом и Славой. – Пойдем за ними!
– Зачем это? – Тая бросила измочаленный мякиш в пепельницу.
– Ты что, ничего не слышала? У нас же есть…
– Я знаю, что у нас есть, и все прекрасно слышала, но никуда мы не пойдем.
– С меня хватит! – я вскочила на ноги. – Мне кажется, я тебя никогда не знала! Я не знала, что ты за человек на самом деле!
Я выбежала из кафе и огляделась. Тенгиза со Славой уже не было.
Не торопясь, вслед за мной, вышла Тая.
– Теперь успокойся и послушай меня, – сказала она. – Твои порывы благородства прекрасны, но рассуди здраво – мы не просто хранители «священной формулы», мы свидетели. Мало того, ненужные, для всех лишние свидетели. Если народ направо и налево крошит и похищает таких известных и богатых людей, то кто мы для них такие, а? Есть одна замечательная фраза: «Кто узнает о том, что ты умер, если никто не знал, что ты жил?» Сена, от нас избавятся в любом случае.
– Так что же делать? – я малость поостыла.
– Мы можем снять пару копий с этой злосчастной бумажки и отправить одну из них письмом господину Бенедиктову, а сами уедем на время, пока все не утрясется.
– Куда?
– К моему потенциальному жениху, в деревню Кузяево.
Глава семнадцатая
Мы подошли к автобусной остановке.
– Кстати, – вспомнила я, – ты так и не сказала, что там твоя соседка?
– Потому и не сказала, что хотела время оттянуть, – Тая присела на край грязнючей скамеечки и вытянула ноги.
– Что такое? – прошептала я, мгновенно лишившись голоса.
– Дело в том, что сумку она мне отдала сегодня утром.
– Как так? – тупела я с каждой минутой.
– Я пришла к Марье Степановне, она отдала мне сумку с пузаном, что тут непонятного? Вот видишь, теперь мы свободны, как ветер, дорогая и ничем не отягчены, как совесть младенца. Ты счастлива?
Я молчала, переваривая.
– Хочешь сказать, к ней заявлялся твой двойник?
– Нет, это я переместилась к Марье Степановне по воздуху в мгновение ока! Вот такой я веселый джин! У тебя еще сигареты остались? – Тая с отвращением посмотрела по сторонам на шумную, грязную, суетливую и нищую жизнь.
– Да, тенгизовы, – я медленно полезла в карман.
Внезапно, из общего потока машин вырвалось одно авто и, визжа покрышками, притормозило рядом с нами. Мы с Таей даже не пошевелились, продолжая апатично созерцать мир, меня же, после такой неприятной новости, вообще перестала интересовать вся эта дурацкая история. Из машины выскочил Лёня и бросился к нам с похвальной скоростью и с непередаваемым выражением на лице.
– Сена! Тая! – он пребольно схватил меня за плечо. – Глазам своим не верю! Неужели я вас наконец-то нашел? Скорее, пойдемте в машину, здесь вам оставаться небезопасно!
Мы молча поплелись за ним. В машине, на заднем сидении, мы увидели Влада собственной персоной. Мы втиснулись туда же, Леня расположился впереди, а на водительском месте сидел и чихал совершенно неизвестный нам субъект, не имеющий ничего общего с сопливым бандитом с дачи Аристарха. Я просто ошиблась… эпидемия гриппа, только и всего. Машина тронулась с места, Лёня и Влад что-то говорили одновременно, но у меня не было никакого желания слушать их болтовню. На душе было гадко, в желудке тошнилось после помоечного кофе.
