Гарри Гаррисон - Возмездие королевы Виктории
– Что это? - негромко осведомился он.
– Это один из тех, с самолета, американский фэбээровец. Приехал в город с полной шайкой этих кубинцев. Один из них показал мне пистолет, а я проткнул ему ногу. Где Ангус?
– В гостиной с барыгой. Не стоит его сейчас беспокоить.
– А что делать?
– Ничего, пока не спросим Ангуса. Он скоро…
Резкий треск двух пистолетных выстрелов из-за двери прозвучал как многоточие в конце его предложения. И снова метатель ножа с лодки продемонстрировал скорость своей реакции; пока остальные глупо таращились, он метнулся вперед, всем телом ринувшись на дверь. Та громко затрещала, но выстояла. Когда он врезался в дверь во второй раз, на дороге у дома взревел мотор автомобиля, взвизгнули шины, и шум мотора быстро стих вдали. Дверь с грохотом распахнулась, и все увидели Ангуса Макферсона, лежащего ничком на полу, а чуть подальше - распахнутую парадную дверь.
В момент этой немой сцены Тони попытался вырваться на свободу. Но массивный Брюс оказался безупречным тюремщиком. Ему было приказано держать - он и держал, глазея в гостиную и почти не замечая трепыханий Тони. Все шотландцы с ошарашенным видом склонились над Ангусом.
– Он мертв, как камень, Вилли. Что нам делать?
– Не паниковать, - отозвался человек с соломенными волосами, задумчиво поглаживая заушины своих очков. - Закройте дверь на улицу. Соберите остальных здесь. Деньги пропали, не так ли?
– Клянусь Господом, да! Он убил беднягу Ангуса и забрал их все.
Подняв голову, Вилли обнаружили присутствие Тони и решительно ткнул пальцем в его сторону.
– Сейчас же уберите этого отсюда. Заприте его в кладовке.
Мускулистые руки протащили Тони через комнату и впихнули в низенькую деревянную дверь. Она с грохотом захлопнулась у него за спиной, и тут же с лязгом задвинулся массивный засов. Тони оказался в тесной клетушке, вдоль стен которой тянулись полки, по большей части пустые. Единственным источником света здесь было крохотное зарешеченное окошко в стене. Прижав ухо к двери, он обнаружил, что она слишком толста; единственное, что удалось расслышать - дразняще-невнятное бормотание голосов из другой комнаты. Ладно, а как насчет окна? Сейчас самое время улизнуть, пока замешательство достигло кульминации. Как только Тони встал на полку, его подбородок оказался на уровне окна. Стекла в нем не было, оно было закрыто ржавой ставней, отвалившейся, едва Тони к ней прикоснулся, - чтобы открыть толстые железные прутья, приваренные к сплошной металлической раме. И что теперь? Пока он раздумывал над этим, с улицы вбежал человек, прокричавший кому-то невидимому:
– Зеленый "Капри" вот! Номер 8463Y. Промчался мимо меня, будто летучая мышь из пекла.
Машина, что ж еще! Убийца и деньги. Какой там номер - 8463Y? Нипочем не запомнить. Пошарив в карманах, Тони не нашел ничего пригодного для письма, кроме стопки стодолларовых купюр в бумажнике полковника. На подоконнике лежал гнутый гвоздь, и Тони воспользовался им, чтобы нацарапать на краешке верхней купюры: ЗЛН-КАПРИ-8463Y. Сделано. Теперь надо выбираться отсюда. И средство для побега как раз приклеено на запястье. Будь благословен старый добрый фэбээровский всезнайка.
Когда Тони сорвал пластырь с запястья, тот унес с собой клочья кожи, вот уж действительно хороший пластырь, и с запястья свалилась проволочная пила Джигли. Тони не знал, сколько времени займет перепиливание прутьев, но чем раньше начнешь, тем раньше выберешься отсюда. Он осторожно перекинул один конец пилы вокруг центрального прута и вытащил его обратно. Петли на концах проволочной пилы оказались точь-в-точь впору его указательным пальцам, и Тони туго натянул пилу вокруг прута. Как только он начал двигать ею взад-вперед, пила мгновенно прогрызла слои краски и ржавчины и врезалась в крепкую сталь. Чудесно!
Тони быстро сделал с полдюжины движений туда-сюда, и пила сломалась пополам.
Глядя на болтающиеся куски проволоки, Тони ощутил лишь вздымающуюся в груди безмерную ярость. Она могла сделать свое дело - она обязана была сделать свое дело! Но сломалась. Почему? Почему вообще все, почему заварилась вся эта дурацкая каша? Желая выпустить пар, он пнул стену, но лишь ушиб пальцы. Все еще в объятиях ярости, схватился за прутья и рванул их изо всех сил. Те даже не шелохнулись.
Тони в сердцах оттолкнул их. Рама со скрежетом вывалилась из разбитого желоба в кирпичной стене, с тяжелым шлепком упав на землю снаружи.
Вот тебе и хитроумная фэбээровская техника. Не задаваясь лишними вопросами, Тони мгновенно принял этот поворот событий и головой вперед нырнул сквозь окно, крепко ушибив колено, а затем ободрав голень, пока протискивался через узкий проем, и соскользнул на землю снаружи. Вокруг никого не было видно, и Тони быстро заковылял, прихрамывая, вверх по дороге, пока не повыскочили новые орды мускулистых мужчин. Приближаясь к повороту в районе центра городка, он услышал знакомый визг кофемолки снизу, давший ему с лихвой времени, чтобы укрыться в глубоком дверном проеме, прежде чем трудолюбивый "Фольксваген" медленно протарахтел мимо. Изо всех окон выглядывали встревоженные лица, а под ними застенчиво поблескивали дула автоматов, взятых наизготовку. Но лица полковника среди них не оказалось - то ли соратники бросили его на мостовой гавани, то ли он все еще без чувств лежал на полу автобуса. Вот вам и наказание за излишнюю централизацию власти; все, на что его лакеи оказались способны - лишь отступить и перегруппироваться в ожидании, когда он снова не вернется к командованию. Надо же, сомлеть от страха, когда его чуточку поцарапали ножом! Воспоминание об этом согрело Тони, излив бальзам на его раны, когда он заспешил вверх по холму вслед за скрывшимся "Фольксвагеном".
Трус и забияка, не говоря уж о том, что садист, вот и все, что можно сказать о полковнике хорошего. Грозный и неукротимый при запугивании, каменеющий от ужаса, если роли меняются. Теперь, когда его маленький секрет раскрылся, он станет вдвое более остервенелым противником, - но знание этого секрета несомненно окупится. Тони от всей души возжаждал как-нибудь передать эту истину обветшавшему Дж. Харди и его жене.
Совершив последний головокружительный рывок, дорога в центре деревни пошла более-менее горизонтально. Все выглядело, как и положено; очевидно, новости о событиях в гавани и на склоне холма чуть пониже сюда еще не долетели. Дебелые домохозяйки выходили из магазинов с тяжело нагруженными плетеными корзинками, весело перекликаясь между собой; дюжие шотландцы выходили из бара, перекликаясь еще веселее. Один мускулистый мужчина в голубом комбинезоне - неужели в этом селении нет ни единого коротышки или доходяги? - протопал на стоянку к красному самосвалу и забрался в кабину. Проснувшийся двигатель зафыркал, машина сдала назад. "РОБИНЗОН, СТРОИТЕЛИ" - гласила надпись на дверце. Тони пришлось отступить, когда грузовик вывернул на узкую дорогу, медленно покатившись вдоль припаркованных у обочины легковушек, и на мгновение над Тони навис громадный задний борт кузова.
Порой намек заменяет подсказку, а тут и намек, и подсказка прямо-таки зазвенели в его ушах. Но Тони не нуждался, чтобы ему дважды повторяли намеки, подсказки или звонки. Быстро оглядевшись - никто в его сторону не глядел - он ухватился за грязный металл и единым рывком метнулся вверх, перевалился через борт и свалился на дно кузова. Впереди виднелась груда гравия, перекрывшая водителю заднее окошко кабины; борта были достаточно высоки, чтобы скрыть Тони от взора окружающих. Он поудобнее улегся на твердом стальном днище и принялся наблюдать, как зеленые ветки пролетают над головой.
Но не успел он проехать и четверти мили, как позади раздалось громкое, повелительное рявканье клаксона, и сердце Тони скакнуло, как кролик через изгородь. Неужели его обнаружили?! Грузовик притормозил, съехал на обочину.
Послышался перестук гравия, разбрасываемого колесами спешащего автомобиля. Тот нагнал грузовик и устремился вперед, а грузовик покатил следом. После этого ничего тревожного больше не происходило.
Когда самосвал вскарабкался на подъем и снова скатился вниз, а затем остановился, Тони попытался припомнить дорогу, виденную по пути сюда. Мимо протарахтел автомобиль, и грузовик двинулся вверх с разворотом. Перекресток и горбатый мостик, где сворачивали. Грузовик покатил налево; значит, он едет не назад, вслед за "Фольксвагеном", а направляется еще дальше по дороге вглубь полуострова. Куда? Тони смутно припомнил карту, но ярче всего ему помнилось, что полуостров скоро кончится, и дальше не будет ничего, кроме зеленых вод Атлантики. Может, морской порт? Перед его мысленным взором заплясали паромы. Или надеяться на такое - слишком большая наглость? Лучше всего подождать и посмотреть. Пока что он в достаточной в безопасности и относительном комфорте. Ну, по крайней мере, в достаточной безопасности. С неожиданной скоростью белые облака ринулись по небесам, чтобы закрыть солнце, затем затянуть небо плотной пеленой и перейти к извержению мелкой, холодной и пронизывающей измороси. Тони поплотнее стянул воротник вокруг шеи и задрожал; капельки секли его лицо. Легонький костюм, идеальная одежда для душной вашингтонской весны, почти не защищал от погоды - вернее, непогоды - этой северной широты. Тони совсем упал духом, припомнив слова учителя географии, что северные части британских островов, где он сейчас вне всяких сомнений и находится, расположены на той же широте, что и Гудзонов залив в Канаде. Пригодными для жизни их делает лишь благословенное присутствие Гольфстрима. И где же он, этот Гольфстрим, когда он так нужен? Сплошь снега да льды; в Гудзоновом заливе сейчас наверняка куда теплее.
