Маша Стрельцова - Как растлить совершеннолетнего, Или Научи его плохому!
На лестнице послышались шаги, и вскоре мы увидели Данила.
— Присаживайтесь, — подскочила я и принялась сервировать стол.
— Ничего не надо, — холодно сказал парень и взглянул на меня. — Соня ушла умываться. Я так понимаю, вы ее ближайшая родственница?
— Правильно понимаете, — я была не на шутку обескуражена его тоном. Не, ну я понимаю, что он обижен на мать, но нельзя ж так долго дуться! К тому же я за мать извинилась!
— Тогда я с вами и буду говорить, — слегка склонил он голову. — Дело в том, что я сюда шел, чтобы сказать, что мы с Соней решили пожениться. Сегодня я сделал ей предложение.
— Ой, поздравляю, — расцвела я. — Очень, очень за вас рада.
— Присоединяюсь, — Дэн внимательно взглянул на Данилу и заверил: — Мы за Софию всей душой переживаем, так что тебе действительно рады.
— Минутку, — поморщился парень. — Оставьте на время восторги. Дело в том, что данный момент мои намерения претерпели значительные изменения.
— То есть? — очень спокойно спросил Дэн, как-то задумчиво его рассматривая.
— То и есть, — так же спокойно ответил Данила. — Шизофрения, которой больна ваша мать — передается по наследству. Откуда у меня гарантии, что Соня через пару лет не съедет с катушек?
— Позвольте, моя мать вовсе не шизофреничка! — возмутилась я. Парни оба внимательно на меня посмотрели, словно спрашивая — я еще сомневаюсь?
— А какие могут быть гарантии, что через пару лет София, не дай боже, не станет беспомощным инвалидом? — прищурившись, спросил Дэн. — Ты ее тогда бросишь? Знаешь, что я тебе скажу — семья — она на то и семья, чтобы и радости, и беды с любимым человеком делить пополам. Коль такова твоя любовь к Софии — так скатертью дорога.
— Ты сам-то, я так понимаю, собираешься создавать семью с Магдалиной, так? — спросил его Данила, оставив мою реплику без ответа.
— Безусловно, — коротко ответил Дэн.
— Тогда скажи — каково вам будет, если ее минует эта болезнь, а дети родятся шизофрениками?
Мы с Дэном в изумлении уставились друг на друга.
И я увидела в его зрачках малыша, с его медальным профилем и моими глазами. Услышала его первый крик и первое слово.
Видела нашу радость и нежность к нему, и нашу боль, когда он оказался неполноценным. Сумасшедшим.
— Мы этих детей будем любить, — медленно сказал Дэн, а я сморгнула с ресниц слезу и устало сказала:
— Я тебя поняла, Данила. Поняла. Приятно было познакомиться.
— Погодите, Магдалина, — так же холодно сказал Данила. — Я люблю Соню и не хочу от нее отказываться.
— Ну а как же сумасшедшие дети? — язвительно спросил Дэн.
Данила внимательно взглянул на него и спросил:
— Будем пикироваться или беседовать?
— Ок, — склонил голову любимый. — Говори.
— Я бы хотел, чтобы ваша мать прошла обследование у психиатров, или генетиков, ну, не знаю я этих тонкостей, как-то не приходилось сталкиваться с этим, — вздохнул парень. — В общем, пусть специалисты скажут, не отразится ли ее недуг на следующих поколениях. Поймите меня правильно.
— Я согласна, — решительно сказала я. — Дэн, у тебя есть знакомый психиатр или генетик?
— Только стоматолог, — развел он руками.
— В принципе, у меня есть знакомый психиатр, но знакомство очень шапочное, сразу говорю, — уронил Данила. — Однако впечатление он на меня крайне хорошее произвел.
— Ммм, отзывы пациентов о нем слышал? — с сомнением произнес Дэн.
— Нет, мы ему с другом ремонт в квартире делали, крайне серьезный мужик, — спокойно ответил Данил.
— Ремонт? — непонимающе посмотрела я на него.
— Да, мы с другом зарабатываем евроремонтом, — так же спокойно ответил он. — Платят очень хорошо, на жену хватит. Ну так что, звонить этому психиатру?
— Звони! — кивнула я и протянула ему телефон.
— Не надо, — жестко сказал Дэн. — Если любит Софию, то и без психиатров ее замуж возьмет.
«Ну, не все же приворожены, как ты», — ехидно сказал внутренний голос. А я вздохнула и ответила Дэну:
— Все равно мать явно нуждается в медицинской помощи, верно?
Дэн подумал и нехотя кивнул:
— Ладно.
А Данила тем временем порылся в записной книжке, натыкал номер и заговорил:
— Борис Карлович? Это Данила, мы у вас ремонт делали. Да, все в порядке. Спасибо. Борис Карлович, я к вам по делу, ничего? Да нет, у знакомых с родственницей проблемы, не посмотрите ее? Да. Ну, я таких подробностей не знаю, если честно, потом уж родственники все объяснят. Да. Да, — тут он прикрыл трубку рукой и взглянул на меня: — Завтра, в одиннадцать утра у него окно. Устраивает?
— Ну, я даже и не знаю, — засомневалась я. Вдруг не сможем мать уговорить к тому времени?
Парень возмущенно посмотрел на меня и сказал:
— Послушайте, на другое время у него по записи пациенты! Или в одиннадцать, или никак.
— Хорошо, — вздохнула я.
Парень отнял ладонь от трубки и ответил:
— Да, Борис Карлович, время устраивает. Фамилия пациентки? Сейчас, — он вопросительно посмотрел на меня.
— Потемкина, — быстро подсказала я. — Потемкина Ольга Алексеевна.
Данила послушно повторил за мной материно имя, поблагодарил врача и нажал на отбой.
— Ну все, завтра в одиннадцать в «Виртус», частную клинику, врач Крамской Борис Карлович, вам назначено.
— Спасибо, — кисло поблагодарила я.
— Могу я надеяться, что вы Соне ничего не скажете? — сухо спросил он.
— А отчего бы ни сказать? — так же сухо поинтересовалась я. — Должна ж она знать, за кого замуж выходит.
— Я не уверен, что она правильно поймет, — поморщился Данил.
— Я и то, видимо, все неправильно понял, — заметил Дэн. — Не понять мне такой безумной любви, ты уж извини.
— Я на ней жениться собираюсь, какие еще доказательства моих чувств нужны?
Дэн внимательно посмотрел на него, после чего медленно сказал:
— Послушай, мать мы завтра проверим. Но просто так мы теперь тебе Софию не отдадим. Если любишь ее — тебе это придется доказать.
— Я все понял, — скучным тоном сказал Данил. — Я могу идти?
— Разумеется, — пожал плечами Дэн.
Пока он молча обувался, я стояла над ним и горячо лепетала оправдания. Мне правда было до жути неудобно, что мать так с ним обошлась. И то понятно, чего он так разобиделся, вы б тоже обиделись, коль вас с порога балалайкой отходили.
— Да ладно, я ж не зверь, все понимаю, — Данил наконец поднял на меня глаза и взялся за ручку двери. — С кем не бывает, но мать все же проверьте, ладно?
— Хорошо — хорошо! — горячо заверила я его, обрадованная некой теплоте в голосе. — А вы завтра заходите, все и узнаете.
— Да мне Сонька скажет, — хмыкнул парень. — Всего доброго, рад был познакомиться.
— Пока, — кивнул Дэн.
Я вздохнула и тоже покивала. А что мне еще оставалось делать?
Только за женихом закрылась дверь, как я рысцой ринулась искать сестричку. Та нашлась в ванной.
— Ты чего тут делаешь? — нервно спросила я. — Чего к народу не идешь?
Сонька подняла на меня несчастные зареванные глаза и сказала:
— А где Данилушка?
— Ушел твой Данилушка, — отмахнулась я. — Пошли в кух…
Сонька на полуслове опустила лицо в уже порядком подмоченное полотенце и горько, навзрыд, зарыдала.
— Господи, — тяжко вздохнула я и присела рядом. — Ну что такое с тобой, а?
Сонька поревела еще пару минут, после чего приподняла лицо и глухо спросила:
— Он на мне не женится теперь, да?
— Да как это не женится? — воскликнула я. — Конечно женится.
Сонька взглянула на меня красными глазами:
— Ты меня за дуру держишь, да?
Я на минуту смутилась, после чего взяла себя в руки и твердо сказала:
— Ну, коль ты у нас больно умная, то мигом умывайся холодной водой, и поговорим.
— О чем? — глухо вопросила она.
— О женишке твоем! — я выразительно посмотрела на нее.
— Ну говори, — буркнула Сонька. — Потом умоюсь.
— Ты чего, сильно за него замуж-то хочешь?
— Сильно, — несчастно кивнула она и приготовилась зареветь.
— Не реветь! — железным тоном молвила я. — Аль забыла, кем я работаю? Водичкой обпою, на ветер отчитаю — и твой он будет навек, и на родственников не посмотрит!
— Значит, он все же отказался жениться, — мигом смекнула Сонька и все — таки зарыдала.
— Господи! — закатила я глаза. — Да говорю ж я тебе, дуре — я его к тебе так приворожу, что все на свете твой Данила позабудет!
— А мне не надо с приворотом, — тихо, но упрямо сказала она. — Мне надо чтобы по — настоящему.
— Ну по-настоящему так по настоящему, — вздохнула я. — Он ведь тебе уже сделал предложение без приворотов, так чего ревешь?
— Он передумал, видно ведь!
— Совсем нет, — твердо сказала я. — В кухне мы поговорили с ним, он понял, что мать у меня не подарок, даже знакомому врачу позвонил, записал ее на прием!
