Наталья Александрова - Ошейник для невесты
И в это время двери ресторана распахнулись, и на пороге появилась его жена Маргарита Павловна собственной персоной.
Глаза ее горели, щеки покрывали алые пятна, она была разъярена, как обманутая тигрица.
Подлетев к мужу, Марго остановилась, уперла руки в бока и театральным голосом воскликнула:
— Я так и знала!
— Марго, ты все не так поняла! — залебезил Аветик Ованесович, отскочив от безутешной блондинки, как от высоковольтного провода. — Я все тебе сейчас объясню!
— Я все поняла так как надо! — продолжала наращивать обороты Маргарита Павловна. — На этого мужчину я убила лучшие годы своей жизни, а он отвечает мне черной неблагодарностью! Я сразу почувствовала сегодня, куда ты направился! Имей в виду, я предчувствую, когда ты собираешься кобелировать, как лягушки предчувствуют землетрясение!
— Марго, пожалуйста…
— Вот как выглядит твоя деловая встреча! — Жена окинула растерянную блондинку презрительнаным взглядом. — Надо понимать, что у вас были планы и на дальнейшие плодотворные контакты?
— Марго, дорогая, это совсем не то, что ты подумала… — Господин Ашотов оглядывался по сторонам в поисках пути к отступлению.
— Интересно, что еще я могу подумать? Что это — твой оптовый заказчик? — Маргарита Павловна театрально расхохоталась. — Хотя этой белобрысой шавке не помешало бы посетить твой салон… в особенности после нашего душевного разговора! — И она двинулась к «сопернице», угрожающе выставив вперед длинные ярко-красные ногти.
Метрдотель торопливо приближался к месту разгорающегося скандала, лихорадочно выдумывая способ, как установить мир во вверенном ему королевстве, и подбирая подходящую казнь для швейцара, который впустил в ресторан ревнивую жену.
— Марго, Марго, эта девушка совершенно ни при чем! — пытался оправдаться Ашотов. — Я умоляю, возьми себя в руки…
— Мне давно следовало взять тебя в руки! — парировала супруга, не отклоняясь от своего маршрута и неотвратимо наступая на предполагаемую соперницу. — А заодно прибрать к рукам и твой бизнес! Тогда тебе сразу расхочется бегать за каждой встречной юбкой!
В дальнем конце зала появился рыжий верзила, кое-как отчистивший свой костюм. Он с изумлением уставился на странную сцену, разворачивающуюся вокруг его жены. Хотя смысл происходящего до него не доходил, но он снова побагровел, как перезрелый помидор. В нем, как всегда в неясных случаях, пробудилось самое сильное чувство — ревность. Рыча, как потревоженный гиппопотам, он двинулся через зал, сметая на пути одушевленные и неодушевленные предметы.
Его несчастная жена сжалась, не зная, от кого спасаться — то ли от сумасшедшей тетки с длинными и явно ядовитыми ногтями, то ли от собственного взбешенного мужа.
— Витик, не подумай ничего… — испуганно крикнула она мужу.
Но это было так же бесполезно, как пытаться остановить надвигающийся товарный состав.
И вдруг, в тот момент, когда несчастная жертва чужой ревности уже считала свою гибель неминуемой, рядом с ней возникла Лола, которую обуяло вдруг чувство женской солидарности. Кроме того, встречаться с Маргаритой не входило в ее планы — та была слишком серьезно настроена. И хотя Лола в открытом бою могла бы сразиться с нею, не хотелось устраивать драку в приличном ресторане.
Тут охрана серьезная, того и гляди — накостыляют по шее, разбирайся с ними потом. Оставлять же блондинку на растерзание Маргарите и того рыжего ревнивца не следовало — скандал все равно будет и рано или поздно выяснится, что блондинка ни при чем, и всплывет имя Лолы.
Мгновенно схватив блондинку за руку, Лола выдернула ее из эпицентра скандала, из зоны возможного поражения, нажав свободной рукой на затылок, заставила пригнуться и стремглав бросилась к служебному выходу из ресторана, волоча за собой несчастную, как иногда ей приходилось тащить на поводке упирающегося Пу И. Впрочем, блондинка упиралась только от растерянности и неожиданности происходящего.
Девушки пробежали через ресторанную кухню, вызвав там некоторый переполох, и вылетели на улицу.
Блондинка всхлипывала и удивленно оглядывалась по сторонам.
Наконец ее взгляд остановился на Лоле.
— Ты кто?
— Лола, — лаконично ответила та и потащила новую знакомую к автомобильной стоянке, — а ты?
— Я Алена… — ответила блондинка и снова засопела носом.
— Не реви, — одернула ее Лола, — все мужики — козлы.
— Мой — особенно.
Лола нашла машину Ашотова, достала из волос шпильку и вставила ее в замок. Замок щелкнул, и дверца послушно распахнулась.
— Круто! — восхитилась Алена. — А это что — не твоя машина? Ты ее собираешься угнать?
— Это машина того козла, с которым я приехала. Ничего, обратно доберется на тачке жены!
Нет, ну какой козел, а? Не может с собственной женой договориться, чтобы она за ним не следила и не устраивала скандалов! А если уж она такая упертая, то пускай он дома сидит или только с ней всюду ходит…
— Большая радость — с ней ходить! — фыркнула Алена.
— Это точно, — согласилась Лола.
— Слушай, а он не возбухнет, что мы машину его угнали? — опасливо спросила Алена.
— Да я тебе умоляю! — Лола беспечно махнула рукой. — Он мне еще спасибо сказать должен, что его жена меня не заметила! Вот тогда ему бы мало не показалось! А впрочем — черт с ними обоими, они мне надоели! Машину поставлю где-нибудь на стоянку и позвоню ему, мне чужого не надо!
— Так вы с ним… — Алена выразительно поглядела на Лолу, — ничего такого?
— Ой, да нужен он мне был как собаке телевизор! — рассердилась Лола. — Сама не знаю, для чего согласилась с ним в эту дыру пойти! Ресторан называется!
— Ну это ты зря, — неожиданно вступилась Алена, — ресторан хороший, очень модный. И кухня приличная…
— Не знаю, толком не поняла… — ворчливо отозвалась Лола. — Мясо не доела, десерт вообще не попробовала.., безобразие! А ты что — часто в этом «Белом олене» бываешь?
— Лучше бы я этого не делала! — горько отозвалась Алена. — От этого ресторана все неприятности…
Лола внезапно остановилась, потом задним ходом заехала на проселочную дорогу и встала окончательно. Она достала сигареты и открыла окно.
В салон хлынул свежий ночной воздух.
— Весной тянет! — мечтательно сказала Лола. — Посидим тут, успокоимся, покурим, поболтаем…
Алена согласно кивнула, потом закурила и начала рассказывать. Ей очень хотелось выговориться, а новая подруга обладала по крайней мере двумя отличными качествами: она была готова внимательно Алену выслушать и не могла тут же растрепать ее историю общим знакомым, потому что таковых не наблюдалась.
Алена Кочан, хоть внешне была и очень привлекательной, а может быть, благодаря этому, на самом деле была женщиной недалекой. Во всяком случае ей и в голову не пришла мысль, что Санкт-Петербург — город маленький, что не мир узок, а слой тонок, и что у женщин, посещающих один и тот же ресторан, вполне могут найтись общие знакомые.
Муж ее Виктор, рассказывала Алена, человек, может, и неплохой, но немного повернутый на почве ревности. Алене кажется, что волнует его не сам факт измены жены, а то, что об этом все узнают и будут над ним смеяться. То есть он очень трепетно относится к своей репутации в этом плане. Анекдоты насчет супружеской измены и рогатых мужей он даже слышать не может, очевидно, примеряет их все на себя.
Алена к этой его причуде относилась весьма легкомысленно, пока муж ей нравился, и она почти не смотрела на остальных мужчин. Однако она — женщина красивая, ее внешность мужчин очень привлекает. На приемах и банкетах вокруг нее обязательно вертятся несколько особей мужского пола, которые говорят комплименты и пытаются ухаживать. Собственно, в таком легком флирте нет ничего предосудительного, но муж Алены так не считал.
Он страшно злился на Алену и устраивал ей потом жуткие сцены ревности. Алена же, совершенно не чувствуя себя виноватой, понемногу накалялась.
И однажды, когда в фирме мужа праздновали Рождество, и все накачались шампанским, Алена позволила заместителю мужа Олегу Панкратову увести себя в дальнюю комнату и там поцеловать. Разумеется, Алена тут же опомнилась, она вовсе не собиралась трахаться с Олегом, да и вообще с кем бы то ни было в кабинете, когда за стенкой шумят подвыпившие сотрудники и муж вот-вот может войти. Если на то пошло, она и целоваться-то ни с кем не собиралась, просто сказались несколько выпитых бокалов шампанского. Все бы обошлось, если бы не увидела их совершенно случайно мужнина секретарша — старая грымза сорока двух лет.
Отчего-то муж был к ней страшно привязан и держал на работе. Она со своей стороны не смогла поступиться принципами и доложила обо всем своему начальнику, присовокупив, надо полагать, несуществующие художественные подробности.
Что Кочан устроил своей жене дома — невозможно представить. Он опустился даже до рукоприкладства, после чего быстренько объяснил Алене, что при разводе она не получит ни гроша из его денег. Детей у них нет, брачного контракта они не составляли, так что Алена уйдет от него в том, в чем пришла, то есть абсолютно голой.
