Дарья Калинина - Закрытие Америки
А еще можно было попробовать новенькую пароварку. К счастью, когда они отключали в квартире газ и горячую воду, родственникам не пришла в голову мысль снять еще и провода, так что электричество пока было. И отопление тоже. В принципе не так уж и плохо.
Повеселевшая при одной мысли о том, что сегодня не придется тащиться в проклятое опостылевшее Огарково, Белла отправилась по намеченному маршруту.
О причудах мужа, о том, что он категорически не хотел ее видеть, она даже не думала. И очень зря. Потому что с бывшим мужем Беллы все было совсем не так просто. Сказавшись больным, Юра солгал. По прибытии в больницу ему вдруг резко стало лучше.
– Полегчало, – с просветленной улыбкой произнес он. – От госпитализации отказываюсь.
Врачи не стали настаивать. Измерили давление, сделали ЭКГ и, убедившись, что с пациентом и впрямь все в порядке, отпустили. Полиция к этому времени тоже отбыла восвояси, так что остановить Юру было некому.
Выйдя из больницы, он отправился по своим делам. Уведомить Торопова о своем чудесном выздоровлении он и не подумал. Напротив, Юра сделал все, чтобы избавиться на несколько часов от всякого постороннего присутствия. Полиция, жена, даже дети были ему сейчас только помехой. У него созрел план, и в этот план они никак не вписывались.
Будучи не самым умным человеком, Юра чувствовал себя неплохим психологом. Близких он изучил досконально и мог со стопроцентной точностью сказать, как каждый из них поведет себя в той или иной ситуации. Сейчас он был уверен, что Белла не останется ночевать с детьми в пустом доме в Огаркове. Она и в лучшие времена его не любила, а после двух смертей и носа туда не сунет.
Это идеально соответствовало планам самого Юры. На всякий случай он позвонил Белле и голосом умирающего поинтересовался, как поживают дети.
– Как Гера? Как Амелия? Они в порядке? Ты за ними хорошо смотри. Они самое дорогое, что у меня есть.
Жена отреагировала на его заявление именно так, как он и ожидал:
– А как я, тебя не интересует?
– И как ты?
Снисходительно-ленивый тон мужа окончательно взбесил Беллу. Она крикнула:
– В порядке твои дети! На Лиговке! Ужинают!
И бросила трубку. Юра довольно улыбнулся. До чего же просто, оказывается, манипулировать близкими. Пожалуйста, он свободен на всю ночь. Больше его никто не побеспокоит. Были бы живы отец с матерью, их такие пустяки бы не остановили. Мама названивала бы Юре всю ночь, чтобы убедиться, что он жив и с ним не случился новый приступ. А отец еще до открытия больницы сумел бы пройти наверх и поговорить с главврачом, чтобы обеспечить сыну наилучший уход.
Но родители умерли, и отныне Юре предстояло самому заботиться о себе. Ощущение было для него непривычным. Прислушавшись к себе, он понял, что, пожалуй, это чувство его пугает. Под ложечкой засосало, в животе появился холодок. Но если он сейчас не переломит судьбу и не возьмет жизнь в собственные руки, он не сделает этого уже никогда. И тогда он обречен влачить жалкое существование, к которому не привык и привыкать не хотел.
Юра не обманывался: оставшихся после родителей денег не может хватить ему и детям надолго. Да, кажется, что их много, но недвижимость требует регулярных вложений. Деньги имеют свойство быстро заканчиваться. А тех доходов, что были у отца, у Юры не будет никогда. Если только сейчас он не провернет одну штуку, о которой думает уже давно.
– Или пан, или пропал, – шептал он, успокаивая самого себя. – Кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Но эти уговоры помогали слабо. Отчаянно не хотелось возвращаться в дом, который отнял жизни у двух самых близких ему людей. Он буквально тащил себя от остановки к дому. Ноги как будто бы свинцом налились, каждый шаг давался с трудом. Даже одышка откуда-то появилась. Но Юра знал, что он должен туда поехать. И поехать именно этой ночью.
Завтра может быть уже поздно.
Завтра в Питер прилетают сестра с мужем. Она уже позвонила Юре и сообщила, что визу дали и билеты на самолет они с Вадимом купили. Поэтому нужно торопиться. Никак нельзя позволить Вадиму первым добраться до бумаг в сейфе отца. Заокеанский зять столь активно ими интересовался, что в какой-то момент даже привел Андрея Георгиевича в состояние, близкое к панике.
Юра до того никогда не видел своего отца даже просто взволнованным. В любой ситуации Андрей Георгиевич умудрялся сохранять хладнокровие и выдержку, без которых принять правильное решение в бизнесе просто невозможно. Эти его качества и позволили нищему студенту без связей и знакомств, когда-то ютившемуся в общежитии в комнате на троих, сделать столь успешную карьеру и занять кресло генерального директора крупной энергетической компании.
С самого детства Юра был уверен, что отец не потеряет самообладания в любой ситуации. Но все изменилось в одночасье несколько лет назад после слов Вадима. Юра на них и внимания бы не обратил, если бы не лицо отца. Впервые в жизни он увидел родителя растерянным, даже испуганным. Это напугало и самого Юру. Он стал внимательнее прислушиваться, о чем шла речь у зятя с отцом.
– Вы же понимаете, Андрей Георгиевич, что в России это открытие обречено на забвение. Бумаги будут многие годы пылиться на полках, а потом какой-нибудь чиновник просто избавится от них. И в то же время, – тут тон Вадима сделался вкрадчивым, – в то же время в Штатах очень заинтересованы в том, чтобы использовать расчеты вашего друга.
– Не понимаю, о чем ты говоришь?
– Пусть, – усмехнулся Вадим. – Пусть всего вы не понимаете, вам и не нужно. Но вы должны понять главное: я в жизни вашей дочери появился не просто так. Это произошло не по моей воле.
– Хочешь сказать, что тебя заставили на ней жениться?
Андрей Георгиевич пытался улыбнуться, но улыбка получилась кривой.
– Жениться на Лизончике было моим собственным желанием. Но оно получило одобрение у людей, чьи имена я вам называть не стану.
Отец молчал, и Вадим продолжил:
– Вы же понимаете, что я могу сильно усложнить жизнь вашей дочери. У нас общий ребенок, я легко могу добиться, что ваша дочь будет выслана из страны, а дочка останется со мной. Подумайте, как Лизон переживет такой удар.
– Ты не посмеешь причинить вред Лизон!
– Правильно. Если вы будете вести себя осмотрительно.
– Я не понимаю, чего ты от меня хочешь. Этих бумаг у меня нет.
Юра недоумевал. О каких бумагах речь?
– Ага, – произнес Вадим с довольным видом, – значит, вы все-таки понимаете, чего я хочу добиться. Это уже прогресс в нашем диалоге.
– Я не могу тебе ничем помочь. Документы не у меня.
– Но они окажутся у вас в ближайшее время. По нашим сведениям, Захарчук заканчивает свои расчеты. Очень скоро он принесет их вам.
Юра знал, кто такой Захарчук. Речь шла о старом знакомом его отца – чудаке дяде Семе. Дядя Сема Захарчук был необычайно привязан к отцу Юры.
Причину этой привязанности сам Юра не понимал, просто знал, что она существует.
Отец тем временем сказал:
– Почему ты думаешь, что Семен отдаст бумаги именно мне? Есть же научные центры, академические лаборатории.
– Бросьте, Андрей Георгиевич.
Тон Вадима был снисходительным и одновременно покровительственным. Юра был поражен: никто в целом мире не смел так разговаривать с его отцом. Никто, кроме Вадима. И отец почему-то это допускал.
– Захарчук никому, кроме вас, не доверяет.
Голос Вадима снова стал вкрадчивым и сладким.
– Вы же знаете, как я люблю вашу дочь. А любя ее, я должен позаботиться и о вашем благополучии. Но подумайте, легко ли вам будет, зная, что вы живете у меня из милости?
– Я не нищий.
– Бросьте, это вы здесь можете хорохориться. А в Штатах ваши деньги – ерунда, плюнуть и растереть. Куда лучше для такого человека, как вы, всю жизнь занимающего высокие посты, и в старости жить в собственном особняке и пользоваться заслуженным уважением. Уважением, которое дают деньги. Очень большие деньги! Их у вас нет, но они могут появиться.
Отец задумался.
– И о какой сумме идет речь?
– Вот это другой разговор, – обрадовался Вадим. – Узнаю своего дорогого свекра – человека дела.
Тут его взгляд упал на Юру. Потом Вадим взглянул на Андрея Георгиевича, затем снова на Юру. Отец все понял. Он немедленно велел Юре уйти. Конечно, он далеко не ушел. Завернул в спальню матери, которая находилась через стену, и приник к электрической розетке.
Не одна Белла изучила возможности этого дома. Юра тоже был не лыком шит. Он давно приспособился к жизни в подчиненном положении и понял, что, если что-то нельзя получить силой, атакой в лоб, можно зайти с флангов.
Сейчас он очень хотел понять, что за торг идет у отца с Вадимом. Юра не был жадным, но деньги любил. Может, и ему, Юре, удастся погреться у этого огонька?
Он приник ухом к розетке. Сумма, которую назвал Вадим, его потрясла. У него даже ладони зачесались, так захотелось получить эти деньги. Речь шла даже не о сотнях тысяч, а о миллионах! Юра едва удержался, чтобы не ворваться к отцу с криком:
