Наталья Александрова - Три мужа и ротвейлер
Я осторожно открыла папку. В темноте подвала было не разглядеть, что написано на листах, но даже здесь я узнала характерный, как бы летящий с очень энергичным наклоном почерк Валентина Сергеевича. Следовало срочно выбираться отсюда, а пока закрыть сундучок покрепче, что я и сделала. Гораций, разочарованно пыхтя, пошел по подвалу, клацая когтями о каменный пол.
— Пойдем, Гораций! — тревожно позвала я. — Надо возвращаться и поскорее изучить нашу находку.
Выбравшись на свет Божий, я невольно зажмурилась, потому что пока мы с Горацием сидели в подвале, на улице успело выглянуть осеннее солнышко. Поэтому я не расслышала у себя за спиной ехидного покашливания.
— С добрым утром! — произнес мужской голос.
Я повернулась совершенно растерянная и увидела крепенького мужичка в спортивной куртке с капюшоном. Лицо его было мне удивительно знакомо. Еще бы не так, потому что передо мной стоял телефонный мастер Еремеев Юрий Павлович собственной персоной, только выглядел он гораздо более ,опасным. Если бы он пришел ко мне домой измерять сопротивление с таким выражением лица, я бы его в квартиру ни за что не пустила. Но еще сильнее, чем выражение лица, меня взволновал пистолет в его руке.
— Интересно, что же вы нашли в подвале? — задумчиво протянул Еремеев.
Я пока решила называть его так, потому что настоящее имя он вряд ли мне скажет.
— Значит, он спрятал это здесь, а мы-то искали в квартире старого козла.
— Сам ты козел! — выпалила я машинально. — Не смей так называть приличного человека, ты его ногтя не стоишь.
— Ой-ой-ой, какие мы сердитые! — весело пропел Еремеев.
Затем, не сводя с меня глаз и дула пистолета, он достал мобильный телефон, набрал номер и произнес:
— Шеф, я нашел тайник старика. Ящик у меня. Где нахожусь? Это старые дома на краю парка…
Но закончить фразу Еремеев не успел.
Мимо меня пролетело что-то огромное, темное, и Гораций, мой дорогой любимый Гораций, бросился ему на грудь всем своим весом. Еремеев охнул от неожиданности, потерял равновесие и рухнул в подвал. Гораций намылился было за ним, но услышал мой страшный окрик и дисциплинированно подчинился. Он заглянул в темный проем и тут же повернулся ко мне, довольно ухмыляясь своей слюнявой мордой и приглашая меня взглянуть на дело своих лап. Из подвала не доносилось ни звука. И я, движимая любопытством, смешанным со страхом в соотношении три к одному, подкралась к подвальному окну. Вглядевшись в полутьму, я рассмотрела на полу подвала человеческую фигуру. Телефонный мастер лежал, не подавая признаков жизни, и его голова была повернута под таким неестественным углом, что мне стало ясно: он этих самых признаков никогда не подаст. Я жалобно ойкнула и села на первое попавшееся под руку, то есть не под руку, а.., ну, вы меня понимаете. Этим первым оказался железный сундучок Валентина Сергеевича. Гораций подошел, очень довольный собой и лег рядом.
— Гораций, — простонала я, — что ты наделал? Получается, что мы его убили.
Гораций посмотрел на меня укоризненно.
— Да-да, конечно, он сам напрашивался, но все же… А откуда ты так своевременно выскочил? Из подвала есть другой выход?
Гораций не ответил мне ничего определенного.
До дома мы летели как по вражеской территории — постоянно оглядываясь и вздрагивая. Сундучок Валентина Сергеевича жег мне руки, к тому же я боялась, что тот шеф, с которым разговаривал Еремеев, уже едет сюда, и меня перехватят, затолкают в машину и увезут куда-нибудь, а там будут пытать.
У самого дома я сообразила, что пытать им меня ни к чему, поэтому они просто отнимут сундучок, а нас с Горацием убьют. Однако мы никого не встретили.
Закрыв: двери на все замки, я перевела дух и только было собралась приступить к изучению содержимого сундучка, как раздался сигнал домофона. Это был Олег. Ну что ж, из всех зол это было наименьшее, и я впустила его в квартиру, предварительно затолкав сундучок в стенной шкаф.
— Ты, конечно, просила не приходить, но я вчера весь вечер звонил, телефон не отвечал, — начал Олег, но остановился на полуслове:
— Ларка, что с тобой случилось?
— А что со мной могло случиться? — ответила я вопросом на вопрос, чтобы выиграть время, а сама лихорадочно соображала, что такое Олег мог заметить.
— Да у тебя кровь, вы что, подрались?
— С кем? — холодно осведомилась я. — Кого ты имеешь в виду?
— Ну этого твоего, белобрысого. — В голосе Олега не было теплоты.
— При чем тут Эрик? И вообще он на работе. И не может быть у меня никакой крови.
«Естественно, — добавила я про себя. — Мои руки чисты, это все Гораций».
— Сама посмотри в зеркало, вот тут, на щеке.
Да, действительно, на щеке кровоточила здоровенная ссадина, волосы растрепаны, глаза бегали. Вид был преступный. Видя, что Олег не отстанет, и еще, чего доброго, заподозрит Эрика и полезет выяснять с ним отношения, я решила расколоться.
— Послушай, Олежек, ты только не волнуйся.., но кажется, я действительно кого-то убила… То есть не я, а Гораций.
— Нечего на собаку сваливать, животное невиновно, — строго сказал Олег.
— Ты даже не позволяешь мне оправдаться!
Я рассказала ему историю, которую выдумала тут же, с ходу. Иногда концы с концами у меня не сходились, но Олег, я думаю, отнес это за счет моего нервного состояния и общей бестолковости, которой, по его мнению, я стала страдать в последнее время. Итак, я ни словом не обмолвилась о сундучке. И о том, что человек, сломавший шею в подвале, был мне хорошо знаком. В моем изложении все выглядело так, как будто я влезла в чужой двор в поисках Горация, что было истинной правдой, а там, возле заброшенного дома, на меня напал неизвестный злоумышленник с пистолетом. Чего он хотел — ограбить меня или изнасиловать, — я так и не успела узнать, потому что героический Гораций подоспел вовремя и мощным толчком сбросил злодея в подвал, где тот и сломал себе шею.
Разумеется, Олег выслушал меня крайне недоверчиво. Не то чтобы он не поверил в злоумышленника, думаю, он сомневался, что ленивый Гораций способен хоть куда-то поспеть вовремя. Но, поскольку пес сидел посреди комнаты с видом победителя, Олег заподозрил неладное.
— Ты что, действительно ходила одна в отдаленный район парка?
— Я не одна, а с Горацием.
— И что, действительно у того типа был пистолет? — продолжал допытываться Олег.
— Говорят тебе, что был! — я начинала злиться.
— И он правда упал?
— Послушай, кто из нас бестолковый… — начала было я, но Олег уже направился к двери.
— Ты куда это?
— Иду проверять, что ты там натворила.
— Ты что, с ума сошел? Зачем тебе?
— А если там труп? А если тот тип не убит, а ранен, его же никто не найдет!
— Ну и пусть! — Я пожала плечами.
— Я должен посмотреть и вызвать милицию!
Уж очень он правильный, наверное, поэтому мы и развелись. Нельзя его никуда пускать.
Я вспомнила, что говорил Еремеев: что он находится на окраине парка, что там заколоченные дома. Определить его местонахождение нетрудно, и после того, как он неожиданно замолчал, его сообщники наверняка заподозрили неладное и уже приехали туда. Надо думать, увидев труп, долго они там не пробудут: ведь они думают, что я сбежала и вызову милицию, а им светиться ни к чему. Может быть, действительно вызвать милицию? Но тогда придется рассказывать милиции про сундучок, а я не могу. Если Валентин Сергеевич придавал ему такое большое значение, значит, в сундучке находится нечто очень важное. Сначала я должна сама во всем разобраться.
Отговорить Олега от проверки трупа я не смогла, зато здорово сумела потянуть время.
Сначала я долго умывалась, потом заявила, что мне просто необходимо выпить чашку крепкого кофе, чтобы взбодриться, а потом оказалось, что у меня упадок сил, и мне необходимо съесть легкий завтрак, например, яичницу с ветчиной, два куска хлеба с маслом и сыром и еще одну чашку кофе с молоком и с сахаром. И Гораций тоже перенервничал и проголодался. Словом, через полтора часа экспедиция в составе Олега, меня и ротвейлера отправилась на дело. О том, чтобы оставить нас дома, не могло быть и речи.
Дырка в заборе никуда не делась, мы осторожно пролезли через нее и привели Олега к подвальному окошку. На первый взгляд, во дворе ничего не изменилось, только ставня подвального окна была выломана и лежала рядом. Театральным жестом я указала в темноту подвала:
— Он там!
Олег заглянул в подвал и удивился.
— Там никого нет.
— Наверное, он отполз подальше, — неуверенно предположила я.
— Но ты же говорила, что он был мертв!
— Ну, может быть, он собрал последние силы, — продолжала я валять дурочку.
На самом деле я прекрасно поняла, что преступники уже побывали здесь и увезли своего сообщника, живого или мертвого. Об этом говорила выломанная ставня — попробуй-ка, вытащить такого плотного типчика через подвальное окно! Будем надеяться, что они уже убрались подальше.
