Дарья Калинина - Четыре покойника и одна свадьба
– Именно от его показаний зависит твое будущее, Вася. Записей камер видеонаблюдения у следствия против тебя, как я слышала, нет. Все обвинение основывается на показаниях Сергея Степановича. Скажет, что в здании были только вы двое и еще покойный Отар, которого ты избил, значит, так следователь и запишет. Но учти, действуй осторожно. Ты теперь в розыске.
Вася внял предостережениям Ласточки, хотя со своим добротным «Туксоном» он расстался не без сожаления. Пусть эта машина была далеко не такой шикарной, как белоснежный «Порше», на котором Васе приходилось раскатывать по городу в бытность свою зятем Осинкина, но зато новая машина служила Васе этот непростой год верой и правдой. А теперь, оказавшись без колес, Вася почувствовал себя совсем голым и беззащитным. Самому себе он напоминал улитку, которую лишили ее домика.
Пока Вася добирался на перекладных до дома сторожа, пока он искал точку продаж сотовой связи, где можно было бы приобрести левую симку, заполнив анкету с фальшивыми паспортными данными, пока менял сам аппарат, решив, что осторожности много не бывает, Вася успел хорошенько поразмышлять над этими словами простодушной Ласточки.
Если в здании были только он, сторож и покойный Отар, то не мог ли сам сторож и поколотить адвоката? Насколько был наслышан Вася, адвокат был изрядным ходоком и любителем женского пола. Несмотря на наличие у него молодой жены, Отар не пропускал мимо себя ни одной юбки. Вдруг он заглянул под юбку и к жене сторожа? Тогда тот мог воспылать законным желанием отомстить обидчику. И отомстил. А вину решил свалить на Васю, что в общем-то тоже легко объяснимо. Набить морду обидчику – это одно. А вот сесть в тюрьму на долгие годы за его убийство – это уже совсем другое.
Вася настолько уверился в этой версии, что даже вспылил в адрес сторожа:
– Бывают же такие гады!
Но когда перед Васей открылась дверь квартиры Сергея Степановича, он сразу же отбросил версию убийства сторожем Отара из ревности. Жена сторожа, которую он называл малюткой и заинькой, поражала своими габаритами всякого неподготовленного гостя. Ревновать эту помесь платяного шкафа и бегемота могло прийти в голову разве что сумасшедшему. И даже если сторож был именно таким сумасшедшим и ревновал бы свою жену, сам Отар никогда бы даже не взглянул в сторону этой громадной бабенции.
Вкусы покойного адвоката в отношении женщин были вполне стандартными. Он любил стройных блондинок не старше тридцати лет, с длинными волосами и еще более длинными ногами. Достойная же половина Сергея Степановича никак не подходила под этот образ. Она давно разменяла пятый десяток, волосы у нее на голове курчавились ядреной химической завивкой, а фигура занимала весь дверной проем, да так, что еще немножко выходило и за его пределы.
– Серега! – крикнула она зычным басом, Вася едва удержался, чтобы не присесть и не прикрыть голову руками, вдруг от этих звуков иерихонской трубы оторвется кусок потолка и рухнет на него. – К тебе пришли, слышь!
Сторож появился из дверей комнаты, на ходу подтягивая треники. Увидев Васю, он изменился в лице. Вид у него сделался до такой степени виноватый, что Вася понял: все его подозрения верны. Сторож свалял с ним подлянку и отлично это сознает. Но перед женой сторож никак не проявил своих чувств.
– Люсенька, душенька, знакомый ко мне пришел.
Он кивнул Васе и произнес:
– Сейчас выйду.
– Куда это ты собрался?
– Надо, Люсенька, надо подсобить молодому человеку. Это наш новый сотрудник. Его ко мне прикрепили для передачи опыта.
Но женщина не торопилась восторгаться и вместо этого сказала:
– Смотри лучше, как бы он тебя с твоего места бы и не подсидел.
– Ну что ты, Люсенька. Хороший мальчик. Надо же помогать молодежи.
– Ведро вынеси, учитель!
И Люся смерила гостя таким огнеметным взглядом, что Вася пожалел, что на нем нету огнеупорного костюма или хотя бы рыцарских лат. Какая ни на есть, а все-таки защита.
– На полчаса, – категоричным, не терпящим возражений тоном произнесла Люсенька.
Едва они вышли на улицу, как Сергей Степанович не стал дожидаться упреков Васи и заговорил первым.
– Ты уже все знаешь?
– Только что общался со следователем. Что происходит?
– Прости меня, парень! Прости! – воскликнул Сергей Степанович, покаянно прижимая руки к груди. – Подставил я тебя, признаю! Но я не мог поступить иначе!
– Серьезно?
– Ну да!
И сторож убежденно потряс головой.
– Я обязан защищать мою девочку. Это мой наипервейший долг.
– Кого защищать? Дочку?
– Детей у меня, к счастью, нет. Но ты же видел мою Люсинду, мою девочку, мой нежный цветочек.
Люсинда? Девочка? Нежный цветочек? Это он о том центнере живого веса, который встретил Васю? О том жиртресте на колонновидных конечностях, которые лишь по недоразумению называются женскими ногами?
Но, кажется, сторож не видел в своей жене никаких недостатков.
– Она у меня такая нежная, такая хрупкая, – восхищался он, а потом прибавил: – А эти типы обещали сотворить с ней невесть что.
– Что за типы?
– Ну те, что потребовали тебя оболгать. И еще сказали, что если я не послушаю, то они похитят мою Люсеньку, изнасилуют ее, а потом убьют.
Это еще большой вопрос, кто кого при таком раскладе. Но Вася спросил другое:
– И много их было, этих типов?
– Двое.
Двое против Люсеньки? Да они вдвоем бы Люсинду и с места не сдвинули! Сторож мог даже не дергаться. Нечему тут было и пугаться. Но ослепленный своей любовью сторож думал иначе.
– Прости, парень, но кому-то ты здорово насолил, – бормотал он. – Эти люди почти сразу за тобой явились. Один из них поднялся наверх, второй остался со мной. И что они там с Отаром наверху вдвоем делали, я не знаю. Где-то с полчаса его не было, и слышно ничего не было. Когда он спустился, то сразу же велел мне забыть об их визите. И про первый визит к нам тоже велел не заикаться.
– Какой еще первый визит?
– Так эти же ребята приезжали с тем… ну, на «Кадиллаке».
– То есть эти же типы и увезли Отара в первый раз?
– Да. Они.
Значит, эти люди работали на Чаркина! Прав был Вася, когда подозревал этого человека в причастности к происходящему.
– Только, сдается мне, в этот раз они без хозяина заявились, – продолжал Сергей Степанович. – Хотя рожи те же самые, я уверен. А вот машина другая. Я потом, когда они вышли, вслед за ними на улицу выглянул, никакого «Кадиллака» там и близко не было. А эти двое сели в обычную «Мазду», еще и не самую новую к тому же. И толстяка не наблюдалось. В салоне «Мазды», кроме них двоих, никого не было.
– Цвет у машины какой?
– Черный.
– Номера?
– Не запомнил.
– Что еще можешь сказать?
– Ну… – сторож задумался, а потом выдал: – Учти, я это только тебе говорю. Если следователь будет спрашивать, я от всего открещусь.
– Говори.
– Еще эти двое перед уходом сказали, что камеру с видеозаписью их посещения надо уничтожить. И про тебя было велено говорить следователю, что ты ушел позднее, чем на самом деле. Подставить тебя, одним словом, они хотели.
Вася это уже понял и сейчас думал совсем о другом.
Выходит, эти типы уже знали, что скорого визита следователя в адвокатскую контору будет не миновать. А привести туда следователя могло лишь серьезное преступление, такое… как, например, убийство. Что, если тот тип, прислужник Чаркина, который поднимался наверх, и отметелил Отара до смерти? Очень может быть, что и он. Даже наверняка, что он. Больше просто некому.
Но сторож это предположение решительно отмел.
– Не-е… – протянул он, – коли Отара бы били, он бы шум поднял. Кричал, на помощь звал. А ничего слышно не было.
– Ты мог просто не услышать.
– Скажешь тоже, – обиделся сторож. – Я и звук в телевизоре нарочно выключил, а тому, что со мной сидел, сказал, что звук сломался.
Они еще и телевизор на пару смотрели! Просто друзья-приятели какие-то.
– Телевизор молча работал, а ни звука слышно во всем здании не было. О чем бы Отар с визитером речь ни вел, они тихо разговаривали.
– Много ты с первого этажа бы услышал.
– Я под предлогом осмотра здания и на второй этаж поднимался, и на третий. Оттуда бы уж точно услышал.
– А тот парень, что с тобой телевизор смотрел, он тебе что-нибудь про себя говорил?
– Нет, – помотал головой сторож. – А я и не спрашивал. Меньше знаешь – крепче спишь.
– Но о чем-то ты с ними разговаривал?
– Ребята эти ясно дали понять, что подставить нужно именно тебя.
– Почему?
– Этого не объяснили. Но они не ушли, пока я не выучил слово в слово, что должен был на другой день сказать следователю. Оба со мной репетировали. А перед уходом сказали, чтобы я свою жену берег. Мол, если я следователю чего не то сболтну, то они об этом стопудово узнают. И тогда моей Люсеньке придется худо.
– Они и ее имя знали?
– Нет, откуда им имя знать.
– Так, может быть, они это просто так ляпнули? А ты им и поверил!
