Дарья Донцова - Бассейн с крокодилами
– Уже поздно, – вырвалось у меня, – зато завтра часам к семи приезжай к нам на обед, познакомлю со своими. К тому же ты – мое единственное алиби.
Виталий удивленно поднял брови.
– Мы ведь сидели в пятницу в ресторане «Макдоналдс», помнишь?
– Конечно.
– Вот и придется рассказать об этом полковнику Дегтяреву.
– Нет вопросов, – бодро ответил кавалер.
Я безумно обрадовалась. Наконец-то в этом темном деле прорезался луч света.
Но ликование оказалось преждевременным. На следующий день прямо с утра я предупредила своих домашних о визите гостя. Аркадий и Ольга промолчали, Денька скорчил гримасу и начал о чем-то шептаться с Машей, Оксана осторожненько осведомилась:
– Это что, новый кандидат на руку и сердце?
– Нет, конечно, – обозлилась я, – просто мужчина, которому твоя подруга по чистому недоразумению понравилась. Ну может у меня быть личная жизнь?
– Нет, – хором ответили дети и уткнулись в тарелки.
Одетая во все новое, Нюся демагогически заявила:
– Сейчас следует крайне осторожно заводить новые знакомства.
От злости я чуть было не швырнула в нее тарелку с омлетом. Чья бы корова мычала…
Ровно в семь Виталий бодрым шагом вошел в столовую. Сначала все шло прекрасно. Кавалер вручил мне и Зайке роскошные букеты, Мане – коробку конфет. Я заулыбалась и попыталась завести разговор. Но все мои усилия разбивались о каменное молчание детей и друзей. Лишь изредка, глядя на мои ухищрения, они выдавливали из себя однозначное «да» или «нет». В общем, когда в половине восьмого Ирка объявила, что ужин готов, я сидела вся потная, красная и злая до невозможности.
На ужин подали… паровые рыбные котлеты, тушеные овощи, какую-то зеленую размазню. Я в ужасе уставилась на стол. Никогда никто из присутствующих не возьмет в рот и кусочка этих яств. Но противные родственники принялись шумно смаковать «деликатесы», восторгаясь их вкусом.
Я молча ковыряла вилкой полусъедобные биточки и мрачно думала о том, что скажу всем после ухода Орлова. И тут в столовой появился Александр Михайлович.
– Ура! – завопила Манюня.
– Дядя Саша! – завизжал Денька, вешаясь полковнику на шею.
Все разом оживились. Аркашка пододвинул стул, Зайка расправляла на брюшке приятеля салфетку, Оксанка заботливо щупала пульс, а Дениска сметал крошки со скатерти, куда поставили чистую тарелку. Кусочки хлеба летели прямо в сторону Виталия.
– Да ладно, – отбивался ничего не понимающий приятель, – чего суетитесь-то?
– Разрешите вам представить, – церемонно обратилась Маня к моему кавалеру, – Александр Михайлович Дегтярев, старинный мамин приятель, можно сказать, наш отец, мы его все очень любим!
Повисло напряженное молчание. И тут в столовую вплыла Ирка с тарелкой. Изумительный запах домашней буженины и свежеподжаренной картошки разнесся в воздухе. Перед полковником возникло блюдо с большими ароматными кусками свинины.
– У дяди Саши аллергия на рыбу, – быстро прояснил ситуацию Денька.
Александр Михайлович с глубоким изумлением посмотрел на мальчика.
К чести Виталия надо сказать, что держался он безукоризненно. Изобразив полный восторг, съел мерзкие биточки, мило пытался завести светскую беседу, гладил собак по головам и рассыпал как ни в чем не бывало комплименты.
Я стала потихоньку успокаиваться, и тут из гостиной донесся нечеловеческий вопль. Все вскочили и бросились в соседнюю комнату. Взору предстала страшная картина. На полу среди расстеленных газет и картонок лежал на спине Семен Андреевич.
– Что случилось? – испуганно спросила Зайка.
– Парализовало меня, – пробормотал работяга почему-то шепотом. – Притомился немного, вот и прилег поспать на полчасика, пока Жорик чаек на кухне пьет.
– Пустите меня, – велела Оксана. – Чего столпились. Я хирург, а вы здесь зачем?
Она присела возле закатившего глаза страдальца и расхохоталась.
– Парализовало, говоришь, пока напарник чаек пьет? Полчаса всего?
– Да, – простонал Семен Андреевич, изображая на лице крестную муку.
– Врешь, – продолжала смеяться хирург, – небось часа три дрыхнешь.
– Нет.
– А вот и да, потому что лак засох!
– Лак? – удивились мы, окружая кольцом «паралитика». Около рабочего действительно валялась опрокинутая банка. Кешка взял железную емкость и прочел: «Лак для мебели. Огнеопасно, ядовит, сохнет за два часа». Очевидно, во сне Семен Андреевич задел банку, и содержимое, вылившись на пол, «залачило» его накрепко. На наш громкий смех из кухни прибежал с виноватым видом Жорик и тут же принялся оправдываться:
– Катерина попросила шкафчик поправить, там дверцу перекосило, вот я и задержался чуток!
Я поглядела в его жуликоватые бегающие глазки и предложила:
– Давайте расстегнем одежду, и несчастный попробует из нее вылезти.
Маня кинулась к недотепе. Семен Андреевич попытался выползти из рубашки и закричал:
– Ой, ой, голова, очень больно!
– У него волосы приклеились! – ахнул полковник. – Что делать?
– Стричь под корень, – велела предприимчивая Оксана. – Денька, тащи ножницы.
Через десять минут полуголый Семен Андреевич, горестно ощупывая остатки волос на голове, со вздохом произнес:
– Эх, рубашечка пропала и брюки! Жаль-то как, денег ведь стоят.
– Дам свои, – успокоил Аркадий, – подвернете штанины, и все.
Видя, что народ занят происшествием, я тихонько шепнула Александру Михайловичу:
– Вот этот человек может подтвердить, что ужинал со мной в «Макдоналдсе».
Полковник внимательно посмотрел на Виталия и отозвал его в сторону. Через несколько минут мужчины тихонько вышли из комнаты. Их отсутствия никто не заметил. Кеша ушел за одеждой, Маня с Дениской повели рабочего в ванную, а Оксана, угрожающе щелкая ножницами, двинулась с ними, Зайка отправилась поглядеть, что случилось с кухонным шкафчиком.
Я осталась тупо стоять в гостиной, глядя, как Жора, чертыхаясь, отдирает от вконец испорченного пола остатки шевелюры Семена Андреевича.
Глава 9
Виталий откланялся в десять. Я вышла проводить его. Заводя «Жигули», кавалер улыбнулся.
– Похоже, пришелся не ко двору!
– Что ты, – фальшиво возмутилась я, – отчего сделал такой странный вывод?
– Кажется, дети спят и видят тебя женой этого смешного лысого толстячка-полковника, – вздохнул Орлов.
– В конце концов сама решаю, с кем иметь дело, – вспылила я.
– Ну-ну, – пробормотал Виталий. – Видишь ли, ты мне очень нравишься. Ну-ка, залезь ко мне в машину.
Я села в салон.
– На, – кинул кавалер мне в руки ежедневник и ручку, – пиши.
– Что? – удивилась я.
– Расписку. Я, Дарья Васильева, даю честное слово, что не выйду замуж за полковника в течение полугода.
Смеясь, я написала «документ».
– Подпишись, – попросил Орлов.
Расписку он спрятал.
– Вот теперь у нас равные шансы с толстяком. Буду сражаться за твою благосклонность.
Тронутая старомодностью оборота речи, я поплелась в дом. Гадкие друзья и родственники весело допивали чай. На столе, кроме конфет и торта, появились еще нуга, рахат-лукум и пирожные.
– Как вам не стыдно!
– Почему? – изумленно спросила Маня. – Что мы сделали не так? Я даже пользовалась ножом и ни разу не сказала «блин».
– Кто заказал идиотский ужин?
– Интересное дело! – возмутилась Ольга. – Сама каждый день твердишь, что к вечеру лучше еду полегче, а когда сделали по-твоему, злишься.
– А рахат-лукум?
– С ним-то что?
– Почему не дали к чаю, а вынесли, когда Виталий уехал?
– Забыли! – выкрикнула Маруся.
Оксана ухмыльнулась, а честный и бесхитростный Денька ляпнул:
– Нечего всех рахат-лукумом угощать, сами съедим. И вообще, мне твой кавалер не понравился.
– Почему? – изумилась я.
– Противный и неискренний, – сообщил Дениска. – Сам присюсюкивал: «ой, собачки какие хорошие», гладил Хучика, а потом тихонько руки салфеткой вытирал. Ну раз не любишь животных, чего прикидываться?
Я вздохнула. Может, у Виталия никогда не было животных?
Словно подстегнутые Дениской, домашние принялись ругать Виталия.
– Он какой-то масленый, – заявила Зайка, – все комплименты отвешивал.
– И похоже, что у него с желудком проблемы, – вздохнула Оксана. – Ни разу хлеб маслом не помазал и биточки уродские нахваливал.
– Наверное, совсем нищий, – ринулась в бой Маня, – вот и привык к минтаю. А его даже наши кошки не жрут! Мы с Денькой вчера строго-настрого велели Катерине – только паровые котлеты из минтая. То-то она ругалась: никогда, говорит, такую дрянь не готовила!
Дениска украдкой показал Марье кулак, и та тут же захлопнула рот. Тяжело вздохнув, я села возле мрачно молчавшего полковника и уставилась вместе с ним на экран телевизора. Там шел какой-то дурацкий боевик. Плохо приходится воспитанному человеку. Похвалил из вежливости еду, сказал приятные слова дамам, и вот результат!
