Татьяна Луганцева - Подарки Деда Маразма
— Аккуратности я тебя тоже учила, — нравоучительным тоном подтвердила Зинаида Александровна.
— Вот мне и неудобно перед тобой. — Полина мяла край своей футболки, стараясь ничем не выдать свое волнение. — Поэтому, мама, ты не можешь на полчаса куда-нибудь сходить погулять? Я за это время приберусь в квартире, помою пол, посуду, и мы снова встретимся как ни в чем не бывало, — предложила Полина, заискивающе улыбаясь.
— Ты сессию сдала? — спросила мать.
— Досрочно, — с готовностью ответила Поля.
— Видимо, напряглась сильно? Переутомилась? — вкрадчивым голосом спросила Зинаида Александровна.
— Да не очень… — неуверенно ответила дочь, интуитивно чувствуя подвох в вопросе матери.
— Тогда ты что, с ума сошла?! Куда это ты гонишь родную мать погулять, да еще в такую погоду?! Погулять! Я шесть часов в дороге, уже нагулялась! Не каждый хозяин выгонит собаку в такую погоду на улицу! С ума сошла, дочь! Но ничего, я возьмусь за тебя, я привезла копченое мясо, домашнее сало, сметану, банки с огурцами и маринованными помидорами. Я тебя откормлю, дочка, верну твои бедные студенческие засушенные мозги на место!
Полина обреченно вздохнула.
Глава 10
Марта ехала на переднем сиденье рядом со следователем, нахохлившаяся и грустная. А чего ей было радоваться? Произошло два зверских убийства, и это не могло вдохновлять и веселить ее. Причем в обоих случаях главной подозреваемой являлась она собственной персоной. Она уныло смотрела на улицу, где бушевал самый настоящий ливень. Первая гроза в этом году. На улице резко потемнело, вода сплошной стеной падала с неба, текла по асфальту, скапливалась у бордюров, закручивалась в воронки. Люди в прилипших рубашках, футболках, юбках жались, сбившись в кучки, под козырьками магазинов, подъездов и на остановках наземного транспорта. Более смелые и спешащие граждане шлепали по лужам, прикрывшись зонтиками и целлофановыми пакетами, а молодежь, смеясь и крича от восторга, бежала по лужам прямо босиком.
— Что грустишь, красавица? — покосился на бледный профиль Марты Артем Анатольевич.
— Вы же подозреваете меня… Хотите упрятать в тюрьму, а я что, должна кричать от радости? — надулась Марта.
— Ну, я же не виноват, если все улики и мотив преступления указывают на вас? Если я вас оставлю на свободе, мое начальство, полистав ваше дело, меня не поймет и вынесет выговор.
— Вот на меня уже и дело есть! — всплеснула руками Марта. — Жила себе, горя не знала! В институт ходила, наркотиками и алкоголем не увлекалась, а теперь меня обвиняют черт знает в чем!
— От тюрьмы и от сумы не зарекайся, — глубокомысленно проговорил народную мудрость следователь, — а потом, я свято верю, что ничего в нашей жизни просто так не бывает. Значит, вы в чем-то виноваты. К сожалению, и честные люди попадают в места не столь отдаленные… ирония судьбы, знаете ли…
— Знать бы, в чем я виновата?! Или вы сейчас скажете, что в тюрьме у меня будет достаточно времени подумать о своих поступках? — спросила Марта.
— Ну и язва же вы! Вот с таким характером вы точно сделали, не могли не сделать кому-нибудь что-нибудь плохое. Например, своему бывшему мужу, ведь это же вы бросили его?! — Артем Анатольевич обращался к Марте то на «вы», то на «ты».
— Ну… мы расстались по обоюдному согласию, — протянула Марта, задумавшись.
— Так не бывает, все равно кто-то должен был быть зачинщиком.
— Ну и нудный же вы тип! Как вас жена терпит?! — издала возглас удивления Марта.
— Работа у меня такая, все знать и все анализировать, стараясь никому не симпатизировать, а опираться только на голые факты. А жены у меня нет, и тоже лишь из-за моей работы.
— Понятно… Может быть, вы и правы. Я первая охладела к Диме, а он был настолько тонко воспитан, что сразу же почувствовал это и избавил меня от своего присутствия. Хороший он был человек, понимаете? Поэтому меня так и задела его смерть, я не могу с этим никак смириться… Но любишь, к сожалению, не за это…
— Да, Дмитрия все опрошенные мною люди охарактеризовали исключительно с положительной стороны. Вот и непонятно, кто мог убить его?
— Поэтому вы и остановились на мне? Конечно, я самый кровожадный экземпляр во всей этой истории! — огрызнулась Марта.
Следователь ехал очень медленно, так как даже работающие на максимальной частоте «дворники» не справлялись с потоками льющейся воды. Видимость на дороге была очень плохая.
— Ладно, не переживай, сейчас приедем по адресу твоего ангела-спасителя, и если все то, что ты говорила, окажется правдой, то этот Роман обеспечит тебе алиби.
Лицо Марты исказила гримаса. Ей больше всего не хотелось встречаться с тем типом, которого она, сама того не желая, так подставила, и слова следователя о скорой встрече были для нее солью на рану. Она уже сейчас стала ощущать смутное волнение и дрожь в коленках.
— Вот мы и добрались, — аккуратно припарковал к тротуару свою девятую модель «Жигулей» Артем Анатольевич.
Марта уже поведала ему о том, откуда она узнала адрес Романа, на что следователь ей ответил:
— Вот все, что ты говоришь, Пескова, просто бред какой-то. Как мог совершенно незнакомый человек, как ты сама утверждаешь, заплатить за испорченные тобой панамки довольно крупную сумму?
— Вы вообще ничему не верите, что я говорю, — отмахнулась Марта, — и не думайте, что я хотела прикарманить его денежки, я бы обязательно собрала нужную по квитанции сумму и вернула бы ему.
— Мы скоро проверим твои нелепости, — миролюбиво заключил Артем Анатольевич.
— На улице такая гроза… я не выйду из машины, я сразу же промокну, — сказала Марта.
— Ничего, не сахарная… — Артем Анатольевич выскочил из машины и, обежав ее, открыл дверцу со стороны Марты.
Она вышла из машины и побежала к подъезду. Когда они влетели под защитный козырек дома, они оба были уже абсолютно мокрыми.
Артем Анатольевич прикинул в уме:
— Квартира номер тридцать два… по четыре на каждой лестничной клетке… Я думаю, что твой спаситель или губитель живет на восьмом этаже.
Следователь нажал на кнопку вызова лифта, философски заметив:
— В этих домах еще старые лифты, которые перемещаются медленно и со скрипом, но что-то в них есть.
— А я и не предполагала, что вы в душе романтик, — вздохнула Марта, отжимая мокрые концы волос. Холодная вода струйкой потекла ей за шиворот.
Кабина грохнула и остановилась, кнопка погасла, извещая о прибытии лифта. Артем Анатольевич открыл дверь, и они с Мартой молча уставились на могильный памятник, мирно разместившийся в лифтовой кабине и оповещающий о смерти в тысяча девятьсот девяносто втором году некоего Романа Павловича Карасева.
— Интересное начало… — пробормотал Артем Анатольевич, — что-то даже не хочется подниматься в таком лифте. Слушай, это случайно не твой Роман подает тебе сигнал, что его нет?..
— Мой, как вы выражаетесь, Роман был жив не так давно, а этот умер, судя по надписи, в тысяча девятьсот девяносто втором году. Да потом, мой-то помоложе…
— Будем надеяться, что это не условный знак…
— И не плохая примета, — согласилась со следователем Марта, заходя за ним в лифт и нажимая кнопку восьмого этажа.
— Я, когда езжу по трассе, все время обращаю внимание на траурные венки, прикрученные к столбам электропередачи, к деревьям, вроде как в этом месте произошла авария, разбилась машина и погибли люди, — тихо произнес Артем Анатольевич, косясь на могильный памятник.
— Намекаете, что какой-то дед откинулся, извините, преставился в этом лифте и его родственники таким оригинальным образом почтили его память? — спросила Марта, дрожа всем телом в мокрой кофте. — Я думаю, что жители этого дома не могли согласиться на такой способ увековечивания памяти, — ответила девушка.
Лифт остановился, следователь обернулся к ней.
— Я начинаю верить, что, связавшись с тобой, с людьми могут происходить странные события.
Он открыл решетку, и они благополучно вышли на нужном этаже.
Коля в это время, опоздавший за лифтом на первом этаже, начал нелегкий подъем наверх, пыхтя где-то между вторым и третьим этажом.
Марта с видом узника, идущего на казнь, нажала на звонок. Дверь распахнулась мгновенно, словно ее держали за ручку, Марта даже не успела убрать руку с кнопки звонка.
— Коля?! — прокричала полная высокая женщина в ярком платье в горошек и с удивлением уставилась на мокрых до нитки мужчину средних лет неприметной наружности и симпатичную девушку с большими грустными глазами под темной, прилипшей ко лбу челкой.
— Здравствуйте, — прокашлялся Артем Анатольевич, — в этой квартире проживает Роман Григорьевич Павлов?
— Поля! — гаркнула женщина. — Здесь спрашивают какого-то мужчину, — почти с угрозой в голосе сказала она.
