Дарья Донцова - Судьба найдет на сеновале
– Где нашли актрису? – не успокоилась журналистка. – В ванной?
– Господа, любая озвученная мной информация может навредить следствию. Расходитесь, не надо мешать специалистам работать, – обратился к донимавшим его представителям прессы Янкель. – Когда у полиции появятся ответы на вопросы, вы их непременно узнаете.
Но репортеры не унимались.
– Считаете, Орехову убили?
– Не имею права делать выводы, – выкрутился юрист. – Пожалуйста, проявите уважение к покойной и ее супругу, не публикуйте чушь.
Я повернул налево и притормозил в начале переулка. Похоже, все увещевания адвоката папарацци проигнорировали. Крохотная улочка была забита машинами с логотипами разных телеканалов, на тротуаре теснились люди с камерами и фотоаппаратами. И как пройти к Максу? Я вынул телефон, но не успел набрать номер – около водительской двери возник парень и приложил к стеклу раскрытое удостоверение. Я вылез наружу.
– Владимир Широков, стажер, – представился молодой человек. – Иван Павлович, Воронов просил вас натянуть комбинезон и взять эту ксиву. Если кто пристанет с вопросами, говорите, что являетесь помощником эксперта.
Молча кивнув, я влез в серо-голубой, сделанный из нетканого полотна одноразовый костюм, сунул в карман поданную юношей бордовую книжечку и вопросительно посмотрел на него.
– А где перчатки?
– Бли-и-ин, – протянул тот. – Забыл!
– Из-за таких дураков, как ты, мне предстоит лишняя работа, – произнес хорошо знакомый женский голос. – Мальчик, забывший про перчатки, ты раньше где служил?
Я оглянулся и увидел эксперта Аню. Она помахала мне рукой, подзывая.
– Привет, Ваня. Сегодня ты мой подчиненный, поэтому тащи баул.
– С удовольствием, – кивнул я, забирая у нее большой серый чемодан.
– Будешь хорошо себя вести, разрешу кисточкой по мебели поводить, – пообещала Аня. – Эй, приятель, ты на вопрос не ответил. Где раньше служил?
– На земле, – прогудел Широков, – в отделении.
– Ясненько, – протянула эксперт. – Возьми в моей машине упаковку перчаток, сам натяни на лапы и Ване принеси. Лови…
Владимир попытался поймать брошенный ему ключ с брелоком, но потерпел неудачу.
– Понятно. В баскетбол я с тобой в одной команде играть не стану, – резюмировала Анна.
Широков покраснел, поднял с тротуара железное колечко, на котором болтался на цепочке крохотный утенок в розовом платье, и спросил:
– А какой у вас автомобиль?
– Примени метод дедукции, – посоветовала криминалист. – Включи мозг и, надеюсь, сообразишь, какую тачку открыть.
Затем Аня спокойно пошла к трехэтажному, постройки начала двадцатого века дому, возле которого кучковалась основная масса журналистов.
Владимир растерянно смотрел на брелок.
Я усмехнулся.
– Женщины любят маленькие машины красного, голубого или зеленого цвета. Но Анна нетипичная представительница слабого пола. Много ты знаешь дам, которые получают удовольствие, исследуя труп, пролежавший несколько суток в воде?
– Ни одной, – вздохнул Широков.
– Анна работает в мужском коллективе, у нее всегда при себе много всего для работы, – продолжал я. – Смею предположить, что она катается на мощном внедорожнике черного цвета. Ищи такой.
– Здесь их полно, – поджал губы стажер.
– Навряд ли сотрудница Воронова прикатила на джипе с надписью «Канал Угу-ТВ», – хмыкнул я. – Отсеки машины прессы.
– Она не могла сама перчатки взять? – возмутился парень.
– Ты новичок, и коллеги первое время будут тебя гонять, – улыбнулся я. – Глянь на брелок, он говорит о том, что Анна в глубине души маленькая девочка, вероятно, у нее на торпеде лежит плюшевая игрушка.
Вместо того чтобы поблагодарить меня за помощь, Владимир насупил брови.
– Вы же знаете, какая тачка у Анны! Чего Шерлоком Холмсом прикидываетесь?
– Великому сыщику приходилось туго, у него не было всяких технических штучек. Дай на секунду брелок, – попросил я.
– Держите, – пробурчал Широков.
Я нажал на черный прямоугольник, висевший около крохотной утки. Один из припаркованных джипов замигал фарами и издал несколько гудков.
– Кстати, о главном герое произведений Артура Конан Дойля, – мирно продолжал я. – Ему бы пришлось долго соображать, на каком виде транспорта прикатила эксперт. А нам, живущим в век электроники, нужно лишь ткнуть пальцем в ключ. Ты машину видишь? Ключом-меткой пользоваться умеешь? Открыть-закрыть автомобиль сможешь?
– Да, – буркнул стажер и пошел к джипу.
Глава 14
– Стой тут, – велел Макс, когда я сунулся было в номер, – помещение еще не обработали.
Я послушно вернулся в небольшой круглый холл и начал осматриваться. Судя по всему, отель крохотный, я нахожусь на втором этаже, на двери самой дальней комнаты видна табличка с цифрой «10». На полу дорогой ковер, стены выкрашены в приятный песочный цвет, под потолком горит хрустальная люстра, между номерами сияют бра, в тупиковой части коридора стоит столик со скатертью, на нем хрустальная ваза с живыми цветами, и похоже, букет составлен руками дорогого флориста. Гостиницы, где номера сдают по часам, так не выглядят, там темно, грязно, нет никаких растений и не пахнет дорогим парфюмом.
– Что интересного ты увидел? – спросил Макс, выходя из номера.
– Полагаю, данное заведение не предназначено для быстрого утоления сексуального аппетита, – ответил я, – больше смахивает на пансион.
– Хозяйку зовут Вероника Григорьевна Гудкова, она живет в мансарде, – подхватил Воронов. – Вон та дверка с надписью «Служебное помещение» ведет в апартаменты владелицы. Гудкова – мать Нины Ореховой.
– Бедная женщина, – пробормотал я. – Найти тело дочери-самоубийцы! Врагу такого не пожелаешь.
– Труп обнаружила не она, а постоялица Эльвира Елкина, – уточнил Макс. – Знаешь, немного странно получается. Вчера, когда я рассказывал тебе об Ореховой, не обратил внимания на год рождения ее матери. А сегодня увидел даму и удивился. Нине двадцать шесть, матушке семьдесят один. Получается, она ее в сорок пять родила?
– Ну и что? – не понял я. – Сейчас кое-кто и в пятьдесят детей на свет производит.
– Гудкова со мной и с ребятами подробно беседовать отказалась. Ты же у нас дамский угодник, нравишься всем, так разговори ее. Она не простая старушка. О том, что ее дочь умерла, Вероника Григорьевна сообщила не полиции – позвонила Борису Янкелю, адвокату Сухорукова, а тот обратился ко мне. Мы знакомы, Борис приличный человек, своих клиентов защищает до последнего, но и нам гадостей не делает. Пенсионерка проявила удивительное самообладание. Однако я ей категорически не понравился. Уж постарайся, Ваня! А я пока допрошу Эльвиру Елкину, расторопную бизнесвумен. Знаешь, откуда здесь армия журналюг? Обнаружив тело, дамочка тут же звякнула в «Желтуху», а когда я приехал, уже раздавала интервью перед камерами.
– O tempora! O mores![9] – процитировал я крылатое латинское выражение. – Понял задание. Тут вроде поблизости супермаркет, сбегаю кое за чем и попробую вызвать хозяйку на откровенность.
Через полчаса я, держа в руке коробку с дорогими пирожными, постучал в дверь покоев владелицы отеля, не дождался ответа, нажал на ручку и оказался в большой, примерно пятидесятиметровой, комнате. Это была гостиная, объединенная с кухней. Слева виднелись шкафчики, сделанные из какого-то сверкающего современного материала, напоминающего нержавейку, справа на стене висела огромная лазерная панель, неподалеку от нее стояли длинный диван и три черных кресла, перед каждым из них имелось по ярко-красному пластиковому столику. Обеденный же стол отсутствовал, его заменяла барная стойка с высокими стульями. В простенках между тремя окнами уютно устроились книжные полки. Особое впечатление на меня произвело освещение. В зоне отдыха стояли три торшера, а там, где готовят и едят, с потолка свисала золотая полусфера. Тут не было ни ковра, ни любимых пожилыми дамами скатертей, пледов, подушечек, корзинок с вязанием, вазочек с печеньем… Не зная, кому принадлежит жилье, я бы мог предположить, что в таком интерьере обитает холостой молодой мужчина, редко бывающий дома и совершенно не настроенный создавать уют.
Послышалось тихое шуршание, часть стены слева от меня отъехала в сторону, появилась худенькая пожилая женщина.
– Бога ради, не пугайтесь! – воскликнул я. – Разрешите представиться, Иван Павлович, психолог. Заглянул посмотреть, как вы себя чувствуете. Несколько раз постучал в дверь, понял, что она не заперта, и насторожился: вдруг хозяйке, испытавшей сильное потрясение, стало плохо? Вот принес вам пирожных, специально выбрал низкокалорийные.
– Спасибо, – печально улыбнулась Вероника Григорьевна, – мне действительно в тяжелую минуту помогает сладкое. И вы правы, случившееся – огромный для меня удар.
Я решил заехать издалека.
