Татьяна Сахарова - Бисер для трех поросят
— Ты что же, действительно собралась этого типа обедом кормить?
— А что тут такого? — включила я дурака. — Вполне привлекательный мужчинка в самом расцвете сил. Если его помыть и побрить, получится очень даже прилично.
Женька не уловила в моих словах иронии и по этой причине обеспокоилась:
— Неужели ты хочешь взвалить на свои плечи этого разгильдяя? Ты находишь его привлекательным?
— Как тебе сказать, — продолжила я издеваться над подругой. — Сама ж видишь, с мужиками в стране напряженка. Половина после тридцати так отсвечивает лысиной, что голуби на лету щурятся от возмущения и гадят на их макушки. А вторая половина видит свое мужское хозяйство разве что в зеркале, поскольку взгляд вниз постоянно натыкается на беременный пивом живот. Отсутствие подобных недостатков само собой превращает мужчину в Аполлона.
— Но от него же несло перегаром! — с негодованием выдала она последний аргумент.
— Никто не идеален. И смею тебе напомнить наше первое января. Думаю, от нас обеих несло поутру перегаром, как от роты заправских алкоголиков. Кстати, что ты думаешь про исчезновение нашего зама? — Мне уже порядком надело обсуждать незадачливого прораба, и я решила переключить Женькино внимание на другой вопрос.
— Вообще-то ничего, — призналась она.
— А я думаю, что ему стало плохо на улице. Как тогда ночью в арке. Вдруг он грохнулся на асфальт посреди улицы, и случайные прохожие, как и мы тогда, приняли его за покойника. Представляешь?! Его ведь могли в морг отправить!
— Могли, наверное.
— Но тогда его нужно срочно спасать! Вдруг его заперли в морозилке? Давай обзвоним городские морги!
— Ага. Только что им скажешь? «Простите, к вам живой труп случайно не привозили? Имейте в виду, он наш». Так?
— Да ну тебя, Женька!
— А ты не нукай! Нам этот Глеб Николаевич не кум, не сват и не брат. Так какого дьявола мы должны искать его по моргам? Пусть его родственники этим занимаются или, на худой конец, наш директор.
— Пожалуй, ты права, нам не стоит встревать. Но мне лично все равно интересно, что за коммерцию наши начальники тут развели?
— Сложно сказать. Но, похоже, это что-то не очень законное. Может, наркотики?
— Скажешь тоже! Это какие же партии-то должны быть, чтобы выносить их каждый день саквояжами. — Мне припомнился толстяк, зацепивший меня за коленку, а сегодня устраивавший разборки с директором.
В этот момент в ресторан ворвался маломерный охранник Сеня, огласив пустынное пространство зала зычными возгласами:
— Измена! Измена!!!
Мы с Женькой перепуганно уставились на него.
— Ты чего?
— Ничего, — радостно сообщил он, — анекдот знаете? Лопает Мальчиш-Плохиш осетров с ананасами, а вокруг носится с красным флагом Мальчиш-Кибальчиш и орет как резаный: «Измена! Измена!» Мальчиш-Плохиш продолжает обжираться и думает: «Странная штука травка — кого на хавчик пробивает, кого на измену». Смешно, правда? Чего вы тут с такими постными лицами сидите?
— Лица как лица, — недовольно проворчала я. — А ты, между прочим, каждый день на работу опаздываешь. И теперь нам анекдотами зубы заговариваешь.
— Ничего я не заговариваю, — обиделся Сеня. — И опаздываю я ведь не сильно. Просто у меня мопед на ладан дышит. Вот денег подкоплю и новый себе куплю. Буду ездить с ветерком и на полчаса раньше на дежурство заступать.
Я еще немного пожурила Сеню для профилактики, и мы отчалили домой.
* * *На следующий день первыми, кого мы встретили возле входа еще не открывшегося ресторана, были толстяк с саквояжем и Хозяин жизни со своим «Ролексом». С такими физиономиями, будто только что объявили Армагеддон. Они о чем-то шушукались и нервно курили. Мы живенько прошмыгнули мимо них и с головой окунулись в легкую суматоху, сопровождающую начало рабочего дня.
Вскоре после открытия, когда оба постоянных клиента попивали кофе, то и дело мусоля в руках мобильные телефоны, я забеспокоилась и, заглянув на кухню, спросила:
— Ребятки, а что с начальством? Кто-нибудь знает, будет ли хоть кто-то из них сегодня?
— Без понятия, — честно признался шеф-повар, — за всю мою бытность, а я здесь работаю почти с самого открытия, либо директор, либо его заместитель всегда приходили к открытию. Лучше бы им позвонить.
— А номера их телефонов имеются?
— Конечно.
Он достал записную книжку и продиктовал мобильные и домашние телефоны руководства. Устроившись в кабинете главного шефа — в конце концов, он сам оставил мне вчера ключи, — я принялась звонить, но результаты были малоутешительны: ни домашние, ни мобильные телефоны не отвечали. Как можно быть такими безответственными?
Неожиданно дверь кабинета без стука распахнулась.
— А, это ты… — разочарованно протянул Хозяин жизни, не ожидавший застать меня в кресле директора. — Ты чего тут делаешь?
— Пытаюсь дозвониться до Павла Давидовича и Глеба Николаевича.
— И как?
— И никак. Телефоны не отвечают.
— Где они могут быть?
— Мне неизвестно, — ответила я чистую правду, а он неожиданно взвился:
— Как это, твою мать, неизвестно! Вы тут что, поодурели все! Да я ж… Да мы ж… от вашей гребаной конторы ни одного кирпича не останется. Ты мне типа… своего Гросса из-под земли нароешь! Ясно?!
— Не ясно! — стараясь соблюдать спокойствие, отозвалась я. — И нечего на меня кричать! Мне известно меньше вашего. Я вообще не знаю, что нам делать без начальства.
— Ищи, сука, свое начальство, где хочешь! Я вас всех тут, уродов, закопаю!
С этими словами он вылетел из кабинета, злобно хлопнув дверью. А я осталась в глубоком замешательстве, размышляя над тем, что же делать дальше и где искать директора и его зама?
В голову внезапно пришла идея. Ухватив валявшийся на столе директорский органайзер, я открыла его на букву Б и без труда обнаружила на странице запись «Бухгалтер». Главный бухгалтер — это тоже какое-никакое начальство. Без колебаний я набрала номер телефона.
— Добрый день! Мне нужна Елена Александровна.
— Я вас слушаю.
— Вас беспокоит новый администратор из «Этуаля». Мы с вами незнакомы, но вы не могли бы сейчас подъехать на работу?
— Налоговая заявилась? — обеспокоилась женщина.
— Да нет. У нас проблемы несколько иного рода.
— Какие? Мы же договорились, что я прихожу к вам пару раз в неделю.
— Да. Но тут непредвиденные обстоятельства.
— Хорошо, я приеду через пару часов, — без особого энтузиазма согласилась бухгалтерша и отсоединилась.
Ее обещание меня воодушевило, и, закрыв кабинет на ключ, я поплелась в зал. Там, к счастью, уже не оказалось ни толстяка, ни агрессивного Хозяина жизни.
— Что там у вас произошло?! — налетела на меня Женька. — Этот с «Ролексом» выбежал от тебя, как умалишенный!
— Он и есть умалишенный. Наорал на меня и даже закопать нас всех обещал.
— Козел вонючий. А на вид вроде приличный мужчина.
— Внешность обманчива. Куда они с толстяком подевались?
— Откуда мне знать? Пошептались о чем-то и ушли, даже за свой кофе не расплатились. Но зато третий тип объявился. Тоже из вчерашних. Вон под окном сидит с лютой рожей. И про начальство тоже уже справлялся. Что будем делать?
— Я дозвонилась до бухгалтерши. Она обещала приехать через пару часов.
— А директор?
— Телефоны не отвечают. И у зама тоже.
— А если с ними что-то случилось? — Женька как обычно ожидала от меня ответов на все свои вопросы.
— Тогда твоя трудовая карьера имеет шансы завершится на взлете, — невесело отозвалась я. — Передадим бухгалтеру выручку вместе с ключами и с завтрашнего дня будем сидеть дома.
— Ты думаешь, ресторан закроется?
— Нет, наверное. Рано или поздно объявится владелец и сам разберется в ситуации.
— А как же мы?
— А мы будем держаться от всей этой истории подальше. Сама же вчера говорила: «Не кум, не сват и не брат…»
— Но почему мы должны не выходить на работу? Во-первых, может, с нашим руководством ничего страшного не произошло, просто какие-то личные проблемы. А во-вторых, даже если с ними что-нибудь приключилось, владелец тут же пришлет сюда нового директора.
— Возможно. Только я почему-то не хочу дожидаться, пока этот придурок с «Ролексом» вернется сюда всех закапывать. А он вернется, можешь не сомневаться.
За последующие два часа я сделала не меньше десятка попыток дозвониться до начальства, но положительных результатов это не дало: Гросс и его зам как в воду канули. Расспросы сотрудников тоже прошли впустую. Никто из них ничего не знает. Даже о владельце ресторана всем известно только понаслышке.
Приехавшая после обеда бухгалтерша оказалась сухопарой женщиной раннего пенсионного возраста с землистым цветом лица и сеткой мелких морщин. По внешнему виду я приняла бы ее за уставшую от жизни школьную учительницу или, на худой конец, за младшего научного сотрудника какого-нибудь завалящего НИИ. Ее внешность у меня почему-то совсем не вязалась с должностью главбуха преуспевающего ресторана.
