Беверли Херальд - Двойное убийство
Короче говоря, Берт никогда – за всю свою жизнь! – не спала ни с кем, кроме Джейка. И вдобавок сохранила девственность до первой брачной ночи. Последнее меня особенно изумляет. Не исключено, что Берт – единственная женщина в Америке, которая может этим похвастаться.
В общем, на мой взгляд, Джейк оказал сестре колоссальную услугу, даровав свободу. И теперь ей выпал шанс наверстать упущенное. Об этом я ей тоже говорила. Возможно, даже слегка переусердствовала, ибо, когда я закончила, Берт смотрела на меня как на помешанную. Я-то решила, что все мои слова она пропустила мимо ушей, – ан нет, значит, все-таки слушала.
Пожав плечами, Трент снова повернулся к книжным полкам.
– Так вот, кажется, этот Рассел Мурмен оставил страховку в сто тысяч долларов. И страховая компания наняла меня, чтобы прояснить это дело.
По словам Трента, полис был оформлен всего месяц назад, и теперь страховая компания, вполне естественно, интересуется обстоятельствами смерти его обладателя.
– Страховка теряет силу в случае самоубийства, совершенного в течение года после заключения договора.
Я чуть не выронила стул, который собиралась поставить на место.
– Самоубийства? Но ведь ему перерезали горло. Трент ничуть не смутился:
– А вы можете придумать более ловкую маскировку самоубийства?
Я вынуждена была признать, что резон в этом есть.
Берт в другом конце комнаты скривилась. Очевидно, перерезанные глотки – не лучшая тема для светской беседы.
– А мы думали, что его убили, мистер Марксберри, – промурлыкала она.
Кэтлин вернулась!
– Зовите меня Трент, – улыбнулся детектив, чуть дольше положенного задержав на ней взгляд своих темных глаз.
Берт улыбнулась в ответ:
– Хорошо… Трент.
Признаться, я уже начинала чувствовать себя Человеком-невидимкой. Давным-давно, еще в школе, мы с Берт заключили некий пакт. Будучи близнецами, мы вполне логично предполагали, что один и тот же парень может заинтересоваться нами обеими. И более того, мы тоже можем заинтересоваться одним и тем же парнем.
Так вот, пару раз повздорив из-за ухажеров, мы пришли к соглашению. Очень простому. Как только молодой человек давал понять, что одна из нас ему симпатична, вторая должна была уйти в тень. Разумеется, до этого момента – пока кавалер окончательно не определился с выбором, – никаких ограничении не устанавливалось. Обе мы вольны были кокетничать сколько душе угодно, хлопать ресницами хоть до сквозняка, бесстыдно подкарауливать юношу в темных углах. Но стоило ему пригласить одну из нас на свидание – и состязанию конец.
А сейчас состязание, судя по всему, закончилось, не успев начаться. Пожалуй, я была несколько уязвлена: ведь мы с Берт совершенно одинаковые с виду. Правда, я фигурировала в черном боди с глубоким декольте, джинсах в облипку и джинсовой же куртке – прикид, который, скажу без ложной скромности, сорвал на радиостанции бурную овацию с улюлюканьем. А Берт была, как обычно, в строгом костюме (фирменном, разумеется): юбка чуть ли не до лодыжек и шелковая блузка, застегнутая до самого подбородка.
Что тут сказать? Либо Трент – ценитель целомудрия, либо же мне следует проконсультироваться у какого-нибудь кутюрье по поводу нарядов. Не сводя глаз с Берт, Трент продолжал:
– Насколько я понимаю, этот Мурмен потерял сознание в результате сильного удара. До того, как ему перерезали горло. Возможно, он намеренно так спланировал, чтобы меньше страдать.
– А может, это убийца все так спланировал, чтобы меньше спорить? – предположила я.
Пожав плечами, Трент нахмурился:
– Случается, бедствующий человек нанимает кого-нибудь, чтобы себя убить. И таким образом материально обеспечить тех, кого любит. Слыхали, наверное? – Умолкнув, он потянулся к очередной стопке книг. А когда снова заговорил, то понизил голос, будто делился конфиденциальной информацией: – По сути, у нас есть основания полагать, что именно так все и было.
– Основания? – спросила Берт. – Но какие, Трент?
Вряд ли сестру интересовали эти самые основания, ей просто нужен был предлог, чтобы вновь побыть Кэтлин Тернер. А также присесть в кресло и пожирать Трента глазами.
Чертовски приятно, что Берт решила ожить дл разнообразия. Видит бог, в течение последнего года я не раз опасалась, что она уйдет в монастырь.
Трент вежливо улыбнулся Берт:
– Я не вправе распространяться о причинах, по которым мы считаем это самоубийством. – И, поморщившись, добавил: – Сами понимаете, обязательства перед клиентом…
Сестра так и впилась в него взглядом.
Не хотелось мне нарушать это чудное мгновение, но в то же время не терпелось кое-что узнать.
– И кто должен получить страховку?
Трент и Берт обернулись ко мне с таким видом, словно забыли о моем присутствии.
– Этого я тоже не могу сказать, – ответил Трент. – Дело не в том, что я что-то скрываю… просто мой клиент наложил некоторые ограничения… Ужасно неприятно, но ничего не поделаешь.
На мой взгляд, он явно кое-что скрывал. Однако Берт в другом конце комнаты энергично закивала.
– Конечно, конечно, Трент, мы понимаем. – И хрипотца в ее голосе стала еще ощутимее.
У меня возникло подозрение, что, если бы Трент сейчас объявил, что всем нам следует спрыгнуть с моста, Берт тотчас откликнулась бы: «Конечно, конечно, Трент, мы понимаем!» Боже, что только творят гормоны!
– Так или иначе, – продолжал Трент, – я хотел бы узнать, что именно сказал вам вчера Мурмен. – Он снова обратил на сестру карие глаза Харрисона Форда. – Возможно, в его словах содержался какой-то намек?
Под действием чар Трента моя сестра превращалась в колдунью Бастинду из Волшебной страны, которую окатили водой, – иначе говоря, таяла на глазах. Млела то есть. Даже забыла подпустить чувственности в голос, отвечая Тренту. К несчастью, когда Берт закончила свой рассказ о встрече с Мурменом (не умолчав и о полученных комплиментах), на лице Трента царило то же озадаченное выражение, какое мы давеча наблюдали на физиономии детектива Гецманна.
В явном отчаянии Трент повернулся ко мне. И получил еще меньше сведений, чем от Берт:
– Этого типа я впервые увидела мертвым, по телевизору.
– Вот как? – разочарованно протянул Трент. Он выглядел настолько расстроенным, что Берт тотчас принялась рассказывать обо всех пакостях, происшедших с нами после ее злополучной встречи с мертвецом. Поведала о взломе моей квартиры, о странных телефонных звонках, а напоследок, видимо иссякая, добавила:
– Ах да, а еще за мной сегодня следила эта рыжая!
– Рыжая? – удивленно переспросила я. Это что-то новенькое.
– Ну… – Берт пожала плечами. – По-моему, она за мной следила. И по-моему, у нее рыжие волосы, хотя, возможно, это был парик. – И подробно описала преследовавшую ее дамочку, вплоть до больших оранжевых очков и ботинок цвета детской неожиданности.
Я задумчиво смотрела на сестру.
– Знаешь, мне сегодня тоже показалось, что за мной следят. Но только не женщина, а мужчина.
Так оно и было, но, пока Берт не упомянула о слежке, я считала, что страдаю паранойей. Днем, высадив Берт в центре, я поехала обратно на работу и оставила машину на городской стоянке в нескольких кварталах от радиостанции. А когда шла пешком, впервые заметила того типа.
– Он был низенький, лысый и толстый, лет сорока на вид и в очках. Такой, знаете, незаметный – вылитый цэрэушник.
Трент уже не выглядел таким расстроенным.
– Вы обе уверены, что эти люди за вами следили?
– Нет! – в один голос ответили мы с Берт.
Трент вздохнул и покачал головой. Однако настоял, чтобы мы еще раз подробно описали наших преследователей. А также потребовал, чтобы мы показали ему послание на зеркале Берт. Сестра отмахнулась:
– Да я его уже стерла!
– Берт очень чистоплотная, – пояснила я. Трент внезапно помрачнел.
– Если снова увидите кого-нибудь из этих людей, немедленно звоните мне. И не вступайте в разговоры с кем попало.
Очень ценный совет.
– И еще, – продолжал Трент, – если вдруг встретите этих людей, ради бога, не пытайтесь с ними заговорить. Это может быть опасно. Просто позвоните мне, а я уж с ними разберусь.
– Да-да, конечно! – проворковала Берт.
– И на вашем месте я бы держался подальше от полиции, – посоветовал Трент. – Вряд ли это была шутка.
Берт снова закивала, и Трент перевел взгляд на меня. Что мне оставалось делать? Тоже кивнула. Если ему охота разобраться с плохими парнями – на здоровье! Уже хлеб, по сравнению с тем, что нам предложил Гецманн.
Трент запихнул на полку последнюю книгу и поднялся на ноги.
– С вашего разрешения, мне бы хотелось осмотреться здесь.
– Конечно! – снова проворковала Берт, и мы принялись ходить хвостом за Трентом по квартире.
