Татьяна Луганцева - Стая гадких утят (сборник)
Это звучало как призыв к секретной миссии. То есть к этому необходимо было готовиться, собираться морально и физически. Обычно холодильник отключали к ночи, съев предварительно все продукты, хочешь этого или нет. То, что съесть сразу было жалко, или то, что приобрели члены семьи, которые не знали о принятом стратегическом решении – разморозке, относили к соседям или вывешивали в авоське за окно, если на улице властвовала зима. И дальше всю ночь и весь последующий день надо было бегать с половыми тряпками подтирать пол и слушать устрашающие, грохочущие звуки откалывания льда от морозильной камеры.
Так вот… Суперскому холодильнику Евгения все это не требовалось, он сам контролировал свой климат, сам размораживался, сам ароматизировал свои внутренности и еще что-то очень непонятное для Яны показывал на своем дисплее, только что не говорил и сам не ходил за продуктами.
Яна не очень дружила со сложной техникой.
«Не хватало ему, то есть холодильнику, еще отвечать на телефонные звонки и сообщать подошедшим к нему людям, сколько кусочков колбасы и сыра осталось у него внутри. А также спрашивать: «Вы помыли руки?» А еще по сенсорным контактам на ручке определять, правду ли сказал человек, и принимать решение, открываться или нет. К тому же была бы очень удачная разработка для тех, кто на диете, чтобы холодильник не открывался для них вовсе, сканируя избыток жира на бедрах и животе», – раздраженно подумала Яна.
Для такого большого холодильника с огромными полками продуктов в нем было катастрофически мало. Но Яна все же нашла пачку пельменей и пару яиц – то, что ей было надо. Она разрезала каждую пельменину пополам и быстро на сковородке обжарила с двух сторон, в конце залив слегка взбитым яйцом. На все это ушло не больше пятнадцати минут, и она как раз успела к возвращению Евгения. Его размашистые шаги громким эхом разнеслись по всему первому этажу. Он вошел на кухню, нагруженный пакетами.
– Ого! Ты уже здесь хозяйничаешь? И пахнет так приятно… да и выглядит аппетитно. Неужели нашла у меня что-то съестное? Что это?
– Похоже, кухня вообще забыла, что такое запахи еды, – ответила Яна. – А это всего лишь пельмени с яйцом по моему фирменному рецепту. Это то, что я нашла у тебя в холодильнике. У меня был один знакомый, который, когда хотел есть, а есть было нечего, метал на сковороду все, что видел: лук, картофель, хлеб, любые овощи, и все это «связывал» яйцом. И когда был голодный, такое блюдо уходило за милую душу. Ничего вкуснее я не ела, а уж по ресторанам походила, не сомневайся… У меня даже бывший муж владел рестораном, – сообщила Яна, разрезая румяную лепешку из мяса, теста и яйца на две части. – Присаживайся.
– Спасибо, – ответил Евгений, быстро разгружая пакеты.
Он, как истинный холостяк, принес много колбасы, сыра и прочих, уже готовых продуктов, к тому же еще и нарезанных на тоненькие одинаковые ломтики. Вскоре его большой стол стал просто ломиться от еды.
– Просто пиршество какое-то! – обрадовалась Яна. – Праздник! Елки-палки, Новый год!
– Сразу чувствуется, что в доме появилась женщина, – ответил Женя. – Я строил этот дом с мыслями о Гале, о нашей семье. Хотел минимум троих детей. Такие банально простые планы, и такое большое разочарование…
Яна покосилась на бутылку дорогого коньяка – Женя не забыл ее просьбу.
– Наливай, Женя! Жизнь не закончена, поверь мне… Поверь, половину из того, что ты сказал, еще очень даже можно осуществить. Я имею в виду не часть про Галю, а часть про троих детей.
Ее просьба по разлитию спиртного была незамедлительно исполнена.
– За нас! – подняла коньячный бокал Яна.
– У меня хороший дом? – спросил хозяин, поддерживая беседу.
– Мне нравится, – откликнулась Яна, – только он какой-то… как бы это выразиться?
– Необжитой? – догадался Женя.
– Точно! – постучала вилкой по столу Яна.
– Так ремонт закончился недавно… А комнаты я специально не заполнял. Хотел, чтобы это сделала Галина, чтобы все было по ее вкусу, чтобы она чувствовала, что это ее дом, чтобы ей было уютно.
– Я знаю, в чем причина, почему она от тебя ушла! – прокричала Яна. – Ты избаловал ее. Ты слишком ее любил, а так нельзя… Ты задушил ее своей любовью, так же, как и меня Карл. Женщины начинают наглеть, капризничать, и если они стервы, то и издеваться над своим поклонником, словно проверяя его на прочность. Она в душе знает, что никуда он от нее не денется. Наливай, Евгений! – скомандовала Яна, входя в раж и в большой аппетит.
– Может, ты и права, Яна… Но я сейчас в таком отчаянии, что был готов уйти с работы, только чтобы Галя вернулась ко мне.
– Вот этого нельзя делать ни в коем случае! Работа приносит тебе удовлетворение и материальный достаток. Пойдешь у Гали на поводу, станешь подкаблучником, и будет она об тебя ноги вытирать! Хотя стоп, что это я тебя учу уму-разуму? Нашлась учительница! Сама-то тоже не сберегла свое счастье, других учу! Не слушай никого, Женя, действуй, как велит сердце! – горячо поддержала его Яна, впиваясь вилкой, а затем и зубами в сочный кусок окорока, подкопченного и ароматного.
«Неплохо у них работает кулинария при супермаркете…»
Они стали говорить о жизни, о любви, о своих неудачах. Коньяк в бутылке уменьшался, а настроение повышалось прямо пропорционально выпитому.
Наконец наступила та стадия, когда Яна всплакнула на плече у Евгения:
– У меня-то теперь и работы нет… Крах на всех фронтах…
– Так обратись к нашей Пуле! – сфокусировал на ней взгляд Женя.
– Не-е… пулю в лоб и другие части тела я не хочу… – поморщилась Яна. – Я о самоубийстве еще не думала.
– Да я не о пуле, а о Пуле! – воскликнул Женя.
– С ума сошел? – решила уточнить Яна… на всякий случай.
– Нет, – уверенно ответил Евгений. – Ты что, не помнишь? Женщина ходит с нами на занятия.
– Любовь Любомировна?
– Да нет! Другая!
– Александра?
– Да нет же! Другая женщина!
Яна напрягла память и действительно вспомнила еще одну женщину, сидящую всегда в самом последнем ряду и ведущую себя тише воды, ниже травы. Яна даже не сразу ее вспомнила и не помнила, как она выглядела.
– И что? – спросила она.
– Так она же директор бюро по трудоустройству! Уж не откажет в поиске работы коллеге по несчастью, – ответил Евгений.
– А при чем здесь Пуля? – поинтересовалась Яна.
– Так ее зовут так – Пуля! – прочавкал Женя.
– Пуля? Что за имя такое? – удивилась Яна.
– Пульсерия, а так – Пуля! Прикольно, да? – Евгений засмеялся. Он уже находился в изрядном подпитии. – Я все понял! В наш коллектив принимают женщин со странными именами! Сама посуди! Любовь Любомировна. Масло масляное! Яна Карловна. Извини, конечно, но Карловна – тоже не совсем обычное отчество. И, наконец, Пульсерия Валерьевна!
– Только Александра проскочила… – задумалась Яна.
– Как бы не так! Она же Александра Эдуардовна Репейник.
– Что?
– Репейник – ее фамилия! – прыснул Евгений, и они с Яной залились смехом.
Прошло еще немного времени, и они вовсе не походили на брошенных, а скорее напоминали веселящихся клоунов в цирке.
Глава 5
Василий Николаевич Лебедев, старший следователь прокуратуры, понял, что ему счастья в личной жизни не видать никогда. Конечно, в его душе теплилась надежда, что госпожа Цветкова, влюбившись в заморского принца, покинет пределы России и вся забота о ее персоне ляжет на плечи его заморских коллег. Но и здесь ему не повезло. Яна никак не хотела распрощаться с Москвой и продолжала лезть во все передряги.
Они были знакомы уже много лет, и каждый раз Лебедев покрывался холодным потом, когда на экране его телефона высвечивался номер Цветковой. Это могло означать только: опять что-то случилось, она опять во что-то влезла: или снова поймала «кровожадного убийцу», или преследует «самого маньячного маньяка». Беда в том, что Лебедев долго не признавался себе, что давно влюблен в Цветкову. Эта яркая блондинка разбудила в его душе вулкан страстей. Остальные женщины меркли в его глазах. Он мог злиться на Яну, проклинать все на свете, но, когда она просила помощи, да еще кротким, елейным голоском, не мог не откликнуться, словно в его душе сразу включался фонарик надежды.
В это утро, когда позвонила Яна и сказала, что срочно нуждается в его помощи и что свой единственный разрешенный милицией звонок она потратила на него, ноги сами понесли Лебедева в нужном направлении.
Для него не было сильным потрясением, что Цветкова за какое-то хулиганство доставлена в местное отделение милиции. Но когда он приехал, познакомился с начальником и узнал подробности, даже у него, видавшего виды «следака», зашевелились волосы на голове и руки зачесались придушить зазнобу его жизни.
– А я могу с ней поговорить? – спросил он у начальника отделения, переводя дух и приводя мысли в порядок.
– Конечно, мы проводим вас в специальную комнату, – с сочувствием ответил начальник отделения.
