Дарья Донцова - Муха в самолете
– Простите, – быстро сказала я и, протиснувшись сквозь толпу, выбралась на платформу.
Эскалатор вынес меня наверх, на улице стало еще холодней, поплотней запахнувшись в куртку, я побежала по тротуару, поскользнулась и со всего размаха шлепнулась на пятую точку. В ту же секунду к горлу подступило настоящее отчаяние. Боже мой, как мне не везет! Бедная я, несчастная, вон сколько прохожих вокруг, а свалиться ухитрилась одна Вилка!
Внезапно мягкий, интеллигентный голос проворковал:
– Девушка, что же вы так неаккуратно!
Симпатичный мужчина, тот самый, сделавший мне замечание в вагоне, протягивал руку.
– Вставайте, милая, так и простудиться недолго.
Преисполненная благодарности к доброму самаритянину, я вцепилась в крепкую ладонь.
– Спасибо.
– Не за что, дорогая. Ну как же вы так неосторожно, давайте курточку сзади отряхну.
Я почувствовала к незнакомцу почти любовь, а он, стряхивая с меня снег, мирно продолжал:
– Ну надо же! Возраст уже не юный! Нельзя быть такой неловкой клячей!
– Неловкой клячей? – повторила я. – Неловкой клячей не в юном возрасте?
– Увы, – вздохнул дядечка, – жизнь проходит, впереди смерть! Все течет, все изменяется, все там будем!
Сделав сие оптимистичное замечание, прохожий стряхнул со своих перчаток комочки налипшей грязи и был таков. Я осталась переживать ситуацию, подкатившие к глазам слезы высохли, жалость к самой себе испарилась без следа. Кляча! Неловкая кляча! Все там будем!
С одной стороны, это верно, но с другой!.. Никакая я не кляча!
Подняв с тротуара сумочку, я побежала вперед. Значит, так, каждый кузнец своего счастья, можно, конечно, рыдать, получая пинки от судьбы, а можно воспринимать их как уроки жизни. Счастье никто тебе не подарит, есть какие-то вещи, которые нужно делать самой. Ну кто починит за вас зубы? Нравится это или нет, сидеть в кресле у стоматолога придется вам лично. Но, с другой стороны, будете ли вы сытой, коли ужин слопает кто-то другой? Нет? То-то и оно! За свою радость надо бороться самостоятельно. Домой я вернусь победительницей, человеком, который узнал, кто убил Асю Локтеву, писательницей, создавшей новый роман, удачливой, молодой, красивой женщиной, а не неловкой клячей. Нечего жалеть себя, это не конструктивное поведение. Нельзя требовать жалости от других, это унизительно, с любыми обстоятельствами можно бороться, главное, не складывать лапки. Мышь способна сдвинуть гору, а если глыба не покоряется, ее нужно прогрызть, расковырять, расцарапать. И времени у меня мало, надо успеть завершить расследование до возвращения Томочки, та просто заболеет, узнав, что я пропала неизвестно куда!
С красными щеками я добежала до квартиры Васи и стала звонить в дверь.
– Работу искала? – сурово спросила молодая худенькая женщина, распахнув дверь.
– Ага, – кивнула я.
– Ну, входи, – сказала хозяйка, – небось меня не узнаешь, я – Линда!
Я с удивлением посмотрела на ее тощую фигурку. Линда даже меньше меня и ростом, и размерами. Интересно, каким образом она ухитрилась запугать громадного Васю?
– Топай на кухню, – велела Линда, – поговорить надо, срочно!
Не успела я сесть на табуретку, как Линда бесцеремонно заявила:
– Приехала ты без приглашения и с болячкой свалилась, место заняла на раскладушке.
– Извини, – я решила тоже обращаться к ней на «ты», – это случайно вышло, не нарочно.
– За тобой ухаживали.
– Спасибо.
– Поили чаем.
– Совсем не помню, но еще раз спасибо.
– Это одни слова, – отмахнулась Линда.
Я собралась спросить, чего она от меня хочет, но тут в кухню вошла здоровенная кошка и, сев около холодильника, трубным голосом заорала:
– Мяу-у-у-у!
Линда схватилась за дверку холодильника. Не успела хозяйка прикоснуться к ручке, как киска с ужасающим воплем кинулась в сторону, налетела на миску с водой и расплескала ее.
– Ну не дурак ли? – с изумлением спросила Линда, хватая тряпку. – Чего его колбасит, когда я холодильник открыть хочу! Ведь пришел жрать просить, знает, откуда еда берется, и прочь несется? Чего его плющит?
– Может, испугал кто? – предположила я.
Линда, методично убирая воду, вздохнула:
– Некому Бакса пугать.
– Это кот?
– Не видно разве?
– Нет, морда такая маленькая.
Линда хихикнула:
– Ты половую принадлежность по морде узнаешь? Вообще-то, на другое место смотреть надо. Бакса тут обожают, все безобразия ему прощают, умный он, как сволочь. Представляешь, он в унитаз ходит, сам научился.
– Какой хороший!
– Ага, – кивнула Линда, – года два лафа длилась, заберется на круг, хвостом к бачку и вперед.
– Молодец.
– Точно! Только один раз на него крышка-то и упала. Баксик внутрь свалился, чуть не утонул, хорошо, Вася на кухне сидел и вопль кота услышал, вытащил его вовремя.
– Вот бедняжка, – от души пожалела я несчастное животное, – небось он после этого случая даже близко к унитазу не подходит!
Линда ничтоже сумняшеся выжала половую тряпку прямо над раковиной, где с утра громоздилась гора посуды.
– Не угадала ты. Баксик наш по-прежнему туалетом пользуется.
– Ну надо же, просто подарочное издание!
– Ты не дослушала. Он садится на унитаз, но по-новому!
– Это как?
– Хвостом к двери, мордой к бачку, – пояснила Линда, – за крышкой во все глаза зырит, боится, что она его вновь накроет.
– Но тогда…
– Верно, – не дала мне договорить Линда, – на этот раз ты совершенно правильно скумекала, все вокруг загадит, и сантехнику, и пол, а Бакс доволен: и унитазом попользовался, и крышку видно.
– Поставь ему лоток.
– Сколько уж их переменила, все без толку, не приучается он.
– Ну… купи круг без крышки.
– И это делала. Только он все равно мордой к сливу устраивается, напугался, похоже, до конца жизни, – сказала Линда, – но если с унитазом понятно, то с холодильником сплошная загадка. Вот, гляди, маячит под дверкой.
Я посмотрела на гигантскую рыже-белую лохматую особь и кивнула.
– Верно.
– Ну а теперь дальше наблюдай, – предложила Линда и схватилась за дверцу.
С негодующим воем Бакс шарахнулся влево, на этот раз он вскочил на стул и свалил лежавшие на сиденье старые газеты.
– Во, чудо! – покачала головой Линда и распахнула морозильник.
В ту же секунду из него выпал кусок сильно замороженной говядины, с килограмм, не меньше, и угодил ровнехонько на то место, откуда спешно ретировался Бакс.
– Ну, Зинка, – возмутилась Линда, – напихала опять!
Подобрав пакет, хозяйка попыталась сунуть его назад, но не успела она поместить выпавшее внутрь, как из морозильника выпала новая «льдина», на этот раз окаменевшая пачка масла.
– Ой, беда, – заворчала Линда, – руки до хозяйства не доходят, работаю, как лошадь! А от Зинки какой толк? Плачу ей деньги, та берет и ни хрена не делает!
Я посмотрела на поднявшего шерсть Бакса.
– У тебя каждый раз так харчи вываливаются?
– Зинка, дура, насует под завязку.
– Чего же удивляешься реакции кота? – улыбнулась я. – Похоже, он у вас отличается острым умом и чрезвычайной сообразительностью, один раз получил по макушке крышкой и не желает повторения. Долбануло его чем-то замороженным по спине, вот он и отбегает прочь!
Линда замерла, потом расхохоталась.
– Верно! Мне и в голову не пришло!
– Самые простые решения на поверхности лежат, – сказала я.
Линда с треском захлопнула морозильник.
– Как ты сказала? Самые простые решения на поверхности лежат? И это верно! Собирайся!
– Куда?
– На работу.
– Куда? – еще больше удивилась я.
– Хватит кудакать, – рявкнула Линда, – ты портниха?
– Я?
– Вася так сказал. Оля швея, хочет в Москве службу найти.
– Да, да, – закивала я.
– Значит, поехали!
– Куда?
– Господи, – закатила глаза Линда, – на кудыкину гору, бить ворону. В твоей деревне все такие понятливые?
– В деревне?
– Ладно, колхозе, – захихикала Линда, выталкивая меня в прихожую. – Ты сегодня ходила работу искать?
– Да, – осторожно ответила я.
Линда, сопя, натянула на ноги короткие сапожки, выпрямилась и ехидно осведомилась:
– И нашла?
– Ну…
– Можешь не врать, ничего ты не нашла, – ухмыльнулась жена Васи, – в Москве без толкача никуда, небось по Ярославской дороге шлялась!
– Где?
Линда вышла на лестницу.
– Шевелись, храбрый портняжка. Неужели даже про Ярославку не слыхивала? Там строители кучкуются, гастарбайтеры. Только на шоссе бригадами нанимаются, соберутся человек по десять и предлагаются, одиночке не пристроиться. Тебе Вася говорил, чем я зарабатываю?
– Ну…
– Нахожу в столице людей, которые хотят квартиру или дом в порядок привести, – словоохотливо объясняла Линда, спускаясь вниз, – и бригаду собираю. Тут непросто, знать надо, кого на какую работу поставить. Если землю копать – это таджики, они лопатой, как экскаваторы, работают, лучшие штукатуры и маляры – украинцы, молдаване плитку кладут изумительно, а с паркетом кавказцы здорово работают, вот натяжные потолки только москвичи делают, и электрику им поручать надо. Усекла?
