Ольга Степнова - Совершенная crazy
– Козёл чистой воды, – нахмурилась Лидия. – Мы любили друг друга целых четыре месяца, а он… Он не имел права на руках переносить через лужу дуру Баранову у меня на глазах! – закричала Лидия, топнув ногой и перестав, наконец, изучать хитросплетения плюща над головой.
– Не имел, – согласился Славка, ликуя в душе, что Вахрамееву подвернулась хромая Баранова.
– Я им подножку поставила. Они так навернулись, что обоим понадобилась экстренная медицинская помощь. Теперь они лежат в первой городской хирургии, и Вахрамеев не отвечает на мои звонки! А разве я виновата?! Я «Скорую» вызвала, извинилась… а он… А она!.. Они лежат в соседних палатах, и Вахрамеев не берёт трубку! – Лидия хотела, очевидно, заплакать, но передумала, пальцами промакнула ресницы и с сожалением посмотрела на выброшенный окурок.
– У тебя есть сигареты? – рассеянно спросила она у Славки.
– Не курю.
– Чёрт… как тебе это удаётся?
– Не хочу зависеть от сигарет. Это неудобно и унизительно.
– Как здорово! – восхитилась Лидия. – Какая простая и красивая мотивация! Почему мне никогда это не приходило в голову?!
– Потому что твоя голова слишком красивая для того, чтобы в неё что-нибудь приходило, – ляпнул Славка сомнительный мужской комплимент.
– Правда? Ты так считаешь? – не обиделась Федина. – Ты думаешь, Вахрамеев мне позвонит?!
– Я думаю, хирургия ему не поможет, – буркнул Славка, и, уходя со скользкой темы, добавил: – Как ты считаешь, мы должны кому-нибудь сообщить, что Георгий Гошин – убийца?
– Тсс! – прижала Лидия палец к губам. – Ты слышишь?
– Павлины кричат.
– Нет, кто-то дышит и пытается зайти к нам через плющ!
Стена плюща действительно шевелилась, и из-за неё отчётливо слышалось чьё-то сопение.
Славка рывком разорвал плотные плети. В образовавшейся дыре он увидел помятую, красную физиономию Рады Родимцевой.
– А-а, вот вы где! – отчего-то обрадовалась Рада, просунув лицо в зелёную амбразуру.
– Вы пьяны? – принюхался Славка.
– Я? Нет, просто в шоке.
– Ваш шок здорово пахнет водкой.
– Не водкой, а валерьянкой. Я умру, если выпью, вы же знаете. – Родимцева начала валиться в беседку, и Славке пришлось подпереть её плечом.
– Вы подслушивали? – разозлился он.
– Что вы! – покраснела Родимцева. – Я… мне… поручено вам сказать, что Георгий Георгиевич ждёт всех в гостиной, чтобы сообщить сообщение, вернее… заявить заявление…
– Пойдём! – позвала Славку Лидия. – Интересно, что он ещё придумал.
Они вышли из беседки, оставив Родимцеву валиться сквозь шаткую преграду плюща.
– Это не он! – внезапно закричала она.
– Что? – обернулся Славка.
– Это не Георгий утопил Алину… Простите, я случайно услышала ваш разговор. – Рада всё же упала, выставив на обозрение тощий зад в широкой фиолетовой юбке.
– А кто? – насмешливо уточнила у зада Лидия Федина.
– Не знаю, но это не он! У Георгия Георгиевича есть неоспоримое алиби. Примерно в то время, когда утонула Алина, Гошин раскодировал меня. Клянусь, это заняло много времени. Он физически не мог успеть совершить злодейство! Гошин хороший хирург. Он сделал мне надрез, достал капсулу, наложил шов и напоил коньяком, сказав, что выпить немного спиртного всегда полезно для сердечно-сосудистой и нервной системы. Извините, вы не могли бы подать мне руку? Ну, или хотя бы подтолкните меня вперёд…
Славка с Лидией переглянулись и пошли в дом, оставив пьяную Раду висеть в стене плюща.
В столовой было так душно, что даже мухи на лету падали в обморок.
– Господа, я пригласил вас, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие, – с дешёвым пафосом сообщил собравшимся Георгий Георгиевич.
По правую руку от него сидела Полина с безупречной причёской и безупречным лицом, словно и не теряла сознание бесчисленное количество раз от всех пренеприятных известий.
– Я собрал вас, господа… – Гошин безнадёжно махнул рукой и без обиняков, довольно грубо сказал: – Никто не сможет покинуть этот дом, пока не будет найден гроб вместе с покойницей.
– Мы пленники? – мрачно спросил Фёдор Башка.
– Заложники, – уточнил Гошин и, наверное, для устрашения всех присутствующих, переложил пистолет неопределённой марки из одного кармана в другой.
Вот тут Славке, скорее всего, следовало бы рассказать, что Ида Григорьевна жива и устроила глупый фарс из своих похорон, но… его удержал здравый смысл: ведь доказательств никаких не было, а его слова вряд ли приняли бы на веру.
– Маразм! – фыркнула репетиторша Мила Брагина. – Я что, с фонарями должна носиться и искать гроб?! – Она нервно поправила платочек на шее и твёрдо сказала: – Я уйду отсюда, когда захочу.
– Не уйдёте, – возразил Гошин. – Иначе я сообщу в милицию, что вы украли фамильные драгоценности, разбирайтесь потом со следователем…
– Идиотизм! – снова фыркнула репетиторша, но села и замолчала, поджав тонкие губы.
Вот тут Славке точно следовало бы встать и заявить о том, что он посвящён в тайну «смерти» Иды Григорьевны, что старуха была не то чтобы очень мертва, что она сама могла затеять игру в прятки, что нечего удерживать тут ни в чём неповинных людей, что лучше бы разобраться в обстоятельствах смерти Алины, что – к чёрту весь этот цирк! – но его опять удержал здравый смысл.
Кто поверит в невероятные утверждения глупой блондинки? Скорее, такую девушку, как он, упрячут в психушку, чем всерьёз воспримут её слова…
Орлик взял себя в руки и промолчал. Лучше он побудет заложником.
– У меня сегодня ночной эфир, па, – подал голос Крис.
– Он пройдёт без тебя. – Это было сказано таким голосом, что Крис не посмел возразить.
– Всё равно какие-нибудь похороны придётся изобразить, папахен! – вздохнула Нелли. – Сам подумай, оркестр играет, журналисты на каждой ветке сидят, во все щели подглядывают. Представляешь, что они насочиняют, если не увидят пышной похоронной процессии?!
– О, чёрт! – схватился за голову Гошин. – А ведь ты, дочь, права. Ксюня! – крикнул он. – Ксюня, поди сюда! Побыстрее!
Ксения Павловна появилась на пороге растерянная, запыхавшаяся, с полотенцем через плечо.
– Ты борзописцев разогнала? – заорал на неё Георгий Георгиевич.
– Из газовых баллончиков побрызгала, где могла, – развела руками служанка, – уж если кто и выжил, не обессудьте, я ж не служба безопасности, у меня ни навыков, ни лицензии на отстрел…
– Уйди, шутница – поморщился Георгий Георгиевич, но Ксюня и не подумала выполнить его приказание.
– Этот француз, который повар, – возмущённо начала она, – который из ресторана…
– Уйди! – нахмурился Гошин.
– … ну ни хренушки не понимает во французской кухне!
– Уйди…
– Он свинью вместо гуся принёс!
– Пошла вон!!! – вскочив из-за стола, завопил Гошин. – К гусям! К свиньям! На кухню! Во-он!!!
– Пожалуйста, – Ксюня пожала плечами и поковыляла на кухню, переваливаясь с ноги на ногу. – Ну и пожалуйста, – ворчала она, – будете холодец вместо фуагры жрать, и водку вместо божоле пить…
– Нужно кого-то похоронить, – снова схватился за голову Гошин. – Нам не нужна огласка, скандалы и домыслы прессы!
– Позволь, дорогой, – вскинула на него голубые глаза Полина. – Но у нас есть Алина! Её и похороним в семейном склепе вместо старухи. Ближе нас у моей сестры всё равно никого нет, поэтому… Похороним её в закрытом гробу, никто ничего не поймёт.
– Ты умница! – Гошин попытался поцеловать жену, но она увернулась от него, как от назойливой мухи.
– Да, но это как-то не по-человечески, – вмешался Фёдор Башка. – А как же констатация смерти, документы, свидетельство? И потом, нужно выяснить, как она утонула, отчего, почему…
– Наша родственница, что хотим, то и делаем, – отрезал Георгий Георгиевич. – Ваша задача, уважаемый, язык за зубами держать и искать Иду Григорьевну! Молчать и искать! И помнить – никто не покинет дом, пока бабка не будет здесь! – Он пальцем ткнул в сверкающую поверхность стола. – Награда за гроб – свобода. Слышите?!
– Напомнить ему, что ли про ночной разговор с Алиной? – зло шепнула Славке на ухо Лидия. – Объяснить, отчего она утопилась, а, вернее, кто её утопил?! Гад!
– Молчи! – взмолился Орлик. – У нас нет никаких доказательств, а у него железное алиби – вдрызг пьяная Рада Родимцева! Уж она точно не могла сама себя раскодировать, а он хирург.
– Пластический!
– Без разницы, навыки ковыряния в организме у него имеются.
– Прошу не шептаться! – рявкнул Гошин на Орлика. Он подошёл к окну, и, распахнув его, крикнул оркестру, иступлённо игравшему вальс: – Сбацайте реквием, господа! Или что вы там репетировали…
Гроб для Алины привезли в два часа дня.
Он был простой, дешёвый, и не по размеру большой. Наверное, в ритуальной конторе продали тот, что остался, хотя, вряд ли в ритуальных конторах остаются невостребованные гробы.
Во всяком случае, Лидия ничего об этом не знала.
