Дарья Донцова - Но-шпа на троих
– А Свин?
– Свина ваще бортанули.
– Вау! Он ширялся?
– Не, бухал.
– Классняк, Луис, ты супер.
– А ты селедка, – не остался в долгу певец.
Мне показалось, что сравнение с сельдью должно обидеть Надежду. Но она счастливо засмеялась.
– Продолжаем разговор, – приказала режиссер.
Я, встревоженная тем, что не понимаю практически ни слова из речей гостя, решила все же взять вожжи в свои руки:
– Дорогие слушатели, мне хочется сейчас сказать пару слов о Луисе. Он родился шестого мая в городе Леснорядске, оттуда, не закончив средней школы, уехал в Москву, где незамедлительно стал солистом группы «Чудовищная коровка».
– Вау! – ожил Луис.
Но я решила, что больше не дам сбить себя и перекричала молодого нахала:
– Луис женился на Маше Ветровой, потом на Кате Листуновой, затем на Ольге Репневой, следом на Олесе Загузовой, сейчас он состоит в браке с Машей Ветровой…
Листок выпал у меня из рук.
– Вы второй раз женились на своей первой жене? – неожиданно вырвался у меня вопрос.
– Ваще прикинь, – заржал Луис, – вторые грабли подкачали, сам опупел, как сообразилка заметалась. Они обои Машки, так и не фига бы! Ан нет, и закликухи у них – Ветровы! Соображаешь карусель?
Я осторожно кивнула:
– То есть вы хотите сказать, что ваши первая жена и последняя носят одинаковые имя и фамилию? Действительно, редкое совпадение!
Луис прищурился:
– Ну насчет «последней» ты схамила, я еще не умер вроде.
Я почувствовала себя гениальной ведущей. Однако стала понимать Луиса! Приободрившись, я собралась продолжить захватывающее чтение, но тут в ушах зазвучала тихая музыка. Чайковский. «Времена года». Боже, волшебные звуки!
– Спонсор прогноза погоды фирма «Кряк»! – заорал противный голос.
Я вздрогнула.
– Завтра на всей территории России…
– Кнопку нажми! – рявкнула режиссер.
Я нажала пупочку, красная лампочка потухла.
– Ну ты, блин, чудо в лохмотьях, – покачал нечесаной головой Луис и ушел.
Я осталась в кресле, плохо понимая происходящее.
– Чего насупилась? – хмыкнула режиссер. – За временем кто следить будет? Пушкин? Вот и вынесло на погоде! Повторяю для тупых, за минуту до вылета я даю в «ушки» музыку, как услышишь, мигом сворачивайся, о'кей? – Хорошо, – бодро ответила я.
– Сейчас викторина, вопросы есть?
– Да, здесь лежат!
– Отлично, не забудь сказать номер телефона, прямо с него начинай!
– Я его не знаю.
– Глаза раскрой, – рассвирепела режиссер, – бумажка у микрофона прикреплена.
Я пошарила глазами и увидела на столе табличку с телефоном.
– Поехали, начинай!
Чувствуя себя опытным радийным волком, я бодро выполнила приказ и застрекотала:
– Еще раз добрый вечер.
– Твоя привычка без конца здороваться способна довести до энуреза, – не преминула заметить режиссер.
– У нас викторина, – отмахнулась я от нее, – в студии включен телефон: девять семь девять семь пять… то есть семь девять девять пять семь, нет, семь девять семь…
– Полная жопа! – в негодовании взлетела над стулом режиссер. – Там всего семь цифр! Семь! Возьми себя в руки, коза!
– Сама такая, – не вынесла я оскорбления.
– Идиотка, ты в эфире! Читай номер!
Чувствуя, как по спине ползает стадо ежей, я вперилась в бумажку и, призвав на помощь все небесные силы, ухитрилась-таки озвучить правильно номер телефона.
– Молодец, – одобрила режиссер, – теперь вопрос.
Я послушно начала читать набранные крупным шрифтом строки.
– Этот композитор написал много балетов. Один из них посвящен птицам, превращающимся возле волшебного озера в девушек. Назовите произведение и фамилию композитора.
Не успел закончиться текст, как я возмутилась. Разве можно давать такие простые задания. Всем понятно, что речь идет о «Лебедином озере» Петра Ильича Чайковского! Сейчас телефон раскалится! Но режиссер молчала, я озвучила текст еще раз.
– Есть звонок, вывожу, Катя!
– Але, – запищал тонкий голосок, – типа, я в курсах об чем речь, говорить?
– Конечно, мой ангел, кстати, за правильный ответ вам вручат билеты на концерт Луиса в количестве двух штук. То есть, конечно, не Луисов будет два, а контрамарок.
– Вау! Суперски! Классняк, – обрадовалась Катя.
– Итак, ваш ответ.
– Это Филя Киркоров, «Зайка моя».
Режиссер упала грудью на пульт. Я попыталась сохранить серьезность.
– Нет, неверно. Вы плохо слушали вопрос, речь идет о птичках, а не о длинноухих, и Киркоров, безусловно, крайне талантливый и яркий певец, но тут совсем ни при чем.
– Следующий звонок, Миша!
– Ну ваще-то, – загудел невидимый юноша, – сложняки у вас постоянно! Всем билетик на Луиса охота!
– Луис не трамвай, – не утерпела я, – на него билеты не продают, речь о концерте, если знаете, о каких птичках балет, то прошу!
– Так воробьи!
– Нет!!! – заорала я. – Слушайте подсказку: они белые и черные.
– Пингвины, штоль? – озабоченно спросил Миша.
Вы мне не поверите, но никто из дозвонившихся до эфира людей не мог правильно ответить. Я наслушалась различных вариаций на тему. Слушатели припомнили всех: попугаев, орлов, колибри, ворон, сорок, голубей. Один парнишка даже сказал:
– Птица-секретарь.
Когда до конца эфира осталось чуть больше шестидесяти секунд, я наконец услышала долгожданное:
– Лебеди!
– Ура, – вырвалось из моей груди, – абсолютно, стопроцентно верно! «Лебединое озеро». А теперь имя композитора?
– Ну, – осторожно протянуло милое сопрано, – кажется, Маяковский!
– Нет, он был поэт.
– На «ский» тоже заканчивается.
– Верно, – ободрила я девушку. – Ну-ка, что вы любите пить по вечерам, а?
– Водковский! – заорала девица. – Ну точно! Водковский!
Я лишилась дара речи, но тут очень кстати сначала зазвучала тихая музыка, а потом бодрый голос речитативом завел:
– Новости спорта.
Мне снова не удалось вовремя «вылететь» из эфира. Без всякого напоминания я выключила кнопку, повернулась и локтем сшибла оставленную кем-то открытую бутылку «Святого источника». Вода потекла по джинсам. Дверь в студию распахнулась, влетел парень, он схватил «уши» и брякнул:
– Чего сидишь, топай давай, ща мой эфир. Ну ты даешь! Воды налила, хорошо не коротнуло, ну раззява!
Я выползла в холл. Из другой двери высунулась режиссер:
– Молодец!
– Ужасно!
– Меня Ликой зовут, – прищурилась тетка, – ты шикарно держалась! Прямо здорово! В другой раз только имей в виду, у нас аудитория молодежная, с ней надо разговаривать попроще. Ну типа, как Луис!
Я горестно вздохнула:
– Попытаюсь, хотя сей сленг мне не слишком знаком.
– На, – протянула Лика конверт.
– Это что?
– Деньги за эфир, ты же внештатница, поэтому каждый раз станешь получать.
Я заглянула внутрь и ахнула:
– Ой, да тут целая куча денег!
– Сто двадцать пять долларов в рублевом эквиваленте! Это за неделю!
Я пришла в полный восторг. Отличная цена всего за пару часов мучений. Надо, пожалуй, найти учителя речи тинейджеров.
– Ты в другой раз памперсы в эфир надевай, – хихикнула Лика.
– Я просто воду пролила, – пояснила я, ощущая, как мокрые джинсы противно липнут к ногам.
Лика фыркнула и попрощалась со мной. Я побежала вниз. Сейчас накуплю всем подарков!
Войдя в квартиру, я наткнулась на Лизу и протянула ей диск:
– На.
– Это что?
– Игрушка.
– Спасибо, – кивнула девочка. – Ты разбогатела?
Решив слегка попрактиковаться в разговорной речи, я кивнула:
– Набашляла хрустов.
Лиза вытаращила глаза:
– Эй, Лампа, ты чего?
– Набашляла хрустов. Так говорили у нас в консерватории студенты, которые, несмотря на строжайший запрет ректора, лабухали по кабакам. Вы теперь по-другому выражевываетесь?
Лиза скорчила гримасу:
– Лампудель! Это отвратительно! Так в нашей школе никто не разговаривает.
– Да? – с сомнением спросила я. – А как надо? Научи, пожалуйста! То-то я Луиса не поняла! Увы, я безнадежно отстала от жизни!
– Ты слушала Луиса?!
– Ну, в общем и целом как бы сказать…
– Жуть! Никому не рассказывай!
– Что, так стыдно?
– Отвратно. Имей в виду, от Луиса балдеют только те уроды, которые наслаждаются радио «Бум»!
Я заморгала, но все же выдавила из себя:
– Оно такое плохое?
– Отстой для безголовых чурбаков, – пояснила Лиза. – А уж ведущие у них! Ну прямо тушите свечи. Если девушка признается, что она наслаждается «Бумом», ни один приличный человек с ней не станет иметь дело.
– А если она там работает диджеем? – решила уточнить я. – Пару раз в неделю, внештатно? Тогда как?
Лиза скривилась:
– Знаешь, в этом случае ей остается только застрелиться! Нормальный человек на «Бум» не пойдет! Ты деньги-то где раздобыла?
Понимая, что правду нельзя говорить ни в коем случае, я промямлила:
– Ну, нам с Федорой клиент попался.
