Дмитрий Черкасов - Реглан для братвы
Заинтересованный Опоросов перегнулся через ограждение и узрел висящего на руках незнакомого коллегу.
Коллега посмотрел Геннадию прямо в глаза и печально икнул...
Процесс подъема закоченевшего тела тогда еще капитана Плодожорова обратно на балкон был многотруден.
Сначала Опоросов пытался втащить коллегу багром, снятым с пожарного щита, но только разодрал тому брюки, исцарапал ягодицы и чуть не лишил мужского достоинства. Затем «спасатель» накинул на шею Плодожорову валявшуюся перед балконной дверью веревку и принялся тянуть, едва не задушив хрипящего спасаемого. Потом районный опер постарался соорудить нечто вроде люльки из сорванной в зале портьеры и усадить в нее несчастного, но не преуспел, ибо Захар напрочь отказывался сгибать ноги и висел прямо, аки аршин.
Наконец Опоросову пришла в голову гениальная мысль. Он спустился на первый этаж, выбросил из окна десяток старых спортивных матов, кое-как соорудил под висевшим Плодожоровым небольшую мягкую кипу, поднялся обратно, минуты три промучался, разгибая сведенные судорогой пальцы, потерпел фиаско, разозлился и треснул капитана по голове бутылкой из-под шампанского.
Потерявший сознание Плодожоров рухнул вниз, промазал мимо матов и сломал себе ногу.
Но Опоросов не был бы заслуженным ментом, если бы не придумал выход из этой сложной ситуации. Он сбежал вниз, затащил бесчувственное тело на маты и позвал коллег, дабы те убедились в том, что только лишь благодаря мужественности и предусмотрительности Геннадия капитан Плодожоров остался жив.
В дальнейшем эта история обросла множеством душераздирающих подробностей типа того, как самоотверженный Опоросов принимал на грудь падавшую с десятого этажа тушку Захара. О том, что в ДК имени Дзержинского имеется всего четыре этажа, почему-то никто не вспоминал...
* * *– Самым популярным среди детей дошкольного и младшего школьного возраста наркотическим средством является «Растишка» от «Данон». При более чем доступной цене оно обладает мощным галюциногенным действием: у детей возникают ощущения, что они растут, летают, начинают лучше учиться, становятся сильнее и другие забавные и ненавязчивые глюки, – проникновенно сказал диктор «Азии-минус».
– Сделай потише, – Денис посмотрел на Ортопеда. – Они сейчас базарить начнут...
Сидевший ближе всех к автомагнитоле Грызлов выключил звук.
Эдиссон вывел изображение из кабинета Кугельмана на весь экран стоявшего посередине ноутбука и прибавил яркость.
* * *Плодожоров помешал ложечкой кофе в миниатюрной керамической чашечке и взглянул на посветлевшее после ста граммов водочки «Кремлевская» лицо Опоросова.
– Теперь ты в норме?
– Я всегда в норме, – опер из тридцать пятого РОВД изрядно погрешил против истины, разорвал пакетик с сахаром и бодро высыпал его мимо своего чая на столик. – Слушаю тебя...
В кафе «Марко Поло», располагавшемся поблизости от офиса «Семисвечника», по утрам было немноголюдно, имелся зал для курящих и цены на алкогольные напитки не отличались излишней завышенностью, свойственной, к примеру, точкам общепита на Невском проспекте. Исходя из этих соображений, Плодожоров и назначил встречу своему старому знакомцу, которого он намеревался привлечь в качестве грубой физической силы при проведении захвата «торговцев ядерными материалами».
– У тебя в отделе есть надежные люди? – с места в карьер начал майор ОРБ.
Капитан задумался.
В милицейских кругах критерием надежности обычно являются честность при розливе спитросодержащей жидкости по стаканам присутствующих и готовность помочь коллеге написать отказ в возбуждении уголовного дела, не настучав на него затем в отдел собственной безопасности. В иных, более серьезных случаях, понятие «корпоративная солидарность» становится не более чем красивым словосочетанием – пойманные с поличным на каком-нибудь тяжком преступлении менты со свистом сдают всех своих подельников, инициативно дают подробнейшие показания и активно топят друг друга на очных ставках.
– Дело опасное? – осторожно поинтересовался Опоросов.
– Ни в малейшей степени, – солгал Плодожоров, заранее прикинув, как он сможет выйти сухим из воды, ежели задуманное сорвется. – Постоять на стреме и поотгонять любопытных. Которые вряд ли появятся.
– Это можно, – капитан задумчиво пожевал нижнюю губу. – Тебе сколько народу-то нужно?
– Человек пять-семь, – майор уже договорился с четырьмя своими коллегами из особнячка на Чайковского, но для полного комплекта участников ему не хватало тех, кто встанет во внешнее оцепление места сделки.
Опоросов почесал в затылке:
– Шестерых хватит? Включая меня?
– Хватит... Люди проверенные?
– Обижаешь, Сосуныч, – хмыкнул капитан. – Не один литр вместе выкушали...
– Меня твои литры не колышат, – зло произнес Плодожоров. – Мне другое надо.
– Да ты, это самое, не переживай, – отмахнулся Опоросов. – Всё как надо сделаем... При условии нормальной оплаты, конечно.
– По триста баксов на рыло, – с ходу предложил Захар, совершив тем самым большую ошибку.
Три сотни американских долларов на человека для пропойц из райотдела были гигантской суммой. На них каждый из потенциальных участников мероприятия мог спокойно пить месяца два. И, естественно, что Опоросов тут же сообразил, что без его помощи Плодожоров не справится, и принялся торговаться, заявив свой ценник в семьсот пятьдесят зеленых на брата.
Бодание продолжалось минут десять.
Капитан и майор пыхтели, обвиняли друг друга в излишнем корыстолюбии и жадности, тихонько переругивались, но ни один из них не сделал попытку уйти.
Наконец сошлись на четырехстах двадцати пяти долларах и ящике водки «Спецназ» на каждого приведенного Опоросовым участника.
– Когда бабки? – раскрасневшийся опер из ОУРа вытер со лба трудовой пот.
– Завтра – по сто баксов, остальное – по завершении, – хрипло сказал Плодожоров, кляня себя за то, что не предложил изначально долларов по пятьдесят. – Кстати, подготовь транспорт. Может, придется за город ехать...
– Машины – фигня, – капитан бросил жаждущий взгляд на батарею бутылок позади стойки. – Нам спонсоры две «шестерки» новые выделили, так что колеса есть. Когда надо, тогда и возьмем.
– А они по вызову какому не отъедут в неподходящий момент? – озаботился Захар.
– По вызову? – хохотнул Опоросов. – Да-а, Сосуныч, забыл ты, как на земле [97] работают... У нас заявители сами в отдел приходят, своими ножками. Не баре, чай, чтобы еще машины посылать.
– А опергруппы на место преступления не выезжают? – удивился Плодожоров.
– Это бывает, – задумчиво проскрипел капитан. – Но не часто. С нашим новым прокурором не забалуешь, терпилы теперь сто раз думают, прежде чем к нам ломиться...
Свеженазначенный прокурор Приморского района, низкорослый и отличающийся крайней неразборчивостью речи Андрей Викторович Баклушко, пошедший на естественное в правоохранительных кругах повышение после того, как развалил всё что можно на должности заместителя прокурора в Петроградском районе, с первого дня пребывания в должности начал бороться с порочной практикой бездумного возбуждения уголовных дел по заявлениям граждан и весьма в этом преуспел, чем заслужил уважение со стороны оперов и дознавателей.
Критериями необходимости возбуждения дела и его расследования у Баклушко всегда были финансовая состоятельность заявителя и наличие хотя бы одного подозреваемого, которого следовало быстро перевести в разряд обвиняемых и запихнуть в камеру. Во всех иных случаях, когда тщедушный «надзиратель за законностью» видел, что ему в карман ничего не капнет и расследование может обернуться «глухарьком», он изобретал разнообразные способы отказа в возбуждении дел или их прекращения по самым дебильным основаниям.
Например, однажды Андрей Викторович три раза подряд подписал постановления о прекращениях уголовного дела об изнасиловании согласно статьи пять пункт два Уголовно-процессуального Кодекса РСФСР [98], при этом не оспаривая имевшее место событие. В другой раз заволокитил материал по обвинению известного в районе педофила Леши Соболькова в домогательствах к учащимся местного лицея, получив от «детолюба» три тысячи евро отступных, в третий – придрался к оформлению заявления о краже, мотивировав отказ от подписи санкции отсутствием фотографий украденных вещей и фоторобота подозреваемого.
Видя столь согласованную «работу» прокуратуры и милиции, жители Приморского района практически перестали обращаться в органы за защитой и старались справиться с возникающими проблемами собственными силами. В результате чего резко пошла вверх кривая нанесения телесных повреждений различной степени тяжести.
– Мне пора, – Плодожоров посмотрел на часы. – Завтра встречаемся здесь же в двенадцать.
