Дарья Донцова - Старуха Кристи – отдыхает!
Но сейчас я увидела абсолютно пустые полки. А на дне пластиковых ящиков для овощей лежала только пара листов мятой бумаги.
Решив не сдаваться, я кинулась шарить по шкафчикам и вновь обнаружила пустоту. Гри не хранил ни крупу, ни макароны, ни сгущенку.
Есть хотелось отчаянно, желудок то поднимался к горлу, то падал вниз, я захлопнула дверцы и, приметив возле чайника пачку с заваркой, решила выпить чаю.
Взяла упаковку, под ней обнаружилась записка:
«Сахар не ищи, его нет, лучше ложись спать, когда дремлешь, голод тоже спит. Твой симпомпончик Гри».
Гнев бросился в голову: ну какое право хозяин имеет издеваться над служащей? Хорошо, я обязана выполнять его требования, исправно работать, но, простите, вопрос об ужине способна решить самостоятельно! Ну, Гри, погоди! Очень хорошо помню, что около подъезда стоят два ларька, набитые всякой всячиной, слава богу, сегодня в Москве проблем с едой не наблюдается!
Сердито насупившись, я спустилась вниз, увидела железную будку, оглядела нехитрый ассортимент и велела продавцу, тощему, наглому парню без передних зубов:
– Дайте две упаковки лапши.
– А нету, – протянул «красавец».
– Вот же она, в стаканах.
– Это муляж, пустые коробки, – лениво отозвался юноша.
– Ладно, – решила не расстраиваться я, – тогда пакетики с супом, лучше грибным.
– Кончились.
– Печенье.
– Какое?
– Любое.
– Нема, – тупо отвечал торговец, – ваще ничего, машина сегодня не пришла, пустой кукую, – впрочем, водка имеется.
– Нет, спасибо, пей сам, – рявкнула я.
– Еще вода в наличии, – не обиделся парень, – минералка, без газа.
– Вообще пусто в ларьке?
– Угу.
– Даже сахара нет?
– Ага.
Внезапно я ощутила безмерную усталость, никаких сил топать триста метров до следующей торговой точки не было. Может, пойти и лечь спать? Я уже было сделала шаг к подъезду, но тут новый приступ голода перепоясал желудок, в ту же секунду на меня накатило раздражение. Я не способна заснуть не поужинав как следует, привыкла хорошо есть на ночь, люблю полакомиться перед тем, как лечь, кашей с вареньем, оладушками, сосисками с картошкой, на худой конец могу проглотить булочку. Если подогреть сдобу в духовке, потом разрезать пополам, щедро намазать маслом, посыпать сахаром… ммм… Попробуйте, это очень вкусно, намного лучше и дешевле любого пирожного, уж поверьте мне.
Я развернулась и пошагала вперед.
– Эй, Таньк! – донеслось из ларька.
– Вы мне? – удивившись, обернулась я.
С другой стороны, изумляться нечему. Крикните на улице «Таня», и обернется пять женщин из десяти.
– Ясное дело, – зевнул продавец, – тебя же Таней зовут? Муж мне фотку показал, я хорошо лицо запомнил.
– Какой муж? – изумилась я.
– Твой, тот, что запретил харчи продавать, – понизив голос, сообщил ларечник. – Пришел часа два назад и говорит…
Я вытаращила глаза, а юноша, шепелявя из-за отсутствия зубов, выдал невероятное.
Около восьми вечера к его будке подошел старикашка, маленький, худенький, с лицом, почти полностью прикрытым бородой и усами.
– Слышь, внучок, – довольно бодро отчеканил он, – кто, кроме тебя, в нашей округе жрачкой ночью торгует?
– Славка, – пояснил продавец, – чуть вперед пройдите, там еще один ларек стоит, только, если чего у меня не увидели, не надо ноги ломать, хозяин у нас один, продукты разом в две точки привозят.
– Значит, Славка, – уточнил дедок, – а какое у тебя имечко?
– Гена.
– Красиво родители назвали, – протянул дедушка. Ему явно было нечего делать, встречаются такие пенсионеры, погибающие от скуки.
Гена же весь день прыгает у окошка, и сейчас ему хотелось спокойно посмотреть телик, он собрался уже закрыть ларек, но старичок бойко поинтересовался:
– А еще кто имеется? С другим ассортиментом.
– Вечером мы монополисты, – усмехнулся Генка, – раньше супермаркет работал, у метро, но теперь он лишь днем открыт.
И тут дедуся, сунув в окошко симпатичную купюру, сказал:
– Сделай одолжение, помоги.
– Чего надо? – насторожился продавец.
– Год назад я женился, – пояснил старикан, – взял неизбалованную, молодую, из деревни, думал, она лучше москвичек, хозяйственная, аккуратная…
– Гулящая попалась? – предположил Гена. – Налево ходит?
– Это ей незачем с таким мужем, как я, – гордо пояснил дедок, – в другом дело. Она, понимаешь, из нищих, в сапогах до тридцати лет ходила, слаще морковки конфет не ела. Что там у них на селе из угощений! Картошка да огурцы. В общем, вывез супругу в Москву, а она жрать начала, остановиться не может. Разнесло ее, словно квашню, пухнет, как на дрожжах, боюсь, не прокормлю обжору, прямо страшно спать вместе ложиться, еще задавит…
Гена захихикал, а дедуся грустно продолжил:
– Смешно тебе, а у меня проблема! Лучше посодействуй.
– Да как?
– Денег я тебе дал, знаешь, за что?
– Не-а.
– Моей мымре продукты не продавай. Ни под каким видом!
– Ладно, – кивнул Гена, – только я незнаком с ней.
– Ну, во-первых, она поздно притопает, тетеха, – забурчал дед, – всем спать, ей жрать, начнет сладкое просить, или лапшу, суп в стакане, в общем, дрянь всякую, а во-вторых, вот фото, погляди, сынок, второй такой красоты не встретишь.
У меня пропал дар речи. Поверьте, я женщина интеллигентная, бывшая учительница-филолог, и никогда, даже мысленно, не употребляю бранных, нецензурных слов. Но сейчас в уме складывались фразы, которые невозможно произнести вслух, если вы, конечно, не пьяный мужик на зимней рыбалке. И потом, когда Гри успел меня сфотографировать?
– Вы время зря не теряйте, – сдавленным от смеха голосом протянул Гена, – к Славке не бегайте, его ваш супруг тоже предупредил. Ваще-то правильно сделал, разжираться не след. Да и все эти лапши с супами не слишком полезная для здоровья вещь.
Испытывая огромное желание стукнуть кулаком по носу парня и понимая теперь, что передних зубов он лишился из-за собственного дурного характера, я пошла назад к подъезду. По дороге меня охватили бурные эмоции, очень захотелось укусить Гри.
Чуть не плача от голода, я еще раз обыскала кухню, но обнаружила лишь полупустую баночку горчицы. В принципе очень неплохая приправа, она великолепно идет с сосисками, мясом, колбасой, можно положить капельку в суп, в окрошку, например, получится вкуснее некуда. Впрочем, легко обойтись без особых изысков, просто намазать ею кусок черного хлеба…
Рот наполнился слюной, я постаралась вытеснить из головы ненужные кулинарные рецепты. Ладно, сейчас помоюсь, попробую уснуть, а завтра с утра куплю у метро шаурму, две, нет, три, четыре, пять порций.
Стиснув зубы, я отправилась под душ, с наслаждением плескалась в воде почти полчаса, потом натянула халат и, не завязывая его, босиком потопала по коридору.
Попробую хлебнуть горячего чая, может, лев, терзающий сейчас мой желудок, подавится кипятком?
Зевая, я вошла на кухню и взвизгнула – около подоконника стоял Аристарх.
– Если решила меня соблазнить, то зря стараешься, – криво усмехнулся он.
Я мгновенно завернулась в халат и с достоинством произнесла:
– И в мыслях ничего такого не имела!
– Тогда почему явилась сюда полуголой? – нагло продолжал парень.
– Думала, нахожусь дома одна.
– Дома? Ты чего? Здесь живешь?
– Разве дедушка вам не сказал?
– Нет, – пожал хорошо накачанными плечами Аристарх, – вообще сдурел старикашка, всякую дрянь в квартиру тащит, зимой кошку приволок, теперь тебя! Никакого покоя нет! И долго тут жить станешь?
Я открыла было рот, но в этот момент раздался звонок в дверь.
– Во, – подскочил Аристарх, – еще невесть кто прется, иди открой.
– Я?
– Ну не я же?
Отчего-то последний аргумент меня убедил, я покорно понеслась по коридору к входной двери.
– Кто там? – решила я проявить бдительность.
– Открывай, свои, – долетел с лестницы нежный девичий голосок.
Я распахнула дверь и увидела на пороге прелестную девушку: хрупкую, маленького роста, одетую в розовый джинсовый костюм со стразами, настоящую Дюймовочку. Сходство с очаровательным сказочным персонажем придавали ей белокурые, закрученные спиралью волосы, огромные голубые глаза и пухлогубый рот, изогнутый, словно лук Амура.
– Где Рися? – нервно спросила она.
– Кто?
– Рися, – повторила Дюймовочка.
– Извините, вы ошиблись, тут такая не живет.
– Какая? – прищурилась незваная гостья.
– Ну… эта… Рися!
– Рися мужчина!
– Тем более нет.
– Ха! – выкрикнула малютка и, ловко отодвинув меня в сторону, побежала по коридору, нахально не сняв уличной обуви.
– Риська, выходи, ублюдок, – закричала она, – знаю, дома сидишь! Ишь, выключил мобильный!
Опомнившись, я поторопилась за плохо воспитанной особой, а та уже влетела на кухню и завизжала:
– А-а! Вот ты где.
