Ольга Лукас - Элексир князя Собакина
— Хорошо, папочка, — покладисто кивнул Живой и на мгновение как будто превратился в тонкошеего юношу с фотографии. Но тут же снова стал самим собой и принялся бесцеремонно шарить по полкам холодильника.
Лучше всего, конечно, было бы защемить дреды мерзавца дверью платяного шкафа, а шкаф закрыть — пусть так сидит, меньше будет вреда. Впрочем, можно просто запереть нахала в ванне, пожертвовав шампунями и полотенцами. Вместо этого Петр Алексеевич всего-то навсего закрыл двери на все замки, настроился на встречу с главным голодным духом и постарался не думать о том, что творится у него дома.
...Надо сказать, что за время его отсутствия в квартире ничего существенного не произошло — если не считать того, что Живой действительно вымыл пол. Может быть, этот тип только поначалу кажется несносным, и к нему надо просто привыкнуть, как, скажем, к запаху сыра с плесенью?
На следующее утро Петр Алексеевич даже не стал будить своего компаньона, вновь уснувшего в гостиной в обнимку с ноутбуком, и прямиком отправился в офис: раздавать последние указания.
Холодильников в коридоре прибавилось, но теперь Савицкий их уже не боялся. Наведя порядок в документах, он позвонил своему однокурснику и заместителю по финансовым вопросам Толе Синягину. Финансовый заместитель отнесся к отъезду шефа философски: ну да, корабль идет ко дну, ну да, капитан садится в шлюпку и уплывает в неизвестном направлении на поиск команды спасателей (не мог же Савицкий прямо сказать, что он плывет за кладом!), но есть и хорошие новости: одна фирма собирается закупить большую партию «Огуречного лосьона» для того, чтобы на время корпоративного пикника наполнить им специально арендованный бассейн.
Петр Алексеевич дал добро на такое варварское использование пищевого продукта, отвечающего всем российским и даже международным стандартам, и оставил Толю за главного.
— Ну вот, — сказал Савицкий, глядя в пространство. — Вот так-то. Ну и что-то вроде того.
Он мог бы сказать еще много столь же содержательных слов, если бы этот монолог не прервал телефонный звонок.
— Савицкий, — произнес Савицкий в трубку.
— Ах, здравствуйте, здравствуйте, шэр-фрэр! — приятно грассируя, заворковала трубка. — Не чаяла вас найти, позвонила наудачу.
— Здравствуйте, — напрягся Петр Алексеевич. — Вы, наверное, не туда попали. Шерфреры тут не проживают.
— Ах, извините! Я должна была представиться, как некрасиво получилось! Вы могли думать, что я думала, что вы — это другой. Меня зовут Вера. Вера Собакина, и, понимаете, я ваша... как это сказать... четырежды сестра.
— Четвероюродная! — быстро сориентировался в родственных связях Петр Алексеевич.
— Да, да, четверо дная. А я, представляете, потеряла адрес отеля, в котором мама забронировала мне номер. Но добрый таксист подвез меня от аэропорта всего за три тысячи. Ком сэ жантий!
— Из аэропорта? За три тысячи? — хватая ртом воздух, переспросил Савицкий.
— Да, он сказал, что ско... скосил цену вдвое. Теперь я сижу в ресторане «Яр». Вы знаете эту песню: «Аль поехать лучше к Яру, разогнать шампанским кровь»? Это значит, поедем к цыганам. Цыган пока что тут нет, и, честно говоря, я не очень понимаю, где есть я. Таксист уехал, а он был моим единственным знакомым в России. Тогда я решила позвонить вам. Это так ан эгоист, но я подумала, что раз в интервью вы говорите, что хотели бы поддерживать с нами отношения, то вы захотите меня видеть...
— Цыгане там за углом, — вздохнул Савицкий. — В театре «Ромэн». А познакомиться, конечно, хочу. Вы откуда звоните?
— Прямо отсюда, из ресторана. Мой портабль не работает в России, но гарсон был так мил, что позволил мне позвонить. Всего за пятьсот рублей.
— Вера! — патетически воскликнул Савицкий. — Ради всего святого! Постарайтесь ничего не делать до моего приезда. Я сейчас заберу вас из этого «Яра» и отвезу в отель, совсем бесплатно. А если вам принесут счет — не оплачивайте его до моего прихода.
«Четырежды сестра! Три тысячи из аэропорта в один конец! Цыгане еще! Только их не хватало... И как не вовремя это все!» — подумал Савицкий и вцепился в Рамакришну, совсем как Живой в свой ноутбук.
Часто нам кажется, что события происходят не вовремя: мы не успели к ним подготовиться или, напротив, устали ждать, пока они произойдут. Но поверьте - это оттого, что мы не видим всю картину целиком, оперируем слишком малым количеством фактов. С нашей кочки событие видится несвоевременным, но если подняться над ним, то становится понятно - все случилось как нельзя более кстати.
Да, прав просветленный! Четырежды сестра позвонила очень вовремя. Петр Алексеевич отложил монолог перед холодильниками до возвращения из похода за дедушкиным наследством и отправился вызволять бедную девушку из лап алчного гарсона.
Бедная девушка, она же Вера Собакина, она же Маша Голубкова, она же Мурка-терминатор, она же Люси де Ла Фер (и это в неполных 25 лет!) сидела за столиком в ресторане и изнемогала от излишнего внимания представителей противоположного пола. Да, возможно, она перестаралась с гримом: для имитации полного отсутствия макияжа требуется куда больше косметических средств, чем для обычного боевого раскраса. В итоге скромная девушка-химик, приехавшая из Парижа и заблудившаяся в огромной и страшной Москве, больше была похожа на роскошную фарфоровую куклу, одетую в костюм скромной девушки-химика.
Пока что роль Маше удавалась. Нинка признала маскарад годным. Таксист, который вез ее в «Яр» (за сумму гораздо меньшую, чем три тысячи рублей), все время шутил и под конец даже попросил телефон. Публика в ресторане — к счастью, немногочисленная — оживилась с ее появлением.
Сохраняя на лице испуганно-удивленное выражение, самозваная княжна пыталась дозвониться до офиса Савицкого. Этот номер значился на сайте компании, и было вполне понятно, почему французская родственница воспользовалась именно им. Автоответчик любезно предлагал оставить сообщение. Через полчаса телефон оказался занят — Петр Алексеевич раздавал последние указания. Еще через десять минут состоялся исторический разговор.
Честно говоря, Маша не ожидала, что все будет настолько просто: шэр-фрэр оказался отличным мужиком. Даже по голосу понятно, что у него дел — выше крыши, но он, однако же, все бросает и спешит на помощь придурковатой родственнице, о которой раньше никогда не слышал.
Петр Алексеевич ничуть не удивился визиту французской сестрицы. Он не сомневался в том, что рано или поздно одна из сторон сделает шаг навстречу другой, ведь железный занавес давно уже переплавили на банки для кока-колы.
Савицкий любил экономить деньги — неважно, свои или чужие. Лучше, конечно, свои, но любая экономия была ему мила и любезна. Поэтому-то он велел непрактичной Вере сидеть на месте и ждать его. Подумаешь, забыла, в каком отеле забронировала номер! Да он ей с ходу найдет десяток самых лучших отелей. А можно даже сделать так: отдать барышне ключи от квартиры и поселить ее у себя. Отличная мысль! Все сходится, все действительно происходит очень своевременно — как и пишет Рамакришна! А если девушка окажется уж совсем не приспособленной к московским реалиям, то ее можно будет отправить на дачу. Жена и теща позаботятся о ней, помогут, обогреют. Жаль, конечно, что надо уезжать, что не получится пообщаться с родственницей... Ну, ничего, главное, что мосты наведены. Или будут вот-вот наведены.
Сестренку Петр Алексеевич обнаружил сразу: нежный цветок сидел за столиком, а вокруг вились какие-то подозрительные типы. Багажа при нежном цветке не наблюдалось, и это значило...
— Здравствуйте, вы Вера? — поздоровался Савицкий.
— Здравствуйте, Пьер! — застенчиво улыбнулась княжна и поправила очки. Жест был не надуманный: очки постоянно сползали.
— А где ваш багаж?
— Я оставила его возле входа. Так непрактично — таскать его туда-сюда, два раза платить... лё портер... носильнику?
— Носильщику. Идите к чемодану, а я оплачу счет. Мы спешим, — скомандовал Петр Алексеевич. Маша повиновалась без слов — просто по привычке. С такими интонациями обычно разговаривал ее непосредственный начальник Усов.
Счет был вполне приемлемый: за время ожидания встречи с четырежды братом Вера выпила всего-навсего два стакана «Газировки за 3 копейки».
«У девушки прекрасный вкус, — отметил про себя Савицкий. — Но здешний курс копейки по отношению к рублю просто поражает: 300 рублей за один стакан!»
Чемодан княжны Собакиной действительно стоял у входа. Маша попросила швейцара из отеля «Советский» приглядеть за своими вещами: командировочных, выданных ей в гестяпо, должно было хватить на то, чтобы пустить пыль в глаза названному четвероюродному брату. А дальше, если все пойдет по плану, он сам будет ее содержать. А если не по плану — то к черту деньги. Но об этом думать пока не хотелось.
