Ирина Хрусталева - Трын-трава за бешеные бабки
Пройдя все процедуры, положенные перед тем, как попасть в «святая святых» (так назвал свое детище Черкунов), Катя наконец увидела то, что хотела.
– Вот, Екатерина Семеновна, это наша лаборатория, – ведя девушку через большое помещение, заставленное всевозможными аппаратами, возле которых работали какие-то люди, говорил Черкунов.
Катя замерла возле больших стеклянных резервуаров и вытаращила глаза.
– Что это? – выдохнула она.
– А это как раз и есть те самые мутанты. Только нерожденные – это эмбрионы.
– И как же?..
– Очень просто. Слава богу, медицина имеет теперь возможность распознавать неполноценность ребенка еще до его рождения.
– И вы делаете аборт? Но я вижу, что они совсем целые. Ведь при аборте, кажется, плод разрезается? О господи, про какие ужасы я, оказывается, знаю, – потрясла Катя головой и снова покосилась на резервуары. – У вас здесь настоящая кунсткамера!
– Не совсем аборт. В большинстве случаев неполноценность выявляется на пятом или на шестом месяце беременности, к большому сожалению. Поэтому приходится вызывать искусственные роды. Повторюсь, к большому нашему сожалению. Вот мы сейчас и работаем над тем, чтобы можно было об этом узнать в самом начале развития, а заодно и выявить источник мутации.
– Я где-то читала, что в Америке или в какой-то другой стране уже давно делают такой анализ чуть ли не в первые дни зачатия и сразу узнают обо всех недостатках будущего ребенка, – заметила Катя.
– К сожалению, мы живем не в Америке, а в России, – развел Черкунов руками.
– Но я вижу здесь достаточно современное оборудование, причем далеко не российского производства, – прищурилась Екатерина.
– Одного оборудования мало, здесь нужна еще масса всяких средств, я не буду объяснять, каких, вам это будет неинтересно и утомительно, – улыбнулся доктор. – И еще требуются светлые мозги, что немаловажно.
На любой вопрос у него уже был готов ответ, и Катю это даже разозлило. Она сама не могла объяснить почему, но этот человек был ей неприятен. Какой-то он был весь обтекаемый, прилизанный… скользкий, одним словом. И даже когда он улыбался, глаза его оставались холодными и цепкими. Черкунов провел Катю в следующее помещение, и они попали в зверинец. Там было три клетки с обезьянами и несчетное количество – с собаками, крысами и мышами.
– А вот и наши помощники, – улыбнулся врач, – без них мы – никуда.
– Вы над ними проводите опыты? – спросила Катя и с сожалением посмотрела на животных.
– Ну, уж никак не на людях, как вы изволили говорить, – развел доктор руками и ехидно улыбнулся.
– Это не я говорила, это ваш учитель говорит и даже подтверждает письменно, – тут же парировала девушка и с вызовом посмотрела на Черкунова.
Она увидела странный всплеск в глазах у мужчины, отчего по ее спине побежали меленькие мурашки. Чтобы как-то выкрутиться из неприятной ситуации, Катя улыбнулась самой очаровательной улыбкой, на которую была способна, и проговорила:
– Ладно, Петр Семенович, пора и честь знать. Мне очень понравилась ваша лаборатория. В своем отчете я напишу, что сигнал был необоснованным, письмо написал больной человек. Проводите меня, пожалуйста, обратно в ваш кабинет.
Когда доктор повел Екатерину в обратном направлении, она остановилась рядом с резервуарами, где были заспиртованы эмбрионы, чтобы еще раз взглянуть на уродцев. Когда она стояла, разглядывая чье-то крошечное тельце, голова девушки вдруг внезапно закружилась, и она упала в обморок.
К Кате тут же подбежал доктор и, пощупав ее пульс, крикнул:
– Елена Михайловна, принесите нашатырь, нашей гостье стало дурно.
– А где он? – спросила испуганная женщина.
– В стеклянной стойке, там аптечка.
Женщина засуетилась, что-то разбила и, чуть не плача, прокричала:
– Петр Семенович, его здесь нет!
– А, черт, – раздраженно выругался доктор и, поднявшись с колен, пошел сам искать нашатырный спирт.
Как только он отошел на достаточное расстояние, Катя чуть-чуть приоткрыла глаза и, убедившись, что ее никто сейчас не видит, вскочила и тут же плюхнулась на колени. Она ползком, с проворством обезьяны, добралась до штатива, на котором в рядок стояли маленькие колбы, и схватила первую, которая ей попалась под руку. Сунув ее в бюстгальтер, она тем же манером вернулась на прежнее место и распласталась на полу. Когда Черкунов вернулся к ней с пузырьком, в котором был нашатырный спирт, она «с трудом» приоткрыла глаза.
– Что со мной? – еле слышно пролепетала девушка и села.
– Вы упали в обморок, милочка, – проинформировал ее доктор. – Это ничего, иногда бывает. Вы случайно не беременны?
– Не знаю, может быть, – замогильным голосом ответила Катя и посмотрела на эскулапа измученными глазами. – Помогите мне встать.
Черкунов с готовностью бросился помогать «больной».
– Давайте вернемся в мой кабинет, и я напою вас крепким кофе, это придаст вам сил, – проговорил он, придерживая Екатерину за талию.
– Спасибо, вы очень добры. Крепкий кофе – это как раз то, что мне сейчас нужно, – поблагодарила Катя внимательного врача. Она шла, опираясь на его сильную руку, еле перебирая ногами. – Надо же, никогда не страдала подобной слабостью, – пробормотала она. – Извините меня, ради бога, за причиненное беспокойство. Мне так неудобно перед вами! Скажете теперь, что столичные журналисты страдают слабым здоровьем. Честное слово, со мной такое во второй раз за всю жизнь!
– А первый когда же был? – спросил Черкунов.
– О, это было очень давно, мне было тогда всего семнадцать лет. После того как я сдала все экзамены в институт и узнала, что поступила, у меня, так же, как сегодня, закружилась вдруг голова, и я свалилась прямо на руки своих друзей.
– Это, наверное, у вас от радости случилось, – засмеялся Петр Семенович. – А сегодня, возможно, от всего здесь увиденного. Наша лаборатория слишком специфична для непривычных людей. Поэтому вашему обмороку я, признаться, не очень удивился. Но на всякий случай вы все же сходите к гинекологу. Мало ли? – говорил Черкунов, хищно при этом улыбаясь.
– Хорошо, как только вернусь из командировки в Москву, сразу же проверюсь у врача, – покладисто согласилась Екатерина.
Глава 9
Когда Катя вышла за ворота клиники, она глубоко вдохнула в легкие уже пахнущий морозом воздух.
– Как же там ужасно, – вспомнив про резервуары и клетки с подопытными животными, передернулась девушка. Она сжала в руке, которую держала в кармане, маленькую колбочку и хитро улыбнулась: – Господь меня простит, что нарушила одну из заповедей – «не укради!».
Катя переложила колбу из кармана в сумку и, достав диктофон, решила послушать, хорошо ли получилась запись.
«Жаль, что не удалось записать все, о чем говорили в лаборатории», – подумала девушка и включила диктофон. Но сколько она ни перематывала пленку, сколько ни крутила диктофон, кроме шипения, она ничего не услышала. Запись была стерта!
Екатерина поплелась к автобусной остановке в удрученном состоянии. Обвинять главного врача в том, что стертая запись – его рук дело, девушка не могла, так как совершенно не была уверена, что все было так. Она включала диктофон, не вытаскивая его из сумки, поэтому вполне могла сама нажать не на ту кнопку. Скорее всего, врач сам предъявит ей обвинения, если Катя признается, что записывала их разговор. Без разрешения собеседника ведение записи считается незаконным.
«И почему мне так не везет в этой командировке? – в который раз подумала девушка. – То змеи в постель забираются, то не могу найти автора письма, то запись не получилась. Будем надеяться, что хотя бы преступление – воровство пробирки – я совершила не напрасно».
Екатерина услышала сзади шум приближающейся машины и обернулась. Ей очень не хотелось стоять на остановке и дожидаться следующего автобуса, который неизвестно когда прибудет. Буквально минуту назад Катя увидела, как от остановки отъехал предыдущий. Итак, Катя обернулась и в то же мгновение почувствовала, как ее хватают за шкирку и рывком отбрасывают в сторону. Через секунду автомобиль, который она собиралась остановить, пронесся мимо нее на сумасшедшей скорости, едва не раздавив ее ноги. Девушка сидела в грязной луже и в недоумении провожала взглядом уносящуюся машину, которая, хоть и не задела ее саму, зато превратила в блин неопределенной формы ее сумочку.
– Говорил же я вам, не лезьте, куда не следует, – услышала Катя знакомый голос у себя за спиной. Она хотела было повернуться и почувствовала, как сильные руки поднимают ее и ставят на ноги.
– Сильно ушиблись? – спросил Андрей и озабоченно посмотрел в испуганные глаза девушки.
– Не… нет, вроде бы нет, – пробормотала Катя и, опустив глаза, посмотрела на свою одежду, с которой стекали грязные потеки. – Что это было?! – наконец «отмерла» девушка.
– Неужели не поняли? – буркнул Андрей. – На вас же хотели наехать! Хорошо, что я успел вовремя, как чувствовал, что это произойдет. Катя, я не хочу вас пугать, но вы, наверное, уже и сами поняли, что все слишком далеко зашло. Оставьте вы эту затею, уезжайте!
