Наталья Никольская - Бриллианты для мышки
– Родители его не приходили?
– Нет. А вот племянник стал бывать у нее время от времени. Не часто, но все же не забывал с праздником тетку поздравить. Хозяйка-то видела, что родители мальчишку не балуют, жалела его. А он такой хорошенький был, просто ангелочек золотой. Не знаю уж как только мальчишка испортился. Стал резким, грубым, нетерпимым. Жустьене все казалось, что это переходной возраст, он становится подростком, формируется. Однажды Дениска явился с огромным синяком под глазом. Хозяйка его расспрашивать, а он ощетинился, как еж, и молчит. Она допыталась все-таки, что у него взрослые парни деньги требуют, он не дает, вот они и бьют его. Пожалела, дала ему денег. Дениска обрадовался, так уж тетку благодарил.
– Полагаю, это не один раз было. Если начали бить, то быстро не успокоятся.
– Это не знаю. А только мы смотрим, он с синяками больше не ходит, а наоборот, доволен стал, вещички у него новые появились. И вещи дорогие, такие родители ему не покупали. А он гоголем стал ходить, мол, родители не могут, так я сам себе заработаю.
– Как же он собрался деньги зарабатывать? – Игорь достал трубку и начал набивать ее табаком.
– Мы сначала тоже не поняли. Хозяйка тогда все переживала, понимала, что на дурную дорожку племянник свернул, допытывалась у него, откуда деньги. Он все отнекивался, но однажды его крупно прижало, так он сознался, мол, все деньги в карты выигрывает. И так он навострился, что ему всегда везет. Иногда бывает, налетает на ушлого человека, и тот оставляет его без копейки. У хозяйки сердце не камень, так она его пожалела, опять денег дала, только обещание стребовала, бросить все это дело. Как уж он клялся, как божился, да только взял денежки, и нет его. Пропал надолго. Месяца через три появился опять разодетый весь, сказал, что от родителей ушел и снимает квартиру. Гордо так смотрел на нас с Жустьеной, свысока. Не понравилось ей это, сказала, чтобы не появлялся больше.
Игорь заметил, что в комнату незаметно просочилась Бабуся и скромненько уселась на табуреточке у двери. На коленях она держала свой кисет с табаком, но открывать его не спешила. Глаша, между тем, продолжала:
– Долго мы про него ничего не слышали, некоторое время назад объявился. Сначала просто забежал, побыл недолго. Нам ничего не сказал, но вид у него был встревоженный. Потом опять как-то зашел ненадолго, сказал, что учиться надумал и даже в техникум поступил. А потом явился как-то среди ночи пьяный, на себя непохожий. Закрылся в комнате хозяйки, но так кричал, что, наверное, не только я, но и все соседи слышали.
– А что он говорил?
– Проигрался, мол, очень сильно. Так сильно, что теперь его запросто убить могут. Денег просил у Жустьены, а она сказала не даст, хватит с нее его обещаний. Как он ругался тогда, как грозился.
– Угрожал? – Игорь подался вперед.
– Еще как. Кричал, что убьет, что она старая, только небо коптит, и никто по ней не заплачет, а ему из-за дури старческой теперь погибать. Кричал, знает про ее камушки, только ей, старой карге, они ни к чему, она и так одной ногой в могиле стоит. Матерился ужасно, даже разбил в комнате что-то. Но хозяйка ничего ему не дала и выставила вон, да еще пригрозила, что милицию вызовет.
– Денис ушел?
– Ушел ни с чем. Сказал еще на прощанье: „Попомнишь меня, дура старая“ и дверью изо всей силы хлопнул.
Так, это ведь здорово меняет дело. Игорь не предполагал, что племянник окажется таким фруктом.
– Больше не появлялся? – Игорь медленно выпустил колечко дыма.
– Как же. Мы-то ведь думали, что долго его не увидим, а он буквально через несколько дней как снег на голову. Тихий такой, вежливый, с цветочками пришел, с шампанским и конфетами. Извинялся, говорил, пьяный бы, чего болтал, сам не помнил.
– Жустьена карловна его простила?
– Сделала вид, что все понимает. А сама не простила, крепко он все-таки ее обидел.
– А после этого он у вас бывал?
– Даже еще больше, чем раньше. Сначала-то он все к Вике клеился, а то стал за Дашей приударять. И время выгадывал, когда у Даши занятия заканчиваются. Посидит минут десять, со мной на кухне поговорит, а как только Даша отзанимается, так он тоже собирается, мол, пора ему. „Не хочу мешать вам, тетушка“, – говорит. А сам вместе с Дашей и уходит.
– Задурил совсем голову девчонке, – первый раз за все время разговора подала голос Бабуся.
– А в эти дни он у вас появлялся? – задал Игорь вопрос.
– Не было. На той неделе совсем не было. В пятницу хозяйка на концерт ходила, так все на месте было. В выходные его не было, на этой неделе тоже.
– Как в воду канул, – подвела итог Бабуся, – что думаешь делать, Горяшка?
– Мне нужно встретиться с Денисом. Вы не знаете, где он живет? – обратился он к Глаше.
– Вот я адресочек тут записала. Хозяйка адрес-то хранить не стала, давно выбросила, когда он ее обидел. Так он мне адрес свой оставил и телефон, я и сохранила.
– Отлично, – Игорь прочитал адрес и спрятал бумажку в карман, – звонить заранее, думаю, не стоит, навещу его без предупреждения.
– И я с тобой, – вскочила Бабуся.
– Нет, – Игорь старался говорить строго, – вы должны остаться дома, – скоро Ирина придет, – добавил он мягче, вы ее встретите, все ей расскажите, а мне еще нужно зайти к Жустьене Карловне.
– Чего ей, Ирине твоей, сделается, сам ей потом все расскажешь, – Бабуся рвалась вместе с Игорем.
Но Игорь привык к натиску Бабуси и все же настоял на своем. Бабуся обиделась и, обиженная, ушла из кабинета.
– Пойдемте, Глаша, – позвал Игорь, – хочу Жустьене Карловне задать несколько вопросов.
– Так пойдемте, – Глаша быстро собралась, – до свиданьица, Тимофевна, – прокричала она в сторону комнаты Бабуси, – бывай здорова, мы пошли.
– И ты бывай, – отозвалась Бабуся, появляясь на пороге комнаты, – захаживай еще.
* * *Жустьена Карловна была не в духе. Ей не хотелось никого видеть. На занятия сегодня должен был прийти Андрей, но он позвонил и извинился, что прийти не сможет. Занятия отменялись, Глаша куда-то ушла. Жустьена Карловна сидела на кушетке возле рояля, поджав ноги, и мрачно курила. Все же студенты хоть какая-то отдушина. Когда занимаешься с ними, перестаешь чувствовать себя старой и ненужной. Можно позвонить кому-нибудь из коллег или из своих бывших учеников. Жустьена Карловна еще немного поколебалась и набрала знакомый номер.
Ответил резковатый женский голос, который сообщил, что профессора Лещинского сейчас нет дома. Жустьена Карловна поморщилась, ей всегда была неприятна эта молодая особа, которая женила все же на себе старого профессора. А ведь у них когда-то был роман. Как давно это было. Они расстались, сохранив дружеские чувства друг к другу.
Жаль, что Лещинского не оказалось дома. Он всегда охотно разговаривал с Жустьеной Карловной, делился своими радостями и огорчениями. Подумав немного, решила все же пересесть за рояль и немного потренироваться на этюдах Черни. К тому же у нее лежала заветная тетрадь с пьесками Брамса. Музыка – единственное, что ее успокаивает, в мире звуков она забывает обо всем на свете. О своем возрасте, о больных ногах, о своей одинокой старости, которую приходится коротать на пару с Глашей, такой же одинокой горемыкой.
Одно время она думала, что сможет наладить отношения с племянником. С братом у них так ничего и не сложилось. Он сделал как-то попытку сблизиться с ней, но она быстро пресекла все поползновения. Брат навязываться не стал, про нее забыли. И забыли бы окончательно, если бы не Денис. Сначала мальчишка интересовался только ее жизнью, спрашивал, чем может помочь, о родителях не говорил. Потом незаметно стал рассказывать о семье. Но говорил тоже не слишком много. Какой хороший был мальчик! Говорил ей в детстве: „Мечтаю, чтобы вы однажды пришли к нам домой, встретились с папой и мамой. Он же ваш брат. Мы ведь не чужие“. Когда-то она верила, что именно так и будет. Но потом все ушло. Денис сильно обидел ее, а обид она не забывает и не прощает.
Как он мог, мальчишка, тогда грозить ей! Сказал, зря она хранит свои камушки, все равно все ему достанется, потому что она и так одной ногой в могиле, а все имущество перейдет к родственникам. Он извинялся потом, но слова эти до сих пор жгли ее. Она не может забыть его лица. Улыбается, а у самого глаза злые. Видно, он тоже не забыл и не простил ей, что выгнала его тогда ни с чем.
Как невыносимо сидеть одной в пустой квартире, когда ждать некого и приходится разговаривать самой с собой, перебирать вялые мысли. Жустьена Карловна решительно потянулась к стопке нот. Но открыть крышку рояля не успела, хлопнула входная дверь.
– Проходите, проходите, – послышался негромкий Глашин голос, – она дома, только, может быть, задремала или читает. Я сейчас посмотрю, а вы идите в зал.
Открылась дверь, и на пороге появился частный детектив, с которым Жустьена Карловна познакомилась несколько дней назад, Игорь Анатольевич Костиков.
