Дарья Калинина - Пьяная устрица
– Донара – это кто? – мастерски изобразила интерес Мариша. – Кухарка?
– Нет, Донара – дочь Соны. Единственная. Наследница всего богатства.
– Повезло.
– Вот уж точно, – энергично кивнула Татьяна Петровна. – Только правду говорят – не в деньгах счастье.
– Почему? – удивилась Мариша на этот раз почти искренне.
– Потому что такой дрянной девки, как Донара эта, мне видеть никогда раньше не приходилось. Избалованная сверх меры. Уж такая своевольная, капризная да скандальная. Чуть что не по ней, сразу вопли! Нет, вы как хотите, а я такой дочери и злейшему врагу не пожелала бы. А вот Сона в ней души не чает. Доченька то, доченька се. А не замечает, что доченька эта своим матери с отцом на голову села и слезать не собирается.
Какая-то там неизвестная Донара совершенно не волновала Маришу. Ей интересней было выяснить, чем таким промышляют отец и его племянники. Старухи говорили, что он бизнесмен. Бизнесмен! Ха! Знаем мы этих бизнесменов. Но увы, ничего более Татьяна Петровна к своему рассказу о господине Агаяне прибавить не смогла. Да это и понятно. С хозяином она общалась меньше, чем с Соной и ее дочерью. Женщины почти все время сидели дома, а их отец, ясно, занимался своим бизнесом вне стен квартиры.
– А как вы думаете, почему все-таки вас так резко уволили? – спросила Мариша у женщины.
– В толк не возьму, – призналась Татьяна Петровна. – И так, и этак прикидываю. Ничего вроде бы не предвещало. Прямо как гром среди ясного неба. Я пришла к ним как обычно. У них был скандал. Мужчины орали друг на дружку. Донара орала на мать, мать тоже что-то кричала. Потом Донара забилась в свою комнату, а меня Сона отправила в отпуск. Да фактически уволила.
– Не могло ли это быть связано с бизнесом господина Агаяна? – спросила Мариша, надеясь таким обходным маневром выяснить хоть что-нибудь о сфере деятельности армянина.
Татьяна Петровна задумалась. Сама Мариша была почти на сто процентов уверена, что это племяннички господина Агаяна гонялись вчера целый день за Юлькой. И это их машина перевернулась на шоссе в нескольких километрах от дачи Юлькиных родителей. Но зачем им все это понадобилось, вот вопрос?
На крайний случай можно было предположить, что племянники господина Агаяна не лично Юльку преследовали, а просто как-то были связаны с Юлькиными преследователями. Но это уж действительно на самый крайний случай. А вообще Марише с трудом верилось, что Юльке удалось насолить даже одной армянской семье. А уж про две и говорить нечего.
– Не знаю, – наконец сказала Татьяна Петровна сокрушенно. – С какой бы стати господину Агаяну передо мной откровенничать? Если что у него и стряслось, то при чем тут я? Почему меня-то нужно было увольнять? Никак в толк не возьму.
– А что он сам из себя-то, – спросила Мариша, – видный мужчина? Может, он решил бросить свою Сону? И у него появилась другая женщина?
– Да что вы! – замахала руками Татьяна Петровна. – Он в своей Соне души не чает. Редко видела мужчину, который бы так трясся над своей благоверной. Сона у него как сыр в масле катается. Он ей ни в чем отказать не может. И дочь свою очень любит. Нет, он бы от них никогда не ушел.
– Ну а любовница у него могла же быть? – настаивала Мариша.
– Это у всякого мужчины может случиться, – кивнула Татьяна Петровна. – Хотя сам господин Агаян из себя невидный. Маленький и лысый. Да я вам его сейчас покажу. У меня фотография есть. У Акопа, то есть у господина Агаяна, день рождения был. Справляли дома. Все фотографировались. Потом Сона мне тоже одну карточку дала.
Мариша возликовала, а Татьяна Петровна полезла в шкаф за альбомом.
– Вот эта фотография, – немного полистав альбом, сказала женщина.
Мариша взяла протянутую ей фотографию и вгляделась в запечатленных на ней людей.
– Вот Сона, – тыкала пальцем Татьяна Петровна. – А вот ее муж – Акоп. Вишь, лысый, маленький и толстый. Здесь он еще хорошо вышел. А в жизни куда плоше.
Но Мариша не слушала пояснений Татьяны Петровны. Все ее внимание было приковано к красивой девушке, чье хорошенькое личико портила капризная мина. Одета девушка была очень элегантно и богато. Она обнимала Акопа за шею, а тот похлопывал ее по бедру. Сама Сона стояла рядом и вроде бы ничего против таких вольностей не имела.
– Кто это? – с трудом выдохнула Мариша, показывая на девушку.
– Это? Это и есть Донара, – сказала Татьяна Петровна. – Красивая?
Мариша не ответила. У нее отнялась речь. Потому что на фотографии перед ней стояла и нагло ухмылялась в объектив ее лучшая подруга Юлька. Что могло понадобиться Юльке на дне рождения какого-то господина Агаяна? Не помня себя, Мариша вылетела из дома Татьяны Петровны. Вопросов у нее в голове теснилось значительно больше, чем ответов.
Во-первых, каким образом Юлька втерлась в семью Агаян под видом их родной дочери? Во-вторых, почему она не рассказала об этой афере своей ближайшей подруге? И в-третьих, самое главное, что же все-таки Юлька натворила такого, что ее разыскивают эти армяне? И разыскивают, судя по всему, очень активно. Мариша запрыгнула в первую же попавшуюся ей навстречу машину и велела везти ее на Старорусскую улицу. К Юльке и Розе Адамовне. Верней, к Розе Адамовне и Юльке. Последняя в данный момент интересовала Маришу даже больше.
– Ну я ей покажу кузькину мать, – сердито бурчала себе под нос Мариша, мчась по улицам города. – Ну, Юлька, горазда ты врать!
Мариша вылезла из машины и помчалась к дому Розы Адамовны, не слыша криков у себя за спиной. Остановилась она лишь после того, как кто-то схватил ее сзади за плечо. Мариша развернулась было, чтобы врезать нахалу по челюсти и продолжить путь, но увидела перед собой знакомую Колькину физиономию.
– Да что это с тобой? – спросил у нее парень. – Сначала бросаешь меня бог весть на сколько времени одного в машине. Сама идешь неизвестно куда. Я тебя жду чуть ли не полчаса. А потом ты вылетаешь из дома как ошпаренная и мчишься прочь, меня не видя. Зачем-то ловишь чужую машину и уезжаешь.
– Ой, Колька, прости! – вырвалось у Мариши. – Я про тебя забыла.
– Ничего себе! – возмутился парень. – И это вся твоя благодарность за то, что я, бросив все свои дела, мчусь с тобой за какой-то старой армянкой? А потом гроблю свои рабочие часы на ожидание. И в результате слышу, что ты, видите ли, про меня вовсе забыла!
Кажется, он всерьез обиделся. Марише стало неловко. И в самом деле, отрывает человека от дел. Может быть, он ехал куда-то, когда она запрыгнула к нему в машину.
– Сделай последнее одолжение, – сказала Мариша парню. – Проводи меня в один дом. Буду тебе очень признательна.
– Садись в машину, – угрюмо буркнул Коля. – Ох, чую, не к добру я тебя встретил. Что тебе хоть там нужно? В этом самом доме? И куда ехать-то?
– Никуда не надо ехать, – сказала Мариша. – Это здесь. Вот этот дом. Зайдешь со мной? Мне нужно с подругой встретиться.
Кажется, Коля воспринял ее слова как очередную издевку. Он надулся, налился краской и, не прощаясь, помчался к своей машине. Мариша посмотрела ему вслед и пожала плечами. Хочешь людям как лучше сделать, а они обижаются. Ну и пусть! На обиженных, как известно, воду возят.
***В то время, пока Мариша беседовала с Татьяной Петровной, Юлька несла бессменную вахту возле дверей квартиры Розы Адамовны. Слежка за врачихой от ресторана «Красный дракон» прошла без сучка без задоринки.
Выйдя из ресторана, врачиха прямиком направилась к себе домой. На сей раз она пошла пешком. Испытывающая жуткое чувство неловкости, Юлька тащилась следом за Розой Адамовной по другой стороне Невского проспекта со скоростью восемь-десять километров в час на своем «Рено». Время от времени делая остановки, когда Роза Адамовна слишком уж отставала.
Юлька так и не сумела придумать достойный предлог, чтобы явиться пред ясные очи Розы Адамовны, поэтому ограничилась тем, что проводила женщину до дверей ее квартиры и осталась ждать. Чего именно она надеялась дождаться, Юлька и сама затруднилась бы сказать. Но не сомневалась, что рано или поздно судьба пошлет ей счастливый случай.
Девушка поднялась на два лестничных пролета и устроилась на ступенях. Не прошло и получаса с того времени, когда врачиха вошла в дом, как Юлька услышала у себя за спиной звук открывающейся двери и сдержанное покашливание. Оглянувшись, она увидела престарелого дедулю, который подслеповато пялился на нее.
– Никак не пойму, чья ты, дочка? – наконец произнес дедуля. – Не Ивана ли Трофимовича?
«Вот еще на мою голову свалился! – простонала Юлька про себя. – Общительный какой!»
– Оно я и смотрю, – продолжал дедуля, – с чего бы это дочери Ивана Трофимовича тут сидеть. А чья же ты, дочка? Чего тут сидишь?
«Провалиться тебе!» – мысленно пожелала ему Юлька, пускаясь, однако, в объяснения с дедом.
Из-за любознательного дедули она пропустила тот момент, когда дверь Розы Адамовны открылась. Спохватилась Юлька лишь тогда, когда мужчина уже спускался по лестнице. Юлька увидела его спину и затылок. В руках он держал какой-то небольшой чемоданчик. Мужчина не торопился, но Юлька на всякий случай решила за ним последовать. Оставив дедулю в полном недоумении, Юлька спустилась на один этаж и вдруг замерла перед дверью Розы Адамовны. На минуту ей показалось, что дверь не закрыта.
