Дарья Калинина - Смех и смертный грех
Эдик молчал. И старуха добавила металла в голосе:
— Ну! Я жду!
— Извини, — пробормотал Эдик.
Но это было еще не все.
— И эта твоя… невеста, пусть она тоже извинится перед Игорем.
Леся, которая к этому времени уже полностью успела с помощью друзей и родных привести свой туалет в порядок и даже смогла отдышаться, снова задышала часто и с присвистом.
— Вот уж не дождетесь! — воинственно заявила она.
— Значит, не хочешь извиниться?
— Ни за что и никогда!
— Тогда мы с Игорем уходим! — провозгласила Надежда Сергеевна.
Так как многие кинулись к ней, умоляя остаться, она добавила еще громче, чтобы уж точно услышали все:
— Нет, нет! Мы покидаем этот балаган!
Почему старуха называла вполне милую свадьбу балаганом, так и осталось невыясненным, потому что Надежда Сергеевна сдержала свое слово. Она поднялась на ноги и двинулась в сопровождении Игоря к выходу из зала. Игорь следовал за ней по пятам, иногда обгонял старуху и шел впереди. Лицо у него было недовольное и обиженное, как у ребенка, которого слишком рано строгий родитель отправил в кроватку. Конечно, ему хотелось остаться с остальными. Но после всего случившегося он опасался оказаться вновь возле Эдика, да еще без охраны в лице бабушки.
— Господи, какой же я дурак! — пробормотал Эдик, когда бабушка и Игорь скрылись за дверями. — Забыл, что от Игоря вечно одни проблемы. Забыл, какой он был гаденыш в детстве. Думал, изменился с возрастом. Но нет, горбатого могила исправит!
Отец Эдика тоже был огорчен. Он посмотрел на свою сестру — мать Игоря, которая в ответ подошла поближе к брату, развела руками и виновато промолвила:
— Прости нас, пожалуйста, Арсений. И ты, Катя, тоже прости. Но что я могу поделать с этими двумя? Мать невероятно упряма. Она любит Игоря и до безобразия избаловала его! Мне так стыдно! Наверное, мы трое сойдем на первой же остановке!
Женщина чуть не плакала. И Лесе, несмотря ни на что, стало ее даже жаль. Ну и что с того, что у тетки такой противный сын? Наверное, Игорь допекает мать еще больше, чем остальных. Ведь и видятся они друг с другом куда чаще.
— Это вы нас простите! — от всей души попросила Леся прощения у тетки Ларисы. — И конечно, никуда не надо вам сходить с корабля!
— Думаешь?
— В семье всякое случается. Завтра мы все спокойно обсудим, и я уверена, все будет снова хорошо.
— Ты просто золото, Лесенька! — воскликнула Лариса, обнимая Лесю.
Кира между тем задумчиво смотрела на женщину. Высокая, худая, лицо удлиненное, немного лошадиное, нижняя челюсть слишком массивная для женщины. И поставить рядом с ней Игоря — ее сына. Толстенький, изящные черты лица. У Ларисы волосы густые и жесткие, а у Игоря на голове жалкий пушок. Ну, ни малейшего сходства между этими двумя! А ведь они, между прочим, мать и сын.
— Похоже, Игорь полностью пошел в своего отца, — невольно вырвалось у Киры.
— Что, простите? — удивленно уставилась на нее Лариса, а потом, сообразив, воскликнула: — Да, вы правы! Игорек лицом — вылитый папочка!
— А где он?
— Умер!
Это было сказано очень быстро, словно Лариса заранее репетировала ответ. Или просто много раз отвечала на этот вопрос, так что заучила ответ до автоматизма. Второй вариант, как казалось Кире, был наиболее вероятен.
— О, какое горе, — извинились она. — Простите, что вообще спросила.
— Ничего, — вздохнула Лариса. — Я же понимаю, вы не знали. Да и потом, это ведь случилось уже очень давно. Игорек был совсем крошкой. Иногда я думаю: если бы с нами был его отец, вырос бы Игорь другим человеком? Все-таки отсутствие отца для мальчика — это очень плохо. Отец для мальчика много значит.
— Согласна, — кивнула головой Кира.
— И потому я бы не хотела, чтобы кто-то из вас, девочки, повторил мою судьбу. Остаться без мужа и отца ребенка — это так тяжело! Никому такого не пожелаю, но ведь никто не застрахован. И вы в том числе.
Подругам стало неприятно. Зачем говорить о таких страшных вещах, да еще в форме некоего предсказания? Все-таки семья Ларисы, что мать, что сын, что она сама — все трое на редкость неприятные люди. А вот отец Эдика был совсем другим. Он не был похож на свою тощую сестру и ее неуклюжего отпрыска. Арсений Иванович, несмотря на некоторую полноту, был аккуратно и компактно сложен, Эдик пошел фигурой в него. А вот Игорь, Кира это поняла только сейчас, хоть и был толстеньким и невысоким, но фигура у него опять же была другой. У Эдика были широкие плечи, крепкие руки, а у Игоря фигура была какой-то бабской. Узкие плечи, широкий таз. Да и руки у него висели безвольно, словно две плети.
Кира невольно задумалась. Что за семья такая странная, где один ее член совершенно не похож на другого? Вот и папа Эдика не имеет со своей матерью внешнего сходства. И с сестрой тоже. Единственные, кто тут похож друг на друга хоть немного — это мать и дочь, Надежда Сергеевна и Лариса. Только при взгляде на них можно было сказать: да, это родственницы!
Лариса, решив, что достаточно потратила времени на извинения, вышла следом за матерью и сыном. Остальные родственники после решительного демарша Надежды Сергеевны какое-то время еще приходили в себя. Кире сперва даже казалось, что часть родни со стороны жениха все же покинет вслед за матриархом помещение ресторана. Но нет, обошлось. Любовь к Эдику и его отцу, который бы неизбежно обиделся на них, перевесила чашу весов. Все гости со стороны Эдика остались. Ну а тем, кто был со стороны Леси, тем и вовсе жаловаться было не на что. Главный обидчик и его защитница добровольно удалились со свадьбы, освободив всех от своего тягостного присутствия.
Надо сказать, что под пристальным взором Надежды Сергеевны, строго глядевшей по сторонам и неодобрительно косящейся на всех, кто слишком громко, на ее взгляд, шумел, люди скукоживались и боялись лишний раз рот открыть. В конкурсах участвовали словно бы из-под палки. Даже пили как-то осторожно. А после ухода Надежды Сергеевны веселье наконец-то пошло на славу. Все заметно расслабились, начались зажигательные танцы, конкурсы становились все задорнее.
И никого больше уже не смущало платье невесты. Ну, подумаешь, чуток ножки видны. Так что с того? Почти все из присутствующих в том или ином случае видели ноги Леси вообще полностью обнаженными. Будь то при купании в детской ванночке или летом на пляже. Да и чего стесняться, если на теплоходе собрались только самые близкие? Именно те, кого Леся хотела видеть на своей свадьбе.
Исключением, как выяснилось, являлись лишь Игорь и его бабка. Но избавиться от них до конца путешествия не представлялось возможным. Хотя Надежда Сергеевна и пообещала, что завтра они с Игорем покинут этот «балаган», но вряд ли это случится. Завтра была запланирована остановка в деревне Мандроги, где кроме красот природы можно было вкусно и плотно перекусить, а также посетить любое из длинного перечня развлекательных мероприятий. А вот добраться оттуда до Питера было делом уже куда более затруднительным.
Но Кира с Лесей решили раньше времени не грузиться проблемами. Хватит с них на сегодня и так.
— Поживем, увидим, — решили они. — Возможно, завтра бабушка сменит гнев на милость.
На следующий день была запланирована обширная программа, которая могла отвлечь старушку. Как сообщил друзьям еще раньше любезный экскурсовод, уникальный феномен деревни Мандроги, ныне заселенной мастеровыми ремесел Русского Севера, мог порадовать любого, кто туда приезжал. Всем находилось развлечение по вкусу.
Мужчин обычно привлекал к себе музей водки с богатейшей коллекцией водки из разных уголков нашей страны, и не только, а также дегустация крепких настоек. Дети и молодежь липли к конюшне, где стояли холеные кони. А женщины просто гуляли и любовались памятниками деревянного зодчества, либо посещали мастер-класс от шеф-повара ресторана или же наблюдали за работой мастеровых. Все было очень привлекательно и доступно, вот только сама деревня находилась в трех часах езды на машине от Питера.
Поэтому, если бы Надежда Сергеевна захотела высадиться там, у нее могли возникнуть проблемы с отправкой домой. Такси от Мандрог до Питера должно было обойтись бабуле в приличную сумму. А автобусом или любым другим общественным транспортом вредная бабка не перемещалась уже этак с полвека. Но Леся категорически не собиралась оплачивать старухе такси.
— Это дело принципа! — заявила она воинственно. — Хочет уезжать — пусть катится за свои кровные.
Но дело в том, что свои кровные Надежда Сергеевна тратить очень не любила.
— А потом и вовсе не будет возможности избавиться от бабки, — возразила Кира. — Ведь после Мандрог мы плывем на Валаам.
— Будем вблизи острова уже послезавтра.
— Да уж, там Надежда Сергеевна вряд ли останется.
— В монастыре? Шутишь? Она завзятая атеистка.
