Пьер Сувестр - Трагический исход
– Валентина, вы любите другого? Возможно ли это?.. Валентина, отвечайте мне, вы меня обманываете?..
Ответом ему был только взрыв смеха, пронзительный и нервозный. Молодая женщина, однако, добавила:
– Обманывать вас! Но кто вы мне будете: муж или любовник?
Крик боли, страстная жалоба – имя Валентины, повторенное неоднократно, – раздавались несколько мгновений в ярко освященной комнате.
Отчаявшись, не смея далее продолжать разговор, доктор Юбер вернулся к открытому окну.
Он исчез в темноте, спрыгнув в сад и углубившись в парк.
Некоторое время Валентина оставалась посредине комнаты бледная и неподвижная. Когда же шум в саду затих, она подошла ко все еще открытому окну, потянула за ставни и прочно закрепила их.
– Бедный Юбер! – прошептала она. – Как он меня любит! Мне было мучительно трудно так разговаривать с ним!
Молодая женщина остановилась на мгновение… Затем продолжала вполголоса:
– Я не могу не признаться себе, действительно, я испытываю к нему симпатию, даже большую симпатию.
И добавила с нервным смешком:
– Но он так объясняется в любви, как будто перенесся в другую эпоху. Еще немного – и я бы подумала, что он хочет меня похитить согласно обычаю рыцарей былых времен, когда они похищали своих возлюбленных из окна башни с помощью веревочной лестницы.
Она шутила, чтобы отвлечь себя от дум. Если бы кто-нибудь, даже не слишком проницательный, увидел ее в этот момент, он догадался бы, что ее веселье, задор наигранны. Валентина на самом деле очень разволновалась. Порывистость ее движений подтверждала это.
Молодая женщина подошла к зеркалу, долго рассматривала свое отражение и, казалось, ужаснулась, увидев себя.
Она была бледна, под глазами образовались круги, расширенные зрачки сверкали необычным блеском. Она тяжело дышала и, приложив машинально руку к груди, почувствовала, как стремительно билось ее сердце.
– Неужели я так волнуюсь? – прошептала она.
И, сраженная усталостью, с которой уже давно боролась, она призналась сама себе:
– Да, я взволнована, обеспокоена, смертельно встревожена… но и просто сгораю от любопытства.
И вдруг, как будто воскресив в памяти виденный ранее сон, подняв глаза к небу, она спросила:
– Кто он? Что он хочет от меня?.. Чего добивается от меня?.. Что означает эта странная и загадочная манера его поведения?.. Почему всегда звучит этот мотив под названием «Страстно», исполняемый различными музыкантами, который должен меня волновать… И он действительно волнует меня. Кто же, однако?.. Что все это значит?
Рассуждая таким образом и произнося шепотом эти странные слова, смысл которых едва понимала она сама, Валентина вновь машинально подошла к окну, чтобы убедиться, что оно закрыто, и дверь тоже заперта на задвижку, и никто не сможет войти к ней, никто не будет подглядывать снаружи.
Убедившись, что она отгородилась от всего мира, молодая женщина взяла дамскую сумочку и вынула оттуда скомканную записку.
Несколько мгновений она держала ее в руках.
Она прошептала задумчиво:
– От влюбленных ничего не скроешь. Юбер видел, как я взяла записку.
Молодая женщина еще колебалась, боролась с желанием прочесть эту загадочную записку, найденную под листом промасленной бумаги, в которую в ресторане «Лукулл», как и во всех элегантных ресторанах, было принято заворачивать хлебцы.
Башенные часы пробили два часа ночи. Валентина дрожала.
– Уже так поздно, – прошептала она.
И все-таки, казалось, она и не думала ложиться спать. Она неподвижно стояла посредине комнаты с зажатой в руке запиской.
– Нужно, однако, чтобы я узнала…
И приняв решение, она развернула листок, подошла к электрической лампе и стала читать.
В записке были указаны только дата, время и адрес.
Долго после этого Валентина оставалась озабоченной.
– Пойду ли я? – спрашивала она себя и, подавляя в себе любопытство, объявила:
– Я не пойду…
Но спустя несколько минут она передумала и сказала:
– Может быть, и пойду. Было бы смешно не узнать…
Но ее гордый и высокомерный характер взял верх:
– Терпеть не могу приказов! Я ни за что не пойду туда…
В три часа утра, растерянная и так и не принявшая решения, она легла в постель.
Предварительно над пламенем свечи она сожгла таинственную записку, запомнив ее содержание.
Затем она погасила электрический свет. Абсолютная темнота окутала комнату. Валентина попыталась заснуть, но не смогла.
И только на ранней заре она заснула.
Последние мысли, пронесшиеся в ее голове, отражали ее колебания, озабоченность:
– Пойти? Не пойти?..
Дрожь пробежала по ее телу…
В какое-то мгновение ее губы прошептали:
– Я боюсь… прошлое… что, если… нет, я сумасшедшая!
У Валентины де Леско была какая-то тайна.
Что это была за тайна?
В сотый раз она повторяла:
– Пойти?.. Не пойти?..
Глава 6
ТАИНСТВЕННЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ
– Скажите, пожалуйста, мсье, в какой стороне находится улица Жирардон?
– Улица Жирардон, мадам? Сию минуту…
Постовой, несущий дежурство на углу бульваров и улицы Лепик, поискал в кармане своего мундира маленький справочник по улицам города, который ему выдали в префектуре.
В то же время он окинул восхищенным взглядом тонкий силуэт женщины, обратившейся к нему с вопросом.
По всей вероятности, женщина была еще совсем молодой, и, хотя ее лицо скрывалось за достаточно плотной вуалеткой каштанового цвета с большими цветными узорами, нетрудно было догадаться, что она очень хорошенькая. От нее исходило какое-то тайное очарование, захватывающее и волнующее.
Высокая, тонкая, очень элегантная дама ожидала ответа с несколько высокомерным и слегка равнодушным видом.
Постовой, придерживаясь буквы закона и хвастаясь, что хорошо знает Монмартр, большим пальцем руки листал справочник:
– Жа, Же, Жи… Да, вот нашел!.. Улица Жирардон, мадам, начинается от улицы Коленкур и кончается улицей Лепик.
Ответ был точным, но незнакомка казалась несколько смущенной:
– А улица Лепик, мсье, где она?
– Здесь, мадам, вы как раз на ней находитесь, а улица Жирардон должна быть, если я не ошибаюсь, на самом верху «Святой горы».
Почему постовой называл Монмартровскую гору «святой»?
Почему он улыбался, с фатовским видом бросая взгляд на молодую женщину, которая его спрашивала?
Это, наверное, мало интересовало незнакомку, да она и не стремилась ни во что вникать.
– Спасибо, мсье, – поблагодарила она. – Это не так далеко отсюда?
– Десять минут ходьбы.
Легким кивком головы молодая женщина попрощалась с ним и несколько поспешно направилась на улицу Лепик.
Она не была обитательницей Монмарта, и «Святая гора», как ее называл постовой, ее абсолютно не интересовала.
Проходя, молодая женщина бросала удивленные взгляды на странные, жалкие, нищенские рестораны, сосредоточенные в нижней части улицы Лепик, которые гордились, за неимением лучшего, тем, что имеют в качестве клиентов полуголодных артистов, бездарных живописцев, малоизвестных литераторов.
Время от времени с ее губ срывались слова:
– Как безумно я поступаю! Совершенно безумно!.. Я не пойду туда…
На пересечении улицы Аббесс молодая женщина снова заколебалась, стоит ей пойти дальше по улице Лепик или вернуться назад?
Казалось просто невероятным, что она продолжает двигаться вперед по необычным маленьким улочкам, попадающимся на ее пути.
Она спросила снова:
– Скажите, пожалуйста, как пройти на улицу Жирардон?
– Немного выше, мадемуазель!.. Ах, черт побери! Чтобы добраться туда, нужно как можно больше набрать воздуха в легкие.
Услышав слово «мадемуазель», она немного улыбнулась, а затем снова поспешила вперед.
– Я не пойду туда, не пойду, – повторила она.
Чем больше пыталась она убедить себя в нежелании туда идти, тем быстрее ускоряла свои шаги, тем более становилась озабоченной, старалась не сбиться с пути и достигнуть цели своей прогулки.
Эта необычайно элегантная незнакомка в богемном квартале после полудня подвергала себя опасности, шагая по улочкам Монмартра. Это была не кто иная, как богатая и красивая баронесса де Леско, которая накануне вечером в великолепном туалете обедала в ресторане «Лукулл», затем позднее, вернувшись к себе на улицу Спонтини, вынуждена была выслушивать признания в любви своего поклонника доктора Мориса Юбера. Она кокетничала с ним, но он не был ее любовником.
Как же рискнула Валентина оказаться в таком квартале, прийти на улицу Жирардон?
Засыпая накануне вечером, Валентина думала о таинственной записке, полученной ею во время обеда, думала также о необычайной смелости доктора Юбера, проникшего к ней вечером в комнату через окно.
Она была очень расстроена. Даже утром, проснувшись в своей уютной комнате и вспомнив в сладкой дремоте события предыдущего вечера, она продолжала находиться в тревожном состоянии.
