Наталья Александрова - Тарантул на каникулах
Туфель-то у противной Лолки было навалом, любого цвета и фасона, но вся беда заключалась в том, что у малорослой Светы была довольно большая нога, так что если вся Лолина одежда была ей велика на два размера, то обувь, наоборот, безнадежно мала. Света не стала расстраиваться по этому поводу, выбрала ботиночки из собственных запасов, Леня, как уже говорилось, не жалел денег для своей девочки.
Набросив сверху длинный светло-бежевый плащ, девочка высоко подняла голову и отправилась на операцию.
На ближайшем перекрестке Света яростно замахала рукой, чтобы остановить машину, до назначенного времени оставалось всего двадцать минут. Почему-то все водители пролетали мимо, не только не притормаживая, но, наоборот, резко прибавляя скорость при виде странной пассажирки. Наконец около нее остановилась ржавая «восьмерка», водитель, крепкий бородатый дядька средних лет, с опаской открыл дверь, потребовал деньги вперед и всю дорогу рассуждал о том, как в последние годы выросла преступность.
— Я вот, например, мало кого боюсь, — говорил он, косясь на пассажирку, — я на Севере пятнадцать лет отслужил да у меня всегда монтировка под сиденьем, и то иной раз остановиться опасаюсь. Такие порой на дороге личности попадаются, что спаси Господи и помилуй! Одна, говорят, маньячка таксистов убивает. В плаще и черных очках. У меня, конечно, монтировка под сиденьем и на Севере пятнадцать лет отслужил, а все равно иной раз опасаюсь…
Света не поддержала этот увлекательный разговор. Водитель высадил ее против входа в «Окоп» и поспешно умчался, пробормотав под нос что-то крайне неодобрительное.
Вывеска этого заведения была изготовлена из заржавленного железного листа, во многих местах пробитого пулями. В окнах, затянутых вместо штор зелеными маскировочными сетями, виднелись тяжелые станковые пулеметы, громоздкие минометы, помятые немецкие каски времен Второй мировой войны. Света решительно толкнула входную дверь. Навстречу ей поднялся рослый парень в черно-красной форме офицера белогвардейского Корниловского полка. На рукаве у него была повязка с черепом и скрещенными костями. Этот колоритный охранник окинул Свету подозрительным взглядом, причем сразу стало ясно, что она произвела на него не самое благоприятное впечатление. Корниловец хотел уже что-то сказать, но девочка, опередив его, сообщила:
— Меня ждут.
— Где? — с интересом осведомился привратник.
— В четвертом блиндаже! — с готовностью отозвалась Света.
— А! Ну тогда ладно… — привратник сразу же утратил к ней интерес и показал влево по коридору:
— Это вон там.
Света осторожно двинулась по полутемному коридору, с интересом оглядываясь по сторонам.
В дальнем конце коридора то и дело раздавались пулеметные очереди, время от времени прерываемые отдельными винтовочными выстрелами и глухими раскатами артиллерийской канонады. Освещалось помещение неровным мерцающим светом сигнальных ракет и багровыми отсветами далекого пожара. Пару раз мимо Светы пробежали всклокоченные, ошалелые официанты в порванной и простреленной военной форме. Они бежали странными зигзагами и пригибались, словно уклоняясь от пуль, при этом каким-то чудом умудрялись не ронять подносы с закусками и напитками.
— Эй, где здесь четвертый блиндаж? — спросила Света пробегающего официанта, который чуть не налетел на нее, в очередной раз ловко уклонившись от невидимой пули.
Тот махнул рукой вперед, догнал своего коллегу и, не сбиваясь с шага, обратился к тому хриплым голосом:
— Отнеси в шестую землянку пулеметную ленту с крабами и разрывной эскалоп замедленного действия.
— А что ж ты не отнесешь? — подозрительно осведомился второй, резко пригибаясь.
— У меня во втором блиндаже братки гуляют, им осколочный пирог с фуа-гра не понравился, так боюсь, сейчас со мной разбираться будут! Если жив останусь, попрошу у Стасика прибавки!
— Прибавки? Ну ты прямо камикадзе! Он тебя точно прямо в кабинете пристрелит!
Света прибавила шагу и вскоре оказалась в большом круглом зале. Здесь выстрелы и разрывы были слышны гораздо громче. Света с удивлением поняла, что то, что она приняла издали за стрельбу, в действительности было музыкой, которую с большим воодушевлением исполняли четверо бритых парней в камуфляжной форме. Рядом с ними на маленькой сцене извивалась стриптизерка. В соответствии с общим стилем заведения она под воинственную музыку срывала с себя парадную форму дивизии СС «Мертвая голова».
Из клубов наполняющего зал дыма вынырнул человек в форме капрала американской морской пехоты. Судя по всему, это был метрдотель. Приблизившись к Свете, он спросил ее:
— Вас ждут?
— Да, в четвертом блиндаже!
— Вот он! — капрал указал на один из темных проходов, окружавших зал. — Только прошу вас, перебежками, а то здесь стреляют…
Света пожала плечами и нырнула в указанный ей лаз, который вел в один из отдельных кабинетов, или, как их здесь называли, блиндажей.
Здесь, за столом, сколоченным из грубых досок, сидел тощий лысый человечек с перекошенной страхом физиономией.
— Вы от Мюнцера? — прошипел он, увидев женскую фигуру.
Света энергично кивнула.
— Что вы маячите на свету? Проходите внутрь! Вам что — жизнь надоела? Вы там просто как мишень!
— Вы что — заразились здешним помешательством? — насмешливо спросила Света. Они-то все это делают для прикола! Им за это деньги платят!
Она оглянулась на сцену, где четверо в камуфляже грохотали и палили, изображая музыку, а девица, уже освободившаяся от черного эсесовского мундира, срывала с себя галифе.
— Говорят — не стойте на виду! — лысый дернул Свету за руку. — Сказано же, здесь опасно!
Да сейчас везде опасно! Я потому и место встречи сменил, чтобы сбить их со следа!
— Кого — их? — спросила Света, поудобнее устраиваясь за столом.
— Тс-с! — ее странный сосед прижал палец к губам. — Тише! При официантке ни слова!
Действительно, на пороге «блиндажа» появилась девица в форме отдельного женского батальона — того самого, который в октябре тысяча девятьсот семнадцатого года оборонял Временное правительство и Зимний дворец.
В руках у нее был поднос с очень странными предметами — что-то вроде небольшого артиллерийского снаряда, мина и две гранаты-лимонки. Она поставила поднос на стол и расставила его содержимое, поясняя:
— Как вы заказывали — «последний снаряд», внутри водка «Русский стандарт».., противопехотная мина со свининой по-карибски.., на десерт — две гранаты с лимонным кремом и дольками ананаса…
— Хорошо, хорошо, — мужчина сделал жест, означающий, что он больше не задерживает официантку. Но девица не торопилась покидать кабинет. Она ловким жестом сняла крышку с «мины», повторив:
— Свинина по-карибски!
Света смотрела в это время на лицо своего соседа, и она с изумлением увидела, как это лицо внезапно изменилось. Вместо прежнего привычного, постоянного страха на нем появилось выражение тоскливого ужаса. Света проследила за его взглядом и увидела, что под крышкой, которую подняла «официантка», вместо обещанной свинины лежит черный пистолет с необычно длинным стволом.
Лысый мужчина под столом сунул в руку Свете какой-то плотный конверт и прошипел:
— Беги!
В ту же секунду «официантка» схватила пистолет, направила его ствол на мужчину и нажала спусковой крючок. Раздался негромкий хлопок, который в царящем вокруг грохоте никто не смог бы услышать. Лысый откинулся на спинку стула и застыл, глядя куда-то за спину «официантки» пустыми мертвыми глазами. На лбу у него появилось дымящееся черное отверстие. Света успела подумать, что в этом заведении применять глушитель — совершенно ненужная роскошь, и увидела, как ствол пистолета поворачивается, направляясь прямо на нее.
Больше она ничего не думала, в ней проснулись какие-то первобытные инстинкты, и все дальнейшее она делала только под их диктовку.
Она соскользнула под стол, юркнула между его ножками, увидела перед собой ноги «официантки» в хромовых офицерских сапогах и, как следует оттолкнувшись, боднула их.
Убийца вскрикнула и отскочила. Света на четвереньках, но очень ловко выскользнула в центральный зал ресторана, юркнула к сцене и только тут рискнула подняться на ноги.
На сцене тем временем длинноногая «эсэсовка» освободилась от всей одежды, за исключением высоких сапог и черной офицерской фуражки, и извивалась вокруг ствола зенитной пушки, который в «Окопе» заменял традиционный шест. Увидев взбирающуюся на сцену Свету, она, не прекращая танец, прошипела:
— А ты, шлюшка малолетняя, куда лезешь?
В программе твоего номера нет! А ну, пошла вон, а то Стасика позову!
Света показала стриптизерке язык. Сцена ее совершенно не интересовала. Интересовала ее в данный момент небольшая полуоткрытая дверь, которую она увидела за этой сценой.
