Irena-Barbara-Ioanna Chmielewska - Дело с двойным дном (пер. В.Селиванова)
Условия договора были такие, что она в любой момент имела право потребовать возвращения целой суммы, и тогда мне конец. А на других условиях просто отказывалась давать мне деньги. Вот такой нож висел над моей головой… Я как в рабстве у нее была. Это она приказала мне собирать для нее мухоморы. Скупая была до омерзения… Ах, об этом я уже говорила? Вот я и не удивлялась, что она собственноручно приготовляла из мухоморов отраву, чтобы от мух избавляться. Не хотела тратиться на покупку липучки и других средств. А в ее квартиру и в самом деле налетали мухи в большом количестве, там ведь рынок недалеко, ну и с помойки налетали. А у нее в квартире для них раздолье, тоже сущая помойка, сами небось видели. Так она такое питье приготовляла из мухоморов, что мухи мерли моментально. И на этот раз я принесла мухоморы. Приблизительно месяц назад. Она их вываривала, ей надолго хватало.
А набрать мухоморы – никакой проблемы, их везде полно. Вот только собирать их я старалась украдкой, чтобы люди не увидели и чего не подумали… спятила, мол, баба или колдунья какая… Но клянусь вам всем святым для меня – и в голову не пришло такое, что моими мухоморами отравят человека!
Нет, с Райчиком я сама не была знакома, просто несколько раз встречала его у Наймовой, вот мы и здоровались при встрече. А узнала о нем я у одного охранника. Как раз в мой магазинчик товар привезли, и тот охранник помогал его разгружать. А Райчик аккурат мимо проходил и со мной поздоровался.
Вот охранник и сказал: «Странные у вас знакомства, пани Крыся», – это он мне так сказал, ну я и поинтересовалась, в чем дело и откуда он знает Райчика.
И охранник мне рассказал о том, что Райчик подозрительный тип «с уголовным прошлым», так сказал, а сейчас якобы с одним корешем занимается поиском запрятанных в старых домах кладов. Нет, откуда он это знает – не сказал. Ендрусь его звали.
А фамилия? И фамилию я знала. Минуточку… Какая-то такая, вроде от «лины»… Липень? Липка?
А вспомнила, Липенец! Да, Липенец его фамилия, значит, Липенец Анджей, я к нему обращалась по-свойски – Ендрусь. А вы сами поспрашивайте его, пан поручик, у него много знакомых среди всяческого жулья, хотя он сам человек честный. Нет, адреса его я не знаю, ну да вы найдете его через транспортную контору, у них ведь сотрудники через отдел кадров оформляются, а он уже давно работает.
А Касю я всегда жалела, бедная сиротка, не жизнь у нее была, а сплошная мука. Так я же вам уже рассказывала, откуда у ее родителей богатство, и от бабушки должно было Касеньке перейти, а Наймова все заграбастала. Кто еще может подтвердить? Откуда мне знать, давняя это история, может, кто и помнит… Ох, минутку, ну как же я, дура старая, забыла! У Касиной бабушки была близкая подруга, тоже на Фильтровой жила, в том же доме, где была квартира Касиных родителей и где после их гибели жили Кася с бабушкой. Они на одной лестничной клетке жили, двери в двери… Может, у той подруги и бумаги какие сохранились, список имущества, которое должно было Касеньке отойти. Я же сама Касе об этой бабушкиной приятельнице рассказала, кажется, Кася с ней виделась. Если жива – все мои слова подтвердит, не сомневайтесь. Давно, пан поручик, лет двадцать как я с ней не виделась, а женщина уже и тогда была пожилая. Ага, и еще был один адвокат, Касина бабушка с ним какие-то дела вела, может, даже и завещание составила, чего не знаю, того не знаю. Минутку, как же его фамилия? Вроде бы Грабинский. А больше я ничего не знаю, а полиция всегда найдет человека, коли он ей понадобится…
Этот бесконечный речевой поток немного оглушил следователя Пегжу. К счастью, Болек все записал на магнитофонную пленку и получил возможность на свободе еще раз прослушать показания словоохотливой пани Крыси и выискать среди посторонних эмоций рациональное зерно. Прослушав, поручик еще более утвердился в убеждении, что обе жертвы были одновременно и убийцами, взаимно поубивав друг друга. И еще к одному убеждению пришел поручик: во всем этом страшном деле нельзя исключить участия племянницы Каси. Правда, деятельность Райчика по розыску запрятанных кладов наводила на мысль о возможном участии в преступлении и его не известного пока полиции кореша. Он запросто мог свистнуть золото, может, клад был выявлен при его непосредственном участии. Не мешало бы установить владельца обнаруженного клада. Но в первую очередь требовалось во что бы то ни стало разыскать племянницу, которая столь таинственным образом пропала.
Должна же она где-то находиться?
Совершенно однозначно материалы расследования свидетельствовали о том, что именно она больше всех выигрывала от смерти своей так называемой тетки.
Во-первых, освобождалась от нее раз и навсегда, из жалкой угнетаемой рабыни становилась свободной и независимой. И, во-вторых, очень богатой. Независимой и богатой. Неплохая метаморфоза – из бедной сиротки превратилась в богатую наследницу. Показания двух свидетельниц об имущественном положении Каси, то есть Катажины Пясковской, пока вполне достаточно для того, чтобы объявить розыск упомянутой Катажины. Если следовать принципу – кому выгодно… Хотя, вроде бы, совершенно ясно – к убийствам девушка не причастна. Но ведь она же в первую очередь выигрывает – и от находки клада, и от смерти Наймовой. И проклятый Яцусь со всей несомненностью установил ее присутствие в квартире.
Хотя, опять же, не она варила ядовитый отвар из грибочков и не она последней держала в ручках молоток.
Сообщник Райчика… Пани Крыся, конечно, болтушка, но сказала и много важного. Во всяком случае обязательно следует побеседовать с тем самым охранником. Как его? Анджей Липенец.
Обхватив обеими руками раскалывающуюся от боли и избытка мыслей голову, сидел над магнитофонной лентой бедный поручик Пегжа и думал, думал… И в этот момент позвонил один из его оперативных сотрудников.
– Подозреваемая Пясковская находится у себя в квартире, – доложил он. – Подняла трубку. Как приказали, пан поручик, я сказал: извините, ошибка.
Швырнув трубку, бросив к черту раскрытый магнитофон, выбросив из головы показания пани Крыси, поручик ринулся к выходу. Схватил первую подвернувшуюся служебную машину и приказал мчаться как на пожар, с помощью полицейской сирены расчищая дорогу…
* * *Для нас с Янушем уже стали привычными вечерние визиты поручика Болека. Для него, по всей видимости, тоже. А чтобы молодой человек и впредь продолжал появляться в квартире Януша с порцией очередных новостей, я, зная о его трудностях с питанием, старалась приготовить к ужину что-нибудь особое, вкусное.
На сей раз поручика поджидали: авокадо с креветками, запеченные в духовке куриные окорочка в соусе с макаронами и салат из помидоров. А в ближайшем будущем я планировала угостить поручика жареной уткой с яблоками, салатом с карри, сосисками, нашпигованными кусочками грудинки, и говядиной по-пакистански.
– Знаешь, я убежден – это дело не такое простое, как нам представлялось вначале, – сказал мне Януш.
Хотя он и не участвовал официально в расследовании, занимался своим частным розыском, используя только ему известные методы и возможности.
– Теперь убедился: в распоряжении Райчика имелись действительно секретные сведения о тайниках, я установил, что его покойный родственник и в самом деле сооружал тайники для прадедушки. А последний располагал очень крупными средствами. Мне удалось выйти на людей, связанных с этим делом, и, кажется, я нашел информатора.
Пытаясь с помощью вилки определить готовность куриной ножки, я отозвалась:
– А меня интересует вопрос с продажей квартиры. Как хорошо, что у тебя такая замечательная духовка! В моей одна сторона практически не горит.
А кто он, твой информатор?
– Тебе могу сказать – посредник…
Больше Януш ничего не успел добавить, так как в дверь позвонили. В квартиру Болек ворвался не только сияя, но даже и приплясывая. Сразу было видно – обнаружилось что-то новенькое.
Мы не ошиблись.
– Нашлась! – еще от порога крикнул поручик. – Она нашлась!
Мы сразу поняли, что он разыскал наконец подозрительную племянницу, и я, оставив на время все прочие проблемы, срочно принялась накрывать на стол.
Болека посадили на почетное место. Не дожидаясь наших расспросов, он принялся рассказывать о последних достижениях следствия, но был слишком возбужден, и его рассказ получился излишне хаотичным. И вообще, если честно, совсем непонятным. И в самом деле, что можно понять из бессвязных эмоциональных восклицаний? Тем не менее мы с Янушем не перебивали поручика, понимая, что не все он может рассказать даже и друзьям, но все равно лицам посторонним. Вот и молчали, наверное, с очень глупым видом. Взглянув на наши лица, Болек принял мужественное решение.
– Ну хорошо, так и быть, скажу правду! Я тоже человек, хоть и полицейский, а нет такого закона, что полицейский обязан быть слепым. Это потрясающе красивая девушка! При виде нее я забыл обо всем на свете. Говорю вам, никогда такой не видел!
