Керри Гринвуд - Радости земные
– Добрый день! – поприветствовала я старшего констебля Уайт. – Хотя не такой уж он и добрый. Я нашла очередную надпись.
– Вы ходили к Одиноким Стрелкам по поводу письма? – спросила госпожа Дред.
– Ходила. Они сказали, что оформление не на высоте, письмо набрано в программе «Калипсо» на компьютере Макинтош и распечатано на лазерном принтере. И что любой школьник сделал бы это в сто раз лучше. Так что мы ищем некую персону старше двадцати пяти, что не слишком облегчает нашу задачу.
– Еще одна надпись? – спросила старший констебль Уайт.
Вид у нее сегодня был собранный и чуть усталый. Впрочем, должно быть, она всегда так выглядит. Лепидоптера сидела на низкой кожаной кушетке напротив особи непонятного пола, затянутой в красный кожаный корсет и курящей сигару в мундштуке, и ее это ничуть не смущало. Мне бы такую выдержку!
– Да, в саду на крыше. Могу показать, если хотите, – предложила я.
Констебль поднялась с кушетки.
– Теперь можете стереть надпись, – обратилась она к госпоже Дред. – Мы ее сфотографировали и взяли пробу краски. Как мы и предполагали, это аэрозоль. Если вдруг найдете поблизости пустой баллончик, сохраните его – там могут быть отпечатки пальцев. А теперь, миз Чапмен, покажите мне ваши граффити.
Я отвела полисменшу в сад и сняла с кадки брезент. Она присела на корточки и стала разглядывать надпись.
– Исход, глава 22, стих 18, – подсказала я.
– Похоже, краска та же, – заметила старший констебль. – И все та же библейская тематика. Вы сказали об этом своей подруге-ведьме?
– Сказала, – вздохнула я. – Она наложила на этого типа заклинание.
Миз Уайт устало усмехнулась.
– Пожалуй, это действеннее, чем мое расследование. Как вы считаете, каким образом этот тип сюда пробрался? У вас есть и домофон, и кодовый замок, так ведь?
– Все это так, но в дом постоянно приходят посторонние – медсестры, уборщики, посыльные. Так что если кто-то позвонит и спросит: «Пиццу заказывали?», его впустят без вопросов.
Миз Уайт неодобрительно покачала головой:
– Дом недалеко от вокзала, вам нужен консьерж. А главное – самим жильцам необходимо соблюдать осторожность. Никакой замок не спасет, если оставлять дверь открытой. Похоже, все это дело рук одного и того же психа. Та же краска, тот же религиозный фанатизм, да и почерк тот же. Видите эти характерные петельки? Думаю, тут орудовал левша, и на рукаве у него осталась краска. – Лепидоптера указала на смазанную букву. – Ничего определеннее сказать не могу. И на отпечатки рассчитывать не приходится. На пористой поверхности они никогда не остаются. А вы ничего больше не заметили?
– Нет, – ответила я. – Ничего нового с тех пор, как та наркоманка чуть не умерла у меня на вентиляционной решетке.
– Советую вам быть поосторожнее с Дэниелом Коуэном, – сказала Уайт, поднимаясь с корточек.
– Почему? – удивилась я. Знакомство с Дэниелом – самое приятное событие за последние… да что там говорить, за всю мою жизнь. – Вы что-то о нем знаете?
– Ровным счетом ничего, – ответила Лепидоптера Уайт. – Именно это и настораживает. Почему он работает в «Супах рекой»? Неужели не может найти места получше?
Я проверяла по базе: у него даже машины нет, и никто не знает, где он живет. А еще он частенько появляется в компании проституток – может, он сутенер?
– Может быть, – согласилась я, с трудом скрывая неприязнь. – Но вы наверняка проверили по компьютеру еще одну вещь.
– Какую?
– У него есть судимость?
Мы спустились в лифте, вышли на улицу, а Уайт все молчала.
– Нет, – наконец ответила она. – Во всяком случае ни в штате Виктория, ни в Австралии его к суду не привлекали. Но все равно будьте осторожны! – снова посоветовала она и ушла.
Поднимаясь в лифте к профессору, я все думала про наш разговор. Хозяин открыл дверь и, опираясь на палку с золотым набалдашником, вернулся к кушетке.
– Заказывал римскую трость, а приходится довольствоваться египетской, – посетовал он. – Ну да ладно!
Я объяснила, зачем пришла. Профессор предложил мне купить две порции любого блюда, приготовленного бабушкой Пандамус, и разделить с ним трапезу. «Неплохая мысль!» – решила я и согласилась. Присовокупила к мусаке и зеленому салату с кедровыми орешками бутылку своего любимого красного вина, и обед получился на славу. Мы уютно расположились на кухне, и я поинтересовалась у профессора, как обстояли дела с ведьмами в античные времена.
– Дорогая моя, в те времена мир буквально кишел ведьмами, – отвечал профессор, тщательно вытирая усы белоснежной салфеткой. – Их описания можно найти даже у сатириков. Невозможно без содрогания читать «Сатирикон» Гая Петрония, где среди всего прочего повествуется о том, как некая сивилла врачевала одного мужчину от импотенции. Представьте себе, она хлестала его по причинным местам крапивой! Думается, после такой, с позволения сказать, терапии бедняга утратил какое бы то ни было сексуальное желание, даже если до того оное имело место. Во всяком случае, пока у пациента не зажили волдыри, ему было не до любовных утех.
– Какой ужас! – согласилась я.
– Однако среди ведьм были и прорицательницы, – продолжал профессор. – Мудрейшие женщины! Сивиллы предсказывали судьбу. Хотите, я расскажу вам свою любимую притчу про «Сивиллины книги»?
Я кивнула – отвлечься от событий последних дней мне не помешает. С удовольствием послушаю историю, только не про боль, проклятия и злой рок. Я наполнила бокалы, а профессор начал свой рассказ:
– Однажды римский император, а дело происходило на заре империи, узнал, что продаются «Сивиллины книги», и пожелал их купить. А кто бы не пожелал? Ведь в этих книгах, а их было всего двенадцать, содержались предсказания на всю историю Рима. И вот к сидящей у огня сивилле приходит император и спрашивает: сколько? Она говорит: «Сто талантов». Астрономическая, надо сказать, по тем временам сумма. За один талант тогда можно было купить корабль или скакуна. Император разгневался, и очень зря. С сивиллами шутки плохи. Самодержец стал торговаться, а прорицателница молча бросила в огонь ровно половину книг. Тогда император поинтересовался, сколько же стоят оставшиеся шесть, а она ответила: «Сто талантов». Глава империи возразил, что это нечестно, ведь книг осталось только шесть, – и в огонь полетела половина оставшихся. «Сколько стоят эти три?» – возопил высокопоставленный гость. «Сто талантов», – ответила сивилла. Императору показалось, что рука ее снова потянулась к книгам, он поспешил согласиться и купил три книги, хотя мог за эти же деньги приобрести все двенадцать.
– Весьма поучительная аллегория, особенно для бизнесмена, – усмехнулась я. – Непременно расскажу Джеймсу в субботу вечером.
– Джеймсу? Вашему бывшему мужу? Коринна, и как прикажете это понимать? Неужели это возобновление романтических отношений?
– Нет, ну что вы! Просто Джеймс хочет со мной о чем-то поговорить. Понятия не имею, о чем именно, но он платит за ужин. У Джеймса есть любящая супруга и она, насколько я поняла, ждет ребенка.
Профессор Монк налил себе вина и бросил на меня столь выразительный взгляд, что я поняла намек и поспешила его разуверить:
– Не смешите меня! Джеймс любит стройных худышек, а я такой никогда не была. Просто он что-то задумал. У него всегда полным-полно прожектов. А после ужина я встречаюсь с Дэниелом.
– Расскажите мне о нем, – попросил профессор. – Только сначала помогите старику добраться до кушетки. Никогда не думал, что римская мебель окажется столь удобной.
Я помогла ему расположиться на кушетке, пододвинула поближе столик с книгами и улеглась на кушетке напротив. Профессор прав – очень удобно, особенно если привыкнуть к напряжению в левой руке.
И тут я внезапно поняла, что рассказывать мне нечего. Я почти ничего не знала о Дэниеле. Перед мысленным взором возникла Лепидоптера Уайт, с укоризной грозящая мне пальцем, но усилием воли я прогнала не слишком приятное видение.
– Его дед всегда говорил, что вознаграждение за исполненную мицву – еще одна мицва, – изрекла я. – Дэниел служил в израильской армии. Он потрясающий мужчина.
– Неплохо для начала, – пробормотал профессор.
– У него большая… большая… Мероу называет это «маной». В общем, Дэниел обладает редкой силой внушения. Сказал наркоманке быть паинькой – и она его послушалась.
– Auctoritas, – изрек профессор на латыни. – Внутренняя сила. На собак она тоже действует. По крайней мере так говорят. Но сам я такими талантами – увы! – не обладаю.
– В субботу вечером я пойду с ним на дежурство в «Супы рекой» и узнаю о нем побольше, – сказала я, словно оправдываясь.
– Не сомневаюсь! – приободрил меня профессор. – Женщины как никто другой умеют собирать информацию. По-моему, в этом есть нечто сверхъестественное. Ваша юная помощница рассказывает про соседей такое, что, будь у меня на голове волосы, они бы встали дыбом.
