Наталья Александрова - Трамвай в саду
– Ну, Пирожок, ты же хвастался, что у тебя память исключительно хорошая!
– Это, конечно, да... – заюлил Веня. – Только я сегодня не выспался и сильное расстройство перенес, так что что-то с памятью моей стало. Вот если бы ее освежить...
– Понял, – вздохнул Маркиз. – Ну и где тут у вас память освежают?
– А вот как раз туточки, за углом! – оживился Веня. – У Марины Ахметовны...
Они завернули за угол и вошли в скромное заведение под вывеской «Приятного аппетита».
За стойкой возвышалась монументальная крашеная блондинка с орлиным взором полевого командира и мощными руками борца классического стиля. По сторонам от стойки, за зелеными пластиковыми столиками, рассредоточились сомнительные личности, в одиночку и небольшими группами принимавшие самое популярное отечественное лекарство от житейских невзгод.
– Здравствуйте, Марина Ахметовна! – льстивым тоном обратился Веня к королеве заведения. – Как здоровьечко?
– Ты ко мне, Пирожок, не подкатывайся! – проговорила блондинка мощным басом. – Все равно в долг не налью!
– А мне и не надо, – радостно ответил Пирожок. – Меня сегодня друг угощает! – Он показал глазами на Леню. – Как говорится, друг, товарищ и брат!
– Это точно? – Блондинка недоверчиво взглянула на Маркиза. – Что это такой приличный мужчина с таким отребьем, как ты, водится?
– Зачем же вы так, Марина Ахметовна?! – обиделся Пирожок. – Мы, между прочим, старые друзья и знакомые!
– Ну ладно, так что вам, друзья и знакомые?
– Для начала – два по сто пятьдесят, – начал Веня, сверкнув глазами. – Ну и селедочки с лучком...
Через минуту они сидели за угловым столиком. Веня с вожделением смотрел на запотевший графинчик, но Маркиз отодвинул от него водку и потребовал:
– Сперва опиши мне того бомжа, а потом уже можешь пить!
– Ну как же... сперва надо память освежить...
– Да ты с этого графина не то что того бомжа – самого себя забудешь, как зовут! Давай рассказывай!
– Ну, что там рассказывать-то... на голове шапочка вязаная такого как бы бывшего зеленого цвета, на плечах куртка, исключительно драная, с иностранными словами...
– Какие слова? – уточнил Маркиз.
– Говорю же – иностранные! А я вообще-то по-иностранному не очень силен...
– Ты же говорил, что в школе хорошо учился!
– Ну так это когда было! И потом, мой папаша, покойник, поощрял только хорошие оценки по русскому языку и литературе. Он у меня был патриот.
– А если все же напрячь память? – И Маркиз постучал ногтем по запотевшему графинчику.
– Ох ты, водка же греется! – простонал Пирожок.
– То-то и оно, так что давай думай, все в твоих руках! Как говорится, каждый человек кузнец своего счастья. И в еще большей степени – своих неприятностей...
– Ну... какие-то слова такие... самокритичные. Написано, мол, что я – идиот, это у меня фишка такая...
– Идиот? – недоверчиво переспросил Леня.
– Ну да... – В голосе карманника прозвучала некоторая неуверенность. – Только... это... по-научному...
– Что значит – по-научному?
Пирожок хотел ответить, но в этот момент к столу подошел потертый человек в очках со сломанной дужкой и со следами высшего образования на небритом лице. Громко сглотнув, он обратился к Лене, наметанным взглядом определив в нем главного:
– Милостивый государь, я смотрю, у вас водка стоит без всякого интереса, так, может, вы поделитесь с бывшим преподавателем Института иностранных языков? Поскольку я нахожусь в глубочайшей депрессии и нуждаюсь в поддержании сил...
Пирожок вскочил из-за стола и заверещал дурным голосом:
– А ну, вали отсюда, козел! А ну, проваливай, бывший обалдеватель! Ишь, на чужую водку разлетелся!
Бывший преподаватель испуганно отскочил и замахал на Веню руками:
– Ну зачем же так горячиться? Зачем же так близко принимать к сердцу мою скромную просьбу? Не волнуйтесь, я уже ухожу! Меня уже нет на горизонте! Сит даун, плииз...
Он тут же исчез в глубине заведения, а Веня смотрел ему вслед с каким-то странным выражением лица.
– Что с тобой, Пирожок? – осведомился Маркиз и даже поводил рукой перед лицом своего сотрапезника. – У тебя такое лицо, как будто тебе открылась главная тайна мироздания!
– Вот-вот! – очнулся Веня. – Как раз вот то, что он сейчас сказал! Вот этот козел бывший!
– Что его нет на горизонте?
– Да нет, перед этим...
– Сит даун?
– Точно! Даун – это же идиот по-научному?
– Допустим...
– Так вот, у того бомжа на куртке было написано – даун и еще что-то... вроде у него такая фишка...
– Может быть, дауншифтинг? – предположил Маркиз.
– Точно! – Пирожок удивленно уставился на Леню. – Вот, именно это было написано у него на куртке! Так ты что, выходит, знаешь того бомжару?
– Нет, не знаю... это у меня просто догадка такая. Типа, внезапное озарение.
Леня поднялся из-за стола и миролюбиво добавил:
– Ну что ж, больше не смею отнимать ваше драгоценное время, синьор. Оставляю вас в компании этого симпатичного графинчика.
– Это все мне?! – радостно воскликнул Пирожок.
– Тебе, тебе! Только не забывай – Минздрав последний раз предупреждает о вреде чрезмерного потребления алкоголя!
Вернувшись домой, Леня вытащил с антресолей огромный чемодан, в котором он хранил самую разную одежду, которую использовал в тех случаях, когда ему требовалось работать «под прикрытием». Здесь у него была форма капитана дорожно-патрульной службы, комбинезон с надписью «Горгаз», поношенная спецовка строителя-гастарбайтера, голубой сатиновый костюм больничного санитара и еще много разнообразной одежды для временного изменения внешности. Было там среди прочих полное облачение эвенкийского шамана, Лене понадобилось оно для того, чтобы проникнуть на Фестиваль народов Севера, чтобы переговорить там накоротке с крупным чиновником из Комитета по культуре. Была сутана католического священника, а также полный костюм химзащиты.
Среди этих сокровищ Маркиз отыскал поношенные брюки, потертый пиджак неопределенного цвета и застиранную рубашку без пуговиц. Надев на себя эти отрепья, он встал в коридоре перед зеркалом и придирчиво осмотрел свое отражение.
Зазвонил мобильник – тот самый, по которому Лене звонил заказчик. Как видно, ему невтерпеж было ждать, он решил поинтересоваться, как идут дела. Леня помрачнел и выключил телефон, ему нечего было сказать клиенту.
Как раз в это время из комнаты выглянула Лола с песиком на руках. Пу И громко залаял.
– Боже мой! – воскликнула Лола, застыв в дверях. – Леня, неужели наши дела настолько плохи? Неужели ты решил, что настала пора просить милостыню в подземном переходе?
– Еще нет, но если мы не достанем эту чертову монету, такой вариант вполне возможен. Но ты меня разочаровала. Я думал, что при виде меня в этом наряде ты как минимум грохнешься в обморок или позовешь на помощь...
– Ну что я, не узнаю своего собственного компаньона?
– Значит, я плохо подготовился! Если я не обманул тебя, то уж настоящих бомжей точно не обману!
– Конечно, нет! – Лола спустила песика на пол, подошла к Маркизу и придирчиво осмотрела его.
– Во-первых, у тебя слишком свежее лицо. Сразу видно, что ты спишь в собственной постели, регулярно питаешься, столь же регулярно посещаешь тренажерный зал и не смотришь новостей по телевизору...
Она удалилась на кухню и вскоре вернулась с закопченной сковородой в руке. Леня испуганно взглянул на сковороду и попятился:
– Лола, за что? Разве я в чем-то перед тобой провинился? Но даже если так, я имею право на звонок адвокату! А если моя судьба уже решена, у меня есть последнее желание...
– Ты ведь, кажется, клялся, что отчистишь эту сковородку, после того как сжег оладьи! – проговорила Лола строго. – Ну да ладно, нет худа без добра...
Она несколько раз мазнула копотью по Лениному лицу и снова оглядела его.
– Ну, уже лучше. Но необходим какой-то яркий штрих. Как говорил выдающийся режиссер Мейерхольд, театр делают детали... подожди-ка минутку...
Она умчалась в ванную комнату и вскоре вернулась с какой-то заскорузлой коричневой тряпкой.
– Кажется, когда-то это было твое махровое полотенце, – сказала Лола задумчиво. – А теперь это миленький шарфик, или, выражаясь старомодным языком, кашне...
Она завязала полотенце на шее Маркиза элегантным французским узлом и отступила на шаг.
– Ну вот, теперь совсем другое дело... пожалуй, ты сможешь неплохо заработать в подземном переходе, ни одна сердобольная старушка не пройдет мимо...
– Мы люди не ме-естные... – затянул Леня жалобным голосом.
Пу И, который с огромным интересом следил за происходящим, тоненько завыл.
– Может, взять его с собой, больше дадут? – раздумчиво спросил Леня.
– Ты рехнулся! – завопила Лола, но поглядела в глаза своему компаньону и поняла, что он шутит.
Через час Леня подошел к гаражам на задах мрачного шестиэтажного дома неподалеку от Сенного рынка. На пятачке пыльной земли валялось несколько рваных тюфяков, на которых в живописных позах расположилась компания бомжей. Во главе этой компании восседал толстый дед лет семидесяти с клочковатой седой бородой, в сбитой на ухо капитанской фуражке со сломанным козырьком. В правой руке дед держал литровую бутыль дешевого портвейна, левой выразительно размахивал, подчеркивая свою речь:
