Дарья Донцова - Бабочка в гипсе
Лев Георгиевич скрипнул зубами, но удержался от праведного гнева.
– Работаем по плану, без отсебятины. Берете трубку и отвечаете: «Слушаю. Нахожусь в квартире».
Я невольно обратила внимание на то, что запястье шефа украшают дорогие часы на светло-сером, каком-то не мужском ремешке, и кивнула:
– Хорошо, где текст?
Босс моргнул, медленно, словно уставшая черепаха.
– Что вы имеете в виду? – вмешался Сеня.
– Раз запрещена импровизация, значит, подготовлен сценарий беседы, – мирно объяснила я. – Готова его зачитать.
– Кого ты привел? – заревел Лев Георгиевич, пытаясь взглядом просверлить в Паше дырку. – Убирайся немедленно вон!
– Евлампию Андреевну, – проблеял Гладков, пятясь к двери.
Мне стало стыдно. Ну кто виноват, что мне не понравился местный главнокомандующий. Похоже, он красит волосы, а потом тщательно скрепляет их при помощи лака или воска. Вот вы как относитесь к таким мужчинам? Впрочем, если так за собой ухаживает человек из шоу-бизнеса, модельер, дизайнер, любой представитель фэшн-индустрии, я не удивлюсь. Но обнаружить подобного типа в среде борцов с преступностью немного странно. А еще от Льва Георгиевича интенсивно пахнет одеколоном с шипровыми нотами. У меня от такой парфюмерии разом начинается спазм всех сосудов.
Похоже, Лев Георгиевич сообразил, что я не пала жертвой его красоты, и разозлился. Вот только на орехи достанется не Лампе, которая не подчиняется боссу, а Гладкову и бессловесному компьютерщику.
– Извините, – улыбнулась я, – насчет сценария я пошутила.
И тут мобильный Валентины, лежавший на столе, заорал дурным голосом.
– Берете на счет три, – шепнул компьютерщик.
– Тишина, – скомандовал шеф, – работаем.
Я поднесла «раскладушку» к уху:
– Алло.
Два компьютера зажгли экраны, на одном возникла карта, на другом – множество кругов со стрелками.
– Медведева не освободили, – произнес голос, – но ты можешь это сделать. Я знаю, что можешь!
– Вы же понимаете, что милиция не имеет отношения к Главному управлению исполнения наказаний, – ответила я, – следователь и оперативники только собирают доказательства, приговор выносит суд, а содержат осужденного на зоне. Разные ведомства не могут быстро договориться. Дайте им побольше времени.
– Ладно. Филипп должен быть на свободе к семнадцати часам. Иначе вы получите новый труп, – прошипели из трубки, – ровно в семнадцать.
Я покосилась на парня, перед которым на мониторе с калейдоскопической скоростью менялись карты районов Москвы и бегал зеленый луч.
– Предлагаю вам компромисс, – нежно пропела я. – Вы даете мне двадцать четыре часа, а я добиваюсь освобождения Филиппа. Кстати, почему вы так озабочены его судьбой? Он ваш друг? Родственник?
– Ты не дома! Ладно! Получишь, что заслужила, – каркнул в ответ голос. – Не хочешь звонить своим приятелям? А ведь можешь!
– Стойте, – заорала я, – вы правы! Я в спецлаборатории! Не хотела сюда идти, но меня заставили. Вас пытаются засечь! Но я могу помочь! И вам, и Медведеву! Я верю, что он не виноват. Эй, ничего не делайте!
– Семь ворон на семи холмах, в погребе бабушки Гусыни письмо от Тима-плотника, – раздалось из телефона. – Воспользуйся ключом Мартина, он откроет дверь. В семнадцать часов Филипп должен быть свободен, или новый труп. Точка.
Трубка запищала, я оторвала ее от вспотевшей руки и сунула в карман.
– Засекли?
– Да, – кивнул айтишник, – вот адрес.
Сеня выхватил листок и исчез, Лев Георгиевич удалился походкой императора. Я села на табуретку.
– Ваш шеф всегда такой?
– Долдон, – вздохнул специалист по компам. – Непрофессионал, командует тут, потому что правильно женат. Ни с кем не здоровается. Я скоро уволюсь, надоело! Здесь хорошо только таким, как Арсений, лижет Левушке задницу и счастлив. Тебя правда Евлампией зовут?
– Лучше Лампа, – улыбнулась я.
– Герман, – представился парень.
– Литературное имя, – заметила я. – Сразу «Пиковая дама» на ум приходит. Откуда звонил снайпер?
Герман ткнул пальцем в экран:
– Город Истра, переговорный пункт. Туда быстро не добраться!
– Логичнее отправить местную группу захвата, – вздохнула я. – Не из Москвы же омоновцам ехать.
– Ты небось полагаешь, что стрелок мирно в зале сидит и задержания ждет! – фыркнул Герман. – Знаешь, кем шеф до назначения сюда служил? В институте лекции читал, по философии или истории, точно не знаю.
– Врешь! – выпалила я.
– Честно, – подтвердил Герман. – «Не имей сто рублей, не имей сто друзей, а женись, как Райкин-бей». У шефа фамилия Райкин, а «бей» ему прибавили за восточную любовь к кальяну и остроносым ботинкам.
– Не верится как-то, что на такой пост назначили непрофессионала, – с сомнением протянула я.
– Одна тетенька, дочь генсека, вышла замуж за дяденьку, – ответил Герман. – Был он всего-то мелкий офицер, а пока от загса до дома счастливым молодоженом ехал, превратился в капитана – майора – полковника. Прецеденты стремительных карьер уже были. Думаю, больше сюда снайпер не позвонит, до пяти вечера его требование не выполнят, будет новая жертва. Разгадывай скорей загадку.
Мне стало душно. От бронежилета исходил жар. Может, пластины, греясь всю ночь у батареи, до сих пор не остыли?
– О чем ты?
Герман подпер голову рукой:
– Стрелок же сказал: ключ у Мартина. В погребе бабушки Гусыни лежит письмо от Тима-плотника. Еще сюда примешаны семь ворон на семи холмах.
– Семь холмов – это Москва, – предположила я. – Город на семи холмах – столица России. А кто такие семь ворон?
– Может, это название улицы? – высказал свое мнение Герман.
– Не припомню такую, – поежилась я. – Семь ворон! Я коренная москвичка и не слышала ничего похожего.
Герман бойко застучал по клавиатуре.
– Вот, – спустя некоторое время заявил он, – есть трактир «У бабушки Гусыни». Слышала?
– Нет. А адрес какой? – встрепенулась я.
– Седьмая Вороновская улица, дом сто десять, – торжественно заявил Герман.
– Семь ворон! – подпрыгнула я. – Можешь показать по карте?
Компьютерщик вцепился в одну из пяти мышек, лежавших на его столе, я уставилась в экран.
– Спасибо, надо же, совсем просто, – выдохнула я. – Дай мне свой номер телефона. У меня есть приятель, владелец фирмы, которая занимается интересными делами. Могу тебя с ним свести, Максу нужны толковые сотрудники. К сожалению, я сама временно лишилась мобильного. Сейчас поеду, куплю новый и пришлю тебе смс, а заодно скину телефон Макса:
Герман черкнул несколько цифр на листочке, я протянула ему визитку.
– Тебе придется доложить о загадке снайпера начальству. Кажется, твой босс не обратил на нее внимания.
Герман крутанулся на стуле:
– Левчик инициативу не приветствует. Даже если я и намылюсь в его кабинет, помощник тормознет. Субординация! Не имею права с суконным рылом в калашный ряд! Не спрашивают – молчу.
– Надо хоть Гладкова предупредить, – вздохнула я.
– Это без меня, – скривился Герман, – Пашка хороший мужик, но дурак и ничего не решает.
Я вышла в коридор. Первым делом надо купить новую трубку, сейчас по пути зарулю в магазин. Однако милейший Лев Георгиевич правда ноль в профессии: не среагировал на загадку и не заметил, что я взяла мобильный Валентины.
Глава 9
Из двери кабинета высунулся Арсений.
– Евлампия, извините, – улыбнулся он, – я вас провожу.
– Мне нужен Павел, как к нему пройти? – спросила я, когда мы шли по коридору.
Сеня опустил глаза:
– Лев Георгиевич очень нервничает, у него взрывной характер. Сначала злится, орет, всех увольняет, потом успокаивается и начисто забывает о конфликте.
– Супер, – не удержалась я, – великолепное качество для руководителя.
Арсений взял меня под руку:
– Наше управление создано недавно, у него особый статус, это не нравится ряду людей. И сам Лев Георгиевич кое-кому не по вкусу, а меня многие считают лизоблюдом, не понимают, что я сотрудников защищаю. Вот вам сегодняшний пример: шеф понял, что дело снайпера почти провалено, и… уволил Гладкова.
– Как! – ахнула я. – За что?
– Паша попал под горячую руку, я же говорил, – напомнил Сеня. – И как должен поступить я, которому велено немедленно подготовить приказ об его увольнении, да еще с формулировкой про профессиональное несоответствие?
– Вот сукан! – вырвалось у меня любимое ругательство Кирюшки.
– Евлампия! – укоризненно покачал головой Сеня. – Странно слышать из ваших уст подобное! Я не буду пока ничего делать. Если через десять минут притащу шефу приказ, он его сгоряча подмахнет и Павел очутится на улице. Понимаю, что Гладков ваш приятель и, наверное, вам не понравится правда о нем: Паша хороший служака, дотошный, аккуратный, честный, исполнительный. Последний эпитет – ключевой: «исполнительный», понимаете? Гладков приучен действовать по инструкции. Если ему отдан приказ, он выполнит его быстро и качественно, но творческой жилки у него нет. Павел не сделает карьеры, ему никогда не прыгнуть высоко, не хватит ни фантазии, ни, уж извините, бюрократической хитрости. И он не из тех людей, за кого горой встанут коллеги. В сентябре Лев Георгиевич хотел уволить эксперта Кузина, так в управлении бунт поднялся. У Кузина глаз – рентген, он видит пылинку на месте происшествия, а потом сидит ночами в лаборатории, пытаясь понять, откуда она залетела.
