Дарья Донцова - Филе из Золотого Петушка
– Приехала, навоняла, тут дети играют!
– Но я же на мостовой поставила машину.
– Возле детской площадки!
– Больше негде.
– Накупили колес, – зашипела старуха, – порядочным людям деваться некуда, заполонили Москву, украинцы чертовы, чеченцы.
Я молча заперла дверцу. Какой смысл спорить с такой? Объяснять ей, что я родилась в столице?
Да какая разница, где я появилась на свет, ничего плохого ведь не сделала! Да, наш двор забит машинами под завязку, и у ребят для прогулок остался крохотный пятачок с чахлой, буро-серой травой, но проблему-то руганью не решить!
– Дея, Дея, Дея! – раздался нервный крик. – Ты где, противная собака? Дея! Дея!
Варвара Анисимовна мигом переключилась на новый объект:
– О! Поразвели кобелей! Пенсионерам еды не хватает! Всю Москву засрали, ступить негде! Ходют, блохами трясут! Порядочному человеку носа не высунуть. Чеченцы! Украинцы! Понакупали уродов!
Я пошла к подъезду, возле которого металась другая соседка, круглая, как мячик, Анна Кузьминична из девятнадцатой квартиры.
– Опять Дея убежала? – улыбнулась я.
Анна Кузьминична очень милая женщина, ей в отличие от патологически злобной Варвары Анисимовны и в голову не придет орать на вас из-за не правильно припаркованной машины. Три года назад Анна Кузьминична похоронила любимого мужа и затосковала. Чтобы мать воспряла духом, сын Анны Кузьминичны подарил ей щенка пуделя, шкодливую Дею. Свою психотерпевтическую роль собачка выполнила с блеском. Анна Кузьминична обожает собаку, называет ее доченькой и готовит ей фрикадельки из парного мяса. Гадкая собачка редкая капризница. Она соглашается есть лишь телятину и филе грудки «Золотой петушок». И уж будьте уверены, если пес это лопает, то продукт отменного качества. Одна беда, два раза в год Дея становится совершенно неуправляемой, она срывается с поводка и уносится в неизвестном направлении. Когда собака исчезла впервые, Анна Кузьминична прибежала к нам в слезах, до полуночи я, Кристина, Томочка, Семен, Олег и Ленинид бегали по близлежащим дворам и улицам в поисках собачонки, у которой просто заработал основной инстинкт.
Самое интересное, что, нагулявшись всласть, Дея всегда приходит домой. Анна Кузьминична, причитая, моет любимицу, а потом, через два месяца, на свет являются бастарды неопределенного вида и странной конфигурации, меньше всего они похожи на пуделей, и бедная пенсионерка потом пристраивает их в «хорошие руки».
В прошлом году Анна Кузьминична поехала к родственнице в Киев. Естественно, Дея отправилась вместе с ней. Не успели они прибыть в столицу Украины, как страсть схватила пуделиху за горло, и она удрала. Анна Кузьминична очень перепугалась. Дея довольно свободно ориентируется в Москве, но сумеет ли она столь же элементарно найти дорогу домой в незнакомом городе?
Бедная старушка бегала, оглашая округу воплями: «Дея, Дея, Дея…»
Минут через пять к ней подошел молодой парнишка, годящийся ей по возрасту во внуки, осторожно тронул за плечо и с выражением самого глубокого сочувствия на лице сказал:
– Тетка, успокойтесь, вы у Киеву!
Бедная Анна Кузьминична не поняла, отчего парень решил сообщить ей название города, и сказала:
– Ну да, я в Киеве, знаю!
– Тогда почему вы все время спрашиваете:
«Де я? Де я?» – удивился юноша.
Тут до Анны Кузьминичны дошло, что «де я» в переводе с украинского означает «где я» и что все соседи просто приняли ее за сумасшедшую.
И вот сегодня Дея опять умчалась на поиски кавалера.
– И не говори, Вилка, – запричитала Анна Кузьминична, – вот чертовка! Улепетнула в момент! Дея, Дея, Дея!
– Хоть бы она подохла, – рявкнула Варвара Анисимовна, – в подъезде чище станет!
Анна Кузьминична заломила руки.
– Нельзя же быть такой злой!
Варвара Анисимовна сложила губы куриной попкой. Я пожалела Анну Кузьминичну, сейчас ей достанется по полной программе, но Варвара Анисимовна не успела сказать даже слова. Хлопнула дверь, из подъезда вышел бледный Ленинид.
– Ты куда? – спросила я его.
– В аптеку, – пробурчал папенька, – голова раскалывается.
Я посмотрела на него, Ленинид выглядел не лучшим образом, глаза словно провалились, под ними появились огромные синие круги.
– Пошли вместе.
– Сам схожу, – отмахнулся Ленинид.
Но мне почему-то не захотелось отпускать его одного.
– Прогуляться хочу, по свежему воздуху пробежаться!
– Дея, Дея, – надрывалась старушка.
Ленинид схватился пальцами за виски.
– М-м-м…
– Что это с ним? – испугалась Анна Кузьминична.
– Допился до смерти, – радостно заявила Варвара Анисимовна, – ща паралич расшибет!
Это часто с алкоголиками случается! У нас сват в кровати десять лет гнил, всех извел!
– Типун вам на язык, – обозлилась я.
– Вот молодежь пошла, – завелась злобная бабуля.
– Кузьминична, – вдруг тихо сказал Ленинид, – твоя Дея сидит через три дома отсюда, во дворе, в яму она провалилась, там трубы кладут.
Беги скорей, выручай, похоже, у ней лапа сломана.
– Ой, горюшко! – подхватилась Анна Кузьминична и бодро засеменила за угол. – Ну дела!
Варвара Анисимовна тоненько засмеялась.
– Правильно, Ленинид, пусть побежит, жиры растрясет! Только чего так близко отправил? За три дома! Послал бы в Балашиху, вот оттуда не скоро вернется!
Папенька сделал пару шагов, потом повернулся.
– Скажи, Варвара Анисимовна, ты давно у врача была?
– А че? – насторожилась бабка. – Хожу регулярно, то там стукнет, то здесь заскрипит.
– И как ты себя чувствуешь?
– Твоими молитвами, – окрысилась Варвара Анисимовна.
– Поди завтра кровь сдай.
– Зачем?
– Она у тебя словно сироп, еле течет, – пояснил Ленинид, – так и помереть недолго, сердце не справляется.
– Тьфу на тебя, – плюнула Варвара Анисимовна, – чтоб тебе ноги переломать и поперхнуться, алкоголику чертову!
Я дернула Ленинида:
– Ну хватит, пошли в аптеку.
Папенька покорно поплелся за мной.
– Какого черта ты решил со старухами шутить? – не выдержала я. – Прекрати из себя ясновидящего корчить. Одну бог знает куда отправил, другую напугал. Ладно, Варвара Анисимовна очень противная, так ей и надо, но Анну Кузьминичну за что? Она тебе чем помешала?
– Ничего я не придумываю, – тихо ответил Ленинид, – просто увидел собачку на трубах. А у этой Варвары Анисимовны кровь так липко по жилам хлюпает, липко, страх смотреть!
Я рассердилась окончательно. Тот, кто встречается со мной не первый раз, великолепно знает Ленинида <История семьи Виолы Таракановой рассказана в книге <Донцовой «Черт из табакерки», изд-во «Эксмо»>. Папенька абсолютно несерьезное существо, правда, завязавшее с криминальным прошлым. Фантазия у него работает дай бог каждому, розыгрыши Ленинид обожает и с самым серьезным видом способен отчебучить такое!
Как-то раз мы с ним отправились в гости к Нинке Саватьевой. Мои «Жигули» сломались, и пришлось ехать электричкой. Нина справляла день рождения на даче. Я купила билет, а Ленинид наотрез отказался платить за проезд.
– Знаешь, доча, – принялся он философствовать, – лично мне это государство ничего хорошего не сделало, только за решетку сажало, отчего я должен ему за билет отстегивать?
Я хотела было возразить, что на зону папеньку каждый раз приводила страсть тащить все, что плохо лежит, но не стала напоминать ему об ошибках молодости, а просто предостерегла:
– Если войдет контролер, заплатишь штраф.
– Ни за что!
– Тогда тебя высадят из вагона.
– Никогда!
Я только покачала головой. Будем надеяться, что Ленинид не затеет свару в вагоне. Впрочем, проверяющие садятся не в каждую электричку.
Мы уже благополучно проехали несколько станций, когда двери вагона одновременно разъехались с противоположных концов и появились мужики в форме.
– Граждане, приготовьте билетики, – сказал один, поигрывая железным «компостером».
– Ну вот, – воскликнула я, – говорила же!
– Ты о себе беспокойся, – посоветовал папенька, – меня не тронут!
Мне даже стало интересно, что же он собирается предпринять в патовой ситуации. Хитрые контролеры, горя желанием поймать «зайцев», двигаются одновременно с разных концов вагона, проскользнуть между ними просто невозможно, мужики выглядят устрашающе, папашка без шансов победить их в бою.
Наконец один из проверяющих подошел к нашей скамейке. Я молча протянула ему билет, раздался легкий щелчок, и билет вернулся ко мне.
– Слышь, девушка, – немедленно спросил контролер, – идиот с тобой? Где его проездные документы?
Я глянула на Ленинида и чуть не зарыдала от смеха. Папашка сидел, привалившись к окну, на макушке у него красовалась невесть откуда взявшаяся оранжевая шапочка с зеленым помпоном.
Глаза Ленинид скосил к носу, рот скривил и слегка приоткрыл, вид у него был самый что ни есть кретинский.
