Наталья Никольская - Ближе к телу
— А кем он работал в этом клубе и где именно? — насторожилась я. Может быть, и ничего важного не было в этих сведениях — тем не менее, на всякий случай следует знать. К несчастью, бедная Александра Михайловна понятия не имела, чем занимался ее сын в ночном клубе. Тем не менее…
Я простилась с женщиной, оставив ее наедине с горем. Конечно же, нет ничего хуже, чем потерять детей. В любом возрасте. Я слишком хорошо это понимала, особенно теперь, когда мои Артур и Лизонька неизвестно где. Господи, мне снова стало очень страшно. Бездумно шагая по улице, я решила все же поехать к Полине и поделиться с ней полученной информацией. Но сначала надо побывать дома — вдруг сестра ошибается, и детей похитили ради выкупа, тогда меня может ждать письмо. И я отправилась домой.
Вдруг из подворотни моего дома раздался мужской голос:
— Лелька!
Обернувшись, я увидела долговязую фигуру Дрюни Мурашова. Он бросился ко мне со всех ног.
С Дрюней мы друзья детства. Мурашов — человек очень талантливый, он поет, играет на гитаре и может спародировать кого угодно. Единственный Дрюнин недостаток — он терпеть не может работать. Но хочет иметь деньги — без особого труда. Что и заставляет Мурашова ввязываться в сомнительные предприятия. Как-то он продал обычный гипс с оригинальной рекламой — порошок для домашнего протезирования зубов. Правда, потом его побили за такой обман — тем не менее, Дрюню это ничему не научило.
А еще, когда у Мурашова нет денег, он с завидной регулярностью продает собственной матери обручальное кольцо и через некоторое время забирает его обратно. Я даже испугалась — вдруг Дрюня решил попросить у меня денег в долг, а их совершенно нет. Но Мурашов подозрительно широко улыбался. Он приобнял меня и воскликнул:
— Лелик, у меня выгорело одно дельце. Пошли обмоем.
Я посмотрела в горящие глаза приятеля и — не смогла ему отказать. В конце концов, полчаса ничего не изменят. А Дрюня, в случае чего, сможет мне помочь. Он не раз помогал нам с Полиной в расследованиях, порой чисто случайно.
Мы зашли в магазин, запаслись продуктами, при этом я намекнула Дрюне, что есть у меня дома решительно нечего, и он должен позаботиться о еде. Мурашов кокетничать не стал.
Придя домой, я увидела на кровати игрушки Лизоньки. И разревелась. Вот до этого одноногого мишки у меня никак не доходят руки — починить времени не хватает. А Лизонька так просила: «Мамочка, вылечи мишку. Он хороший». Я же отмахивалась: «Дочка, потом, у мамы нет времени». Может быть, это наказание свыше — слишком мало внимания я уделяла своим детям… При этой мысли слезы полились еще сильнее.
— Лелька, да ты что? Что случилось-то? — Дрюня испуганно бросился ко мне и обнял. Я безудержно лила слезы, уткнувшись в его колючий свитер. И бормотала:
— Дрюнечка, все так плохо. Сначала этот мертвый… потом дети…
Мурашов отстранил меня и встряхнул так, что голова мотнулась из стороны в сторону. Он выглядел испуганным не на шутку.
— Скажи нормально, я ничего не понимаю.
— У меня похитили детей, Артура и Лизоньку, — разревелась я. — Вот.
— Лель, так надо выпить за успешное возвращение детей к мамочке. И мы придумаем, что делать. Если что, можешь рассчитывать на меня.
— Дрюнь, как там Лена? — вспомнив наконец о долге вежливости, спросила я у приятеля о его супруге. Он поморщился:
— А что Лена! Обиделась она на меня.
Это не было удивительным. Лена обижалась на супруга с завидной регулярностью и уезжала от него к матери. Но потом все равно возвращалась. Все-таки Дрюня очень обаятельный человек, с ним не соскучишься. Вот и Лена, несмотря ни на что, возвращалась к мужу.
— Опять к маме уехала? — уточнила я. — А почему?
— Ну да, дочку забрала и уехала. Просто понимаешь, чтобы начать дело, мне нужны были деньги. Ну я и продал ее шубку — все равно в шкафу лежит. Я сказал, что обязательно отдам деньги — но Ленка не поверила. И уехала. Я даже деньги ей отвез, когда дело выгорело. Нет, говорит, я не могу жить с таким человеком, — как обиженный ребенок пожаловался Дрюня. Потом улыбнулся, поднимая бокал.
Когда бутылка коньяка опустела, я почувствовала, что стало гораздо легче. Проблемы отодвинулись на второй план. Я верила, что найду детей, и все будет хорошо. Я даже не стала расспрашивать Мурашова о его подозрительно выгодном дельце. Обычно все аферы моего приятеля заканчиваются не лучшим образом. Но блаженному состоянию не суждено было продлиться. Позвонила Полина.
— Ольга, ты вернулась? Почему не позвонила?
— Т-только что пришла, — заверила я ее, — честное слово.
Кажется, Полина не поверила — скептически хмыкнула в трубку. Ну что я могу поделать, если устала до такой степени, что язык не шевелится? Чужое горе, да и мое собственное, всегда нагоняет на меня тоску. Я просто в депрессии. Особенно мое собственное несчастье. А чего ожидала Полина? Что я буду бегать по городу с блаженной улыбкой на лице и оповещать всех, что у меня похитили детей?
— Ладно, я сейчас приеду к тебе, — безаппеляционно заявила сестра. — Жди.
Я оглядела свою квартиру. То, что я увидела, не порадует Полину. Она же аккуратистка. А у меня царит творческий беспорядок. Полина, конечно же, вымоет недельные запасы грязной посуды и протрет полы, что я собиралась сделать как раз вчера, приведя детей домой. Но сестра же будет ворчать на меня, снова скажет, что я совершенно не приспособлена к жизни. Ну что делать? Убраться за пятнадцать минут я не смогу, даже если мне поможет Дрюня. Чего он делать не расположен. И я сказала, стараясь, чтобы голос звучал как можно более естественно:
— Поля, лучше я сама к тебе приеду, жди меня, — и положила трубку, не став выслушивать ее возражений. После чего заявила Мурашову:
— Дрюнь, ты извини, мне пора. Если хочешь, пойдем со мной к Полине.
Вот этого мой приятель делать не собирался ни в коем случае — Поля его на дух не переносит, она считает, что Дрюня на меня дурно влияет. И Мурашов вряд ли хотел видеть убийственный взгляд Полины. Он вежливо отказался, уже одеваясь в прихожей. Я вышла из квартиры вслед за ним и окликнула:
— Дрюнь, проводи меня, хотя бы. А то скользко на улице.
Такое воззвание к его мужской чести Дрюня просто не мог проигнорировать. Он по-джентльменски взял меня под руку и осторожненько повел к остановке. Было и впрямь очень скользко — я едва держалась на ногах. Дрюня галантно подсадил меня в троллейбус, потом влез сам, пробурчав:
— Только к Полине я не пойду с тобой.
С этим я полностью согласилась.
Когда мы шли от остановки, Дрюня вдруг резко отшвырнул меня в сторону, прямо на жесткий подмерзший асфальт, и сам бросился рядом. Я очень больно ударилась о бордюр, потом увидела, как сверкнули фары — машина направлялась прямо к нам, распростертым на земле. Но неподалеку раздался вой сирены, и на мокром асфальте отразились синие огоньки милицейской мигалки. Взвизгнув тормозами, машина-убийца резко развернулась и устремилась в обратную сторону. Милицейская машина также не стала задерживаться — может быть, органам правопорядка было некогда — не знаю. Я разревелась от страха и облегчения:
— Это меня хотели убить!
— Лелечка, не плачь, — поднимая меня с асфальта, бормотал Дрюня. — Идем, я отведу тебя к Полине.
— Ты же не хотел идти, — сквозь слезы пробурчала я.
Дрюня посмотрел на меня почти оскорбленно:
— И ты думаешь, я смогу просто сесть на троллейбус и уехать? — с пафосом воскликнул он, поддерживая меня.
Открыв дверь, Полина что-то сказала. Я сразу же разревелась. Сестра смотрела на моего спасителя Дрюню с откровенным пренебрежением. Потом она проводила меня в зал и налила в стакан настойки. Кажется, Дрюня, поговорив с Полиной, ушел. Или она его нагло выгнала.
Потом я с триумфальным видом рассказала сестре все, что узнала. Полина насмешливо посмотрела на меня. Я сказала:
— Полечка, я поеду навещу Гену Хребтова, вдруг он что-то знает.
Сестра скептически улыбнулась, потом отвернулась и посмотрела на ополовиненную бутылку наливки.
— Иди отсыпайся, чудо мое, — хмуро сказала сестра. — И не пей больше, мне понадобится твоя помощь. Хотя… выспись у меня или давай я тебя отвезу.
Я решительно отказалась от такой опеки. Полина усмехнулась, но настаивать не стала. Только повторила:
— И чтобы больше не пила.
Я пожала плечами и вышла. Мне было хорошо и спокойно. Только последние слова Полины подействовали мне на нервы. Значит, она считает, что я ничего не могу сделать? Ни на что не способна? Так она думает? Ну, я покажу ей, на что может быть способен психолог и кандидат наук Ольга Андреевна Снегирева.
Полина говорит, что я совершенно неприспособлена к жизни. Как бы не так. Вот сейчас поеду к Геннадию Хребтову и поговорю с ним. Может, это и правда он убил Костю и похитил моих детей. Дело будет раскрыто, мои маленькие вернутся домой, а Поля еще пожалеет о своих словах.
