Татьяна Луганцева - Сейф для любовных улик
Фрося даже на расстоянии почувствовала, как напрягся Владислав.
– Я же не знала, как ты живешь. Теперь многое встало на свои места.
– Ефросинья, прекрати!
– Ой, извини! Я громко говорю? Может быть, мы встретимся с Розалиндой? Она у тебя ревнивая?
– Ревнивая…
– Ладно, я не выдам ей страшную тайну, что мы были знакомы когда-то очень давно. Хотя она, наоборот, порадовалась бы. Ведь ты ради нее бросил меня. Она, наверное, очень красивая. Про то, что очень сексуальная, я уже слышала. Хотя что я, в самом деле, завелась? Просто не ожидала тебя встретить, вот и нахлынули воспоминания, захлестнули эмоции.
Владислав открыл дверь и пропустил Ефросинью внутрь.
– Это мой рабочий кабинет. Располагайся в кресле, чистые листы слева, мои бумаги сдвинь в сторону. В верхнем ящике ручки, карандаши и прочая канцелярия…
Больше он ничего не сказал, а просто развернулся и ушел.
«Обиделся… Подумаешь!» – дернула плечом Фрося и осмотрелась.
В этой небольшой комнате все шкафы тоже от пола до потолка были набиты книгами. Кроме того, на стене висели какие-то дипломы и сертификаты, стояли «кубики» из тонн исписанной бумаги в папках и просто так.
Ефросинья подошла к висящим на стене рамкам и из текстов сертификатов очень многое узнала о своем бывшем возлюбленном. Он, оказывается, являлся членом-корреспондентом разных научных обществ, лауреатом всевозможных конкурсов и имел, судя по всему, миллион патентов в области прикладной физики и информационных технологий.
– Вот это да! Ему же еще сорока нет, совсем молодой ученый. Когда же Влад успел? – вслух проговорила Ефросинья. – Кибернетика в медицине, Гран-при… Ничего себе! А я-то думала, что это все награды его именитого тестя, но здесь нет ни слова о Люцеусе.
Ефросинья с большим трепетом уселась в большое кресло с удобными подлокотниками, обитое теплой черной кожей, которая, как показалось, даже запахом парфюма, который любил Влад, пропиталась. У Ефросиньи закружилась голова, и по телу разлилась приятная истома.
Она никак не ожидала, что по прошествии стольких лет ее вот так накроет с головой буря чувств к мужчине, память о котором столько лет Фрося пыталась выдавить из себя. Именно сейчас, в его кабинете, в его кресле, она особо остро ощутила, как ей не хватало в жизни любви. Теперешний Влад поразил ее до глубины души. Он был худеньким, улыбчивым парнем, а превратился в красавца-мужчину. Остался стройным, с развернутыми, широкими плечами. В его облике появилось благородство, а лицо осталось таким же улыбчивым и молодым. Легкая небритость, чуть заметные морщинки возле рта и те же темные волосы, только слегка с сединой. Он стал еще лучше, стал настоящим мужчиной, сильным, волнующим. Фрося закрыла глаза и вцепилась пальцами в подлокотники кресла, словно это были руки Влада, и они обнимали ее. От мысли, что где-то по дому ходит его жена Розалинда, у нее защемило сердце.
«Какая она? Наверное, красивая, яркая… Почему-то я вижу ее рыжеволосой, с большим бюстом и алой помадой на губах. Наверное, потому, что ничего не может быть ярче и сексапильнее… Как меня Вацлав с Владом обозвали? Холодной рыбой, не сексуальной и не страстной? Что ж, они, наверное, правы. Я такая и есть. Живу, будто в болоте… Вся моя жизнь – этакий затянувшийся пасмурный день, когда с неба сыплется даже не дождь, а… а какая-то шняга…»
Ефросинья открыла глаза и взяла чистый лист бумаги. Перед ее глазами возникло трогательное и располагающее лицо попутчицы с широко распахнутыми глазами. Только сейчас Фрося во всех его чертах видела подвох и подлог, а когда зашла в купе поезда, наоборот, порадовалась удачному соседству. Ее рука начала рисовать портрет Тани, следуя за воображением, словно с натуры, а вот сознание снова отключилось. То есть переключилось на Владислава.
«Бежать мне отсюда надо… Ой, бежать! Надо же было нарваться на него… Стоп. А, собственно говоря, как все получилось? Я же сюда попала, чтобы передать бумаги по просьбе отца. Вот оно что! Если Влад познакомился со своей будущей женой у него в лаборатории, значит, папа знал, на ком его любимый ученик женился и куда уехал. Мы с ним никогда об этом не говорили. Видимо, отец щадил меня, понимал, что мне следует забыть о Владе, не напоминал о нем. И вдруг сам же попросил меня сюда поехать. Зачем? Как он мог так жестоко поступить? Мы тогда поговорили о моей несчастной личной жизни, о том, что единственный человек, кого я любила в жизни, это Владислав. И буквально послал меня поехать к нему, посмотреть, как шикарно он живет, на его жену, детей… услышать, что я не сексуальная… Браво! Спасибо большое! Не ожидала такого от отца. Надо как можно скорее уезжать отсюда и забыть встречу с Владом, как страшный сон. Пусть живет дальше счастливо и беззаботно, а я уж как-нибудь…»
Продолжая размышлять, Ефросинья закончила портрет Тани и, взяв новый лист бумаги, вызвала в памяти образ Игоря. Она уже делала последние штрихи, когда в кабинет вернулся Владислав, неся чашку с кофе.
– Принес вот…
– Спасибо. Что же прислугу не прислал?
– Соскучился.
– А я вот не очень, – огрызнулась Фрося.
Владислав обошел стол и посмотрел на ее наброски. Рисовала Ефросинья очень хорошо, почти профессионально. И даже иногда думала, что если бы не выбрала специальность переводчика, то вполне могла бы стать неплохим художником. Сейчас на портретах молодоженов-мошенников она по памяти воссоздала каждую черточку их лиц, каждую неровность и морщинку, даже смуглость кожи, загар наметила тенями. Получилось не хуже фотографии.
– Ого! Айвазовский отдыхает, – оценил Влад.
– Айвазовский писал морские пейзажи, – фыркнула Фрося.
– Я имел в виду детальность прорисовки. Думаю, что Вацлав возьмет свои слова обратно, когда увидит твою работу. Милые ребята…
– Да уж.
– Плечи у девушки широкие, а сама худенькая… Фигура гимнастки.
– Ты так считаешь? – Ефросинья посмотрела на свой рисунок и в самом деле заметила то, что сразу бросилось в глаза Владиславу. Чем он и отличался от нее, так это абсолютно логическим мышлением.
– У парня тоже очень спортивный вид.
– Хм, и правда…
– Ты так растерялась, словно поняла это только сейчас, – покосился на нее Влад.
Фросе от его близости стало не хватать воздуха.
– Я их не разглядывала, просто запомнила, это разные вещи.
– Лицо его ты как-то интересно затенила. Вокруг глаз кожа очень светлая, а в остальных местах темная… Забыла затемнить? – спросил Владислав. И сразу добавил: – У него глаза словно светятся, появился такой эффект.
И снова Ефросинья с удивлением уставилась на свой рисунок.
– Не знаю, но он вот такой и был. Очень похож. Глупо, да?
– Не знаю, я их не видел.
– Ладно, – отстранилась Ефросинья, – пойдем, как ты сказал, порадуем Вацлава моими «фотороботами».
– Радовать пока некого, – усмехнулся Влад. И, встретив непонимающий взгляд Ефросиньи, пояснил: – Он после того, как ты удалилась, сильно налег на горячительное и в результате заснул лицом в салате.
– О, нет!
– Боюсь, что да…
– А ведь лучше бы было расследовать по горячим следам! – ахнула Фрося, нервно крутя в руках карандаш.
Влад только плечами пожал.
– Мой друг очень хороший человек, но натура увлекающаяся.
– А зачем ты выставил свой коньяк, который он так любит? – упрекнула Ефросинья.
– Если бы я не пообещал ему коньяк, Вацлав вообще бы не приехал. А у тебя во всем я виноват? – уточнил Влад.
– Во всех смертных грехах! – подтвердила Фрося.
– Ну нет, все грехи я на себя не возьму, – покачал головой Светлов. – Даже для такого монстра, как я, это перебор.
Девушка встала с кресла, выскользнув из-под его руки, и нарочито громко зевнула.
– Передашь ему мои рисунки, как проснется. Или когда очнется…
– Сама передашь.
– Я ухожу, ты увидишь его первым, – отвела глаза Фрося.
– И куда же ты уходишь?
– Какая разница? Не у тебя же мне жить! – резко ответила она.
– Фрося, я серьезно! – взял ее за плечи Владислав. – Как я понял, у тебя нет денег?
– Нет.
– Значит, в гостиницу ты не устроишься. А еще у тебя нет паспорта, документов, так?
– Так.
– Значит, и назад ты уехать пока не можешь. Ну и куда ты собралась?
– Куда глаза глядят! Пойду в парк, на улицу, куда угодно, только чтобы не быть рядом с тобой. Есть места для попавших в беду людей! Ты не переживай за меня, я не пропаду. Обращусь в полицию, ведь наверняка в городе имеются какие-нибудь приюты для бездомных. На худой конец, устроюсь на ступеньках посольства.
– Посольство находится в Варшаве, а туда без денег ты не доедешь.
– Пешком дойду! Дай мне карту! – вдруг выпалила Ефросинья.
Светлов рассмеялся.
– Может, лучше навигатор?
– Может, и его…
– А мешок с хлебом и водой снарядить с собой? – продолжал участливо спрашивать Владислав.
– Обойдусь подножным кормом, – буркнула Фрося.
