Дарья Калинина - Свекровь для белоснежки
Лена ненадолго замолчала, и Юра, который напряженно следил за ее рассказом, произнес:
– Так… И что дальше?
По тому, как весьма многозначительно произнес свою реплику Юра, обоим супругам стало ясно: он придает большое значение тому, что слышит от Лены.
– Дальше Богумир в конце второй четверти ввел для своих учеников и вообще для всех желающих бесплатный факультатив – изучение древнеславянской истории нашего края. Многие дети записались. Аня была в их числе.
– Так, так… И вы ей разрешили?
– Дочери нравились эти занятия, – неуверенно произнесла Лена. – У нее по истории появилась твердая пятерка. А уж к этим факультативным занятиям дочка готовилась, как не знаю к чему! Каждую неделю строчила то домашнее сочинение, то реферат, то доклад готовила.
– Но вы их читали?
– Иногда.
– И что там было?
– Ну… один доклад представлял собой родословное древо славянских богов. У них там, оказывается, тоже все было очень сложно, как и у древних греков. Был некий Род, прародитель, у которого появились дети, которые в свою очередь нарожали своих детей. В определенный момент в едином родословном древе богов произошло раздвоение уже на силы добра под началом Белобога и на силы зла под предводительством Чернобога. Дальше я уже имен не помню, но все равно было познавательно, я с интересом прочитала доклад дочери.
Словно извиняясь, Лена пояснила:
– Мы ведь совсем плохо знаем собственный славянский эпос. Например, мы в школе историю Древней Руси вообще не учили. Вместо нее у нас была история марксизма-ленинизма.
Но Юре было явно не интересно слушать, что там учила или не учила в свои школьные годы свидетельница.
– Что еще ваша дочь вам рассказывала? Чему еще ее там учили?
– Еще… Они изучали алфавит! Точнее, азбуку.
– Азбуку? – удивился Юра. – Простите, но в каком классе ваша дочь?
– Аня? В девятом.
– И в девятом классе на факультативных занятиях дети изучали буквы?
– Да, только не буквы, а азбуку.
– Разве это не одно и то же? – нетерпеливо уточнил у нее Юра.
– Я тоже раньше думала, что одно. Оказалось, не совсем.
– И в чем же различие?
– Ну, если вкратце, то алфавит – это сами звуки. А, Б, В… и так далее. Ну, вы знаете. А в азбуке каждому звуку есть свое значение. Аз, Бог, Веди…
– Это я знаю.
– И потому самая первая строчка азбуки уже звучит как наставление или даже молитва.
– И как же это?
Лена прикрыла глаза, словно собираясь с мыслями, а потом медленно нараспев произнесла:
– Аз Бога Ведаю Глаголю Добро Есть Жизнь.
Затем она смутилась и сказала:
– Как там дальше, я уже не помню.
– Достаточно и того, что вам удалось вспомнить.
Голос Юры звучал сухо и как-то даже неприязненно. Оба родителя взглянули на него с удивлением.
– Почему вы так говорите?
– Почему? Сейчас я вам объясню. Те книги, которые читает ваша дочь, принадлежат к списку экстремистской литературы. Во всяком случае, САВ – упомянутые вами славяно-арийские веды однозначно запрещены к печати, как носящие элементы националистической литературы. А этот ваш… Богумир является распространителем этой запрещенной писанины. Значит, он тоже попадает под статью уголовного кодекса!
– Не знаю, – с недоумением и растерянностью пожала плечами Лена, – мне казалось, что он детей ничему плохому не учит.
– Ах, вам так казалось?
Юра выглядел очень рассерженным.
– А что вы мне ответите, если я вам расскажу, что только за прошлый год нами было выявлено три организации, условно относящиеся к такому течению. Летом, в праздник Купалы, который приходится у них на день летнего солнцестояния, они устроили сборище на Высокой горке. Знаете, где это?
– Там еще фундамент разрушенной во время войны церкви.
– Правильно.
– И что им там было надо?
– Эти ребята утверждают, что христианский храм был в свое время выстроен на месте древнего языческого капища. И будто бы камни, лежащие в основании храма, те самые, на которых древние славяне приносили свои жертвы.
– И… и что?
Лена вспомнила шумиху, поднявшуюся в прессе, когда местный митрополит обвинил сборище молодых людей в осквернении христианской святыни, а те в ответ заявили, что христианская церковь первой выступила как осквернитель, не просто заменив, но и почти полностью уничтожив веру предков всех славянских племен и подменив ее извращенным ими же учением Христа, который никогда бы не позволил проповедовать свое учение с мечом в руках и крестить людей не святым духом, а кровью.
Мнения в прессе тут же и очень резко разделились на два противоборствующих лагеря. Причем силы были явно не равны. На стороне митрополита выступали широкие слои и светской, и церковной общественности. Им удалось относительно легко затоптать робкие возражения тех, кто именовал себя древнеславянской церковью. Те замолчали, но, похоже, не смирились.
Родители пропавших девушек ощутили в душе некое смятение, потому что теперь они не могли разобраться в собственных чувствах.
А Юра еще подлил масла в огонь.
– А знаете, в чем заключалось осквернение храма? – спросил он. – На камнях фундамента были обнаружены следы свежей крови.
– Чьей… крови? – окончательно похолодев, спросила Лена.
– Пока что, будем надеяться, петушиной или бычьей. Именно она в ходу у этих молодцов.
– Ну… что же, – неуверенно произнесла Лена. – Зарезали петушка или бычка… Что тут такого?
– А то, что еще несколько лет назад эти ребята и думать не думали ни о каких там кровавых жертвоприношениях. Отделывались тем, что оставляли на камнях хлеб, сладости или молочные продукты, которые склевывали птицы, и этим все заканчивалось. Но уже в прошлом году произошло ритуальное убийство. Да, пока что убито было животное, перед этим птица. Но как знать… чего нам ждать в этом году?
– А чего нам ждать?
– Знаете, какой завтра день?
– Какой?
– Тот самый! – произнес Юра. – День летнего солнцестояния. День равен ночи, но уже со следующего дня сила дня идет на убыль, а сила ночи и сила тьмы, наоборот, прибывают. Этот праздник особо чтим у язычников. И если в прошлом году было принесено в жертву животное, как знать, не пойдут ли они в этом году дальше? И не принесут ли в жертву уже человека?
– Что?!
Родители были перепуганы насмерть. Но полицейскому и этого показалось мало. И он закончил совсем уже угрожающей фразой:
– А кровь молодых девушек-девственниц во все времена считалась лучшим угощением для кровожадных богов!
На этом ему пришлось остановиться, потому что Лена, закатив глаза, внезапно рухнула со стула. Когда оба мужчины кинулись к ней, то обнаружили женщину находящейся в глубоком обмороке.
Между тем Леся с Эдиком, даже не подозревая ни о находках полиции в доме родителей девочек, ни о трагических выводах, сделанных на основании этих находок, спешили к молодому человеку – Андронику, которого они считали кавалером пропавшей Тани.
Идти, как и обещал Эдик, пришлось недолго. И уже через пятнадцать минут они стояли перед небольшим аккуратным двухэтажным домиком. Построен он был в начале прошлого века, видимо, когда-то тут жила зажиточная купеческая семья. Все в домике дышало добротной стариной. И маленькие окошки, и цветочный орнамент, тянущийся по периметру дома, все было проникнуто народной простотой и сердечностью.
Конечно, теперь занимать дом кому-то одному было бы непозволительной роскошью. И дом был поделен на несколько квартир. Сыщикам была нужна четвертая, находящаяся на втором этаже. Ни домофона, ни замка на входной двери не имелось. Так что войти в дом оказалось проще пареной репы. Но для того чтобы попасть в нужную квартиру, у сыщиков ушло куда больше времени.
Сначала они позвонили, но им никто не открыл. И даже звука, который бы говорил о том, что квартира эта обитаема, через дверь услышать им так и не удалось.
– Что же делать? – спросила Леся. – Вроде никого нет дома?
Но Эдик не успел ответить на этот вопрос, потому что дверь квартиры напротив неожиданно приоткрылась и в щелочку стало видно любопытный глаз.
– Дома он, – произнес высокий детский голосок. – Спит просто! Вы погромче постучите.
И дверь снова захлопнулась. Воспользовавшись полученным разрешением, Леся постучала в дверь. Никакого эффекта. Тогда постучал Эдик, гораздо громче, надо сказать, постучал. Можно даже сказать, загрохотал на весь дом. Сначала казалось, что это не произвело сколько-нибудь заметного эффекта. Затем за дверью все же раздались медленные шаги и юношеский голос произнес:
– Кто там?
– Андроник?
– Я.
– Нас прислала к тебе Таня.
Замки на двери немедленно заскрежетали. Видимо, имя Тани в данном случае работало не хуже «сезам». Но не успел Андроник открыть дверь своей квартиры, как снова приоткрылась дверь соседской, вернее, распахнулась настежь. Оттуда выскочила косматая седая старушка, которая топнула ножкой и вызывающе закричала:
