Татьяна Луганцева - Айсберг в джакузи
— Вита, птица в подвале! — окликнул ее повар.
— Ой, точно! — хлопнула себя по лбу девушка и побежала к запасному выходу, увлекая за собой Аню. — Пойдем со мной, я покажу тебе подвал! Он у нас уникальный.
Аня застучала каблуками по стерильной плитке, и они скрылись в темном и узком проходе, ведущем к крутой лестнице вниз.
— Осторожно, очень высокие ступеньки, — предупредила ее Вита.
«Да уж, — подумала Аня, — еще и света фактически нет. Виолетта-то здесь ориентируется как рыба в воде, а я?
— Кухня современная, а само здание очень старое, шестнадцатый век! — обернулась Виолетта.
— Ого!
— Вот-вот! И этот трактир всегда принадлежал семье Ламар. Это история! Здесь максимально сохраняются первоначальные материалы, планировка и предметы обихода! У вас в России у многих людей отобрали фамильные дома?
— Было такое дело, — согласилась Аня.
— Но сейчас же перестройка?
— Демократия.
— Ого! Уже демократия?! Так хозяева или их потомки смогли вернуть свое добро? — спросила девушка.
Аня вздохнула, прежде чем ответить. Лестница, ведущая в подвал, шла по спирали, очевидно, люди в упомянутом шестнадцатом веке были значительно меньше ростом, так как она билась головой обо все выступы.
— У нас в России все не так просто, многие дома не дожили до наших дней, а их хозяева умерли от рук тогдашней власти.
— Коммунизм? — Виолетта проявляла чудеса познания международной истории.
— Я бы сказала — диктатура, тоталитарный режим, — ответила Аня, понимая, что и русский-то человек, испытавший превратности истории на своей шкуре, не всегда понимает, кто и за что нас так «колбасил». Где уж это объяснить иностранке?
Подвал, судя по нетронутым огромным многовековым камням, был действительно старинный, здесь был низкий потолок и стоял запах старины, но не затхлости.
— И ведь как строили! — продолжала нахваливать дом Виолетта. — Продукты абсолютно не портятся, объясню почему. Так все сложено, что температура не меняется, вода сюда не попадает, даже влажность не меняется. Вынь один камень — и все нарушится! У нас тут в одном трактире решили модернизировать подвал, установили самые лучшие холодильные установки, вытяжки и так далее… А продукты утратили свой неповторимый вкус, вон видишь, у нас тут и грибочки растут, и головки сыра «Пармезан» хранятся, и еще много чего интересного.
— Чем это пахнет? — спросила Аня.
— А… это в тех деревянных ящичках хранятся специи. Без них, как говорит наш повар, блюдо не блюдо. У каждого повара есть свои секреты. Наш любит острые специи, вот эта красная смесь — его коронка. Эрвин очень любит мясо с этой специей, главное — не переложить! — Виолетту было не остановить. Правда, все, что она говорила, очень нравилось Ане и было крайне интересно. В подвале было прохладно, но не холодно. Виолетта тем временем насыпала красный порошок в плотный полиэтиленовый пакет и протянула Анне. — Держи!
— Да не надо… я… — растерялась та.
— Держи! Очень хорошая специя, что в ее составе — не знаю, это держится в секрете!
Аня взяла пакетик, чтобы не расстроить девушку, и положила в карман своего бледно-розового вельветового пиджачка.
— Когда станешь хозяйкой, будешь хорошо ко мне относиться, — с надеждой в голосе сказала Вита.
Аня рассмеялась.
— Ах, вот почему ты все мне рассказываешь! Хитрюга!
— Есть немного, — вздохнула девушка, — просто меня здесь недолюбливают.
— Почему? — спросила Аня.
— Говорят, что я забывчивая, рассеянная и нетрудолюбивая. — Девушка с детской непосредственностью смотрела на Аню из-под темной челки чистыми голубыми глазами. Черты лица у нее были неправильные, но очень милые.
— Я ведь могу и не стать хозяйкой, — осторожно сказала Анюта, шурша пакетом со специями в кармане. — Вита, тебе велели принести какую-то птицу! — напомнила она Виолетте.
— Точно! — снова хлопнула себя по лбу Вита и метнулась к какой-то кадушке.
Аня даже подумала, что девушка своими импульсивными шлепками по голове отбила себе память.
Вита вытащила из вкусно пахнущего маринада тушку жирной утки, смахнула с ее кожи лавровый лист, зубчик чеснока и какую-то зелень и положила птицу на поднос.
— Все свое…
— В смысле? — спросила Аня, внезапно осознав, что, несмотря на плотный завтрак, снова хочет есть и виной тому запах от специй с маринадом и аппетитный вид свежей сочной еды.
— Свое хозяйство! Свои фрукты, овощи, мясо сами коптим, сыр делаем. Эрвин — очень богатый человек, и он может себе все это позволить, не только вино со своих виноградников. Вот и утка эта с нашей птицефермы, без химического корма, мясо просто тает во рту! А уж со специями нашего шефа… — закатила глаза девушка.
— Ой, Виолетта, прекрати! У меня уже слюни текут, — сказала Анна.
— Почему? — вдруг испугалась девушка. — Ты бешеная?
— Нет! — прыснула Анна. — Это у нас такое выражение, мол, разыгрался аппетит и очень хочется есть.
— Ой! — рассмеялась Виолетта. — А я уж подумала, что ты заболела! Опять я задерживаюсь, все, побежала! А ты, Анна, пройди дальше, там исторические места. Я имею в виду, что там тоже принимают гостей, клиентов трактира, только особых.
Виолетта наконец прекратила болтать и быстро скрылась вместе с уткой, мелькнув голыми икрами и белыми кожаными тапками без каблуков, с перемычкой на пятке. Анне без этой словоохотливой девушки мгновенно стало скучно, сразу же полезли в голову мысли, что Эрвин сейчас утешает Ингу. Она поняла, что все время подсознательно думала об этом, просто Виолетта ее отвлекала.
«Почему меня это должно волновать?» — раздраженно спросила себя Аня и не нашла ответа или не захотела признавать очевидное. Этот мужчина полностью завладел ее мыслями.
Она прошла в глубь подвала и толкнула небольшую деревянную дверь. Оказалась опять в подвале, но более просторном и хорошо освещенном. Посередине шел проход, а по обеим сторонам от него были сделаны ниши, где стояли столики под скатертями в национальном стиле, с двумя скамейками по обе стороны. В углублении каменной стены находился подсвечник с оплавленной свечой, а на каждом столике в яркой керамической вазочке помещался букет из засушенных, но сохранивших свои краски цветов. Анну охватило непреодолимое желание присесть в одной из ниш и отдохнуть, что она и сделала.
«Как же здесь уютно, — подумала она. На прогулку с бабушкой Эрвина она надела бледно-розовый вельветовый пиджак и такого же цвета замшевые туфли. — Более романтичного места для ужина с любимым человеком не придумаешь, уединенный мини-грот со свечой и ароматом сухих цветов в подвале старинного дома».
Откуда-то сверху доносились людские голоса, смех и легкая музыка. Это развлекались гости в основном зале ресторана. В подвале Аня сидела в гордом одиночестве, поэтому, когда услышала торопливые шаги, она несколько испугалась. Но это оказалась Виолетта.
— Вот вы где? Скучаете? А я к вам! — снова засветилась улыбкой девушка.
В руках она держала большой поднос. Перед Аней на столе появились нарезка сыров-ассорти, стаканы и большой графин с красным вином.
— Решила тебя угостить, отпросилась на десять минут.
Аня растерялась.
— Хозяйка говорила, что будет какой-то обед, там я и выпью, а если я приду пьяная…
— Да что ты, Аня! Какое пьянство! Это прекрасное столовое вино можно пить литрами, и ничего не будет! Попробуй! Давай выпьем за знакомство! Мы все здесь так делаем.
— Ну, хорошо, — сдалась Аня и дала возможность Виолетте поухаживать за ней.
— Смотри, какая игра цвета! Какой аромат! Виноградники Ламаров самые лучшие!
— Ты так любишь эту семью? — невольно спросила Аня, пробуя действительно вкусное сухое вино.
— Это у меня в генах! Моя родня всегда жила здесь в деревне и всю жизнь прислуживала, вернее, помогала по хозяйству семье Ламаров, — ответила Виолетта, придвигая к Анне тарелку с сыром. — Закусывай! Экологически чистый! Я специально его принесла. Во-первых, прекрасная закуска к сухому вину, во-вторых, аппетит к обеду не испортишь!
— Спасибо тебе за заботу, Вита, — улыбнулась Аня, — так тебя называют?
— Так… но это свои. Тебе тоже можно называть меня Витой.
— Спасибо.
— Анна…
— Да?
— Откуда ты так хорошо знаешь немецкий язык?
— Я учила его и в школе и в институте.
— А ты знаешь, что австрийский несколько по-другому звучит? — спросила девушка, уплетая сыр.
— Я непонятно говорю?
— Несколько чудно. Конечно, мы знаем немецкий, но австрийский звучит по-другому. Если ты станешь женой Эрвина, то должна будешь выучить наш диалект. Мы — большие патриоты своей страны и своей культуры и очень не любим, когда нас сравнивают с немцами.
