Люся Лютикова - И будет вам счастье
— Я в курсе, только что от господина Лисовика, именно он порекомендовал к вам обратиться.
Да будет земля ему пухом!
Щеки Дмитрия покрылись нежно-розовым румянцем.
— Приятно слышать. И это притом, что заказы Леонида Назарьевича заставляют нас немало потрудиться. Видите ли, у него специфические требования к персоналу, он, как бы точнее выразиться, немного…
— Скуповат, — подсказала я.
Солодкий деликатно поправил:
— Скорее, экономен. И он прав: зачем переплачивать работнику, если он согласен трудиться за меньшие деньги? А для нас желание клиента — закон. Вы кого ищете — домработницу? — Я неопределенно кивнула. — Мы подберем вам кандидатку с любыми параметрами: с грудью пятого размера, глухонемую, с двумя высшими образованиями. Если желаете, можем предложить филиппинку. На них сейчас огромный спрос, это отличные работники — трудолюбивые, услужливые, знают свое место и, кстати, дешевле наших соотечественников выходят.
— А глухонемую филиппинку? — пошутила я.
— Без проблем, — серьезно ответил Дмитрий.
Словно олицетворение глухонемой филиппинки, в кабинет вошла секретарша. На подносе она несла две чашки кофе. С каменным лицом, не произнося ни слова, блондинка поставила перед нами чашки, бросила на шефа испепеляющий взгляд и удалилась.
Господин Солодкий принялся щелкать компьютерной «мышью»:
— Значит, глухонемая филиппинка… К сожалению, в России пока нет такой в наличии, но можно выписать из Филиппин. Оформление документов и перелет займет неделю, подождете?
Его круглые глаза мигали, как у совы.
Я поняла, что пришло время раскрыть карты:
— Извините, Дмитрий Михайлович, что невольно ввела вас в заблуждение. Мне не нужна домработница, я здесь совсем по другому делу.
— По какому же?
Мне понадобилась секунда, чтобы придумать правдоподобную версию.
— Видите ли, обитатели «Высшей пробы» решили выпускать собственную газету. В ней будут новости поселка, всякие интересные факты, интервью с жителями. Разрешите представиться — Людмила Лютикова, журналист и главный редактор газеты.
Я вытащила свою визитку журналиста и положила перед ним. Поскольку господин Солодкий никак не реагировал, я торжественно добавила:
— Моя кандидатура одобрена самим Пучеглазовым! Василь Василичем!
Я ожидала любого вопроса, но только не такого:
— Как будет называться газета?
— Мы пока не пришли к единому мнению, — осторожно сказала я.
— «Вышка»! — радостно вскричал Дмитрий.
— Что, простите?
— Газету надо назвать «Вышка». Коротко и ясно.
Я улыбнулась:
— Это намек на то, что по обитателям поселка плачет тюрьма и высшая мера наказания?
Мужчина смутился:
— Извините, глупость сморозил, не подумал. Так чем я могу вам помочь?
— Первый номер газеты будет посвящен обслуживающему персоналу: домработницам, поварам, водителям и прочей прислуге. Мы дадим краткую биографию человека, фото, небольшое интервью, соберем мнения о нем хозяев и соседей…
Он недоверчиво смотрел на меня:
— Вы серьезно?
Я перешла на шепот:
— Вообще-то это идея господина Лисовика. Понимаете, персонал постоянно просит у него прибавку к жалованью, вот он и решил таким образом сэкономить. Помните, в советское время ударникам производства вместо денежной премии давали кусок тряпки — переходящее Красное знамя? И они ведь были счастливы! Примерно то же самое хочет сделать Леонид Назарьевич — чтобы прислуга получила если не материальное, так хотя бы моральное удовлетворение. Если водитель увидит в газете свой портрет, возможно, он передумает увольняться.
— Не передумает, — неожиданно сказал Дмитрий. — Сергей уже приходил к нам, просил найти ему другое место. Говорит, зарплата безбожно мала.
— И вы нашли?
— Нет, требуется рекомендация от Лисовика, а Сергей ее не взял. Пока.
«И уже не возьмет», — едва не вырвалось у меня.
— В общем, мне нужен адрес этого Сергея. Как, кстати, его фамилия? У меня почему-то не записано…
Я ступила на скользкий путь. Солодкий наверняка почует неладное: почему я не взяла адрес водителя у Лисовика? Если хозяину отчего-то недосуг, то уж Изольда-то должна знать такие вещи! Не дав Дмитрию опомниться, я зачастила:
— И еще мне очень хочется написать в газете про ваше агентство. Надеюсь, вы согласитесь дать интервью? Обязательно расскажите про глухонемых филиппинок! А как насчет тайской прислуги, она тоже пользуется популярностью? Китайцы тоже должны быть в ходу. О, идея! У нас будет постоянная рубрика, назовем ее «„Прайм“ рекомендует», о последних новинках на рынке домашнего персонала!
Пока я трещала, директор вывел на принтер адрес Сергея и протянул мне листок.
— Спасибо, и до скорой встречи! — я подхватила свою сумку и направилась к выходу.
На пороге я задержалась:
— Простите, можно личный вопрос? У вас дома какая прислуга — филиппинка или с пятым бюстом?
— У меня никакой нет, — отозвался Солодкий, — и не будет. Терпеть не могу, когда в квартире околачиваются посторонние. Я, например, дома люблю голым ходить, воздушные ванны принимаю. А тут вдруг какая-то тетка с пылесосом выскочит…
Я живо представила себе эту картину и поспешила откланяться.
Глава 11
Выйдя на Садовое кольцо, я развернула листок: «Сергей Кисляк, ул. Бобруйская, д. 13, кв. 47. Тел: 8-915-…»
Я набрала номер водителя, но абонент оказался временно недоступен. Кто бы сомневался! Наверняка сразу после убийства Кисляк выкинул не только SIM-карту, но и телефонный аппарат, чтобы не засекли его месторасположение.
Я посмотрела на часы: почти девять. Бобруйская улица находится на самом западе Москвы, у метро «Молодежная», я доберусь туда не раньше, чем через час. К незнакомым людям в такое позднее время без приглашения заявляться неприлично. С другой стороны, у меня в распоряжении осталось только трое суток, и одни из них уже подошли к концу. Сейчас не до правил этикета, быть бы живу!
Дом номер тринадцать оказался добротной многоэтажкой из красного кирпича. В советское время в таких домах давали квартиры профессорам и партийным функционерам. Сегодня подобное жилье уже не считается элитным, однако назвать его «халупой» ни у кого язык не повернется. А ведь повариха Дина именно так отзывалась о квартире, которую снимает Сергей! Возможно, я пришла не по тому адресу.
Когда я подошла к подъеду, из него как раз выходила старушка благообразного вида. Я придержала ей дверь, а затем проскользнула внутрь.
С этажом я промахнулась. По моим подсчетам, Сергей должен был жить на двенадцатом этаже, а оказалось — на четырнадцатом, последнем. Два этажа пришлось преодолеть пешком, я немного запыхалась и, прежде чем нажать на звонок, остановилась перед дверью отдышаться.
Звукоизоляция в российских строениях отсутствует начисто. Несмотря на то что дверь была не деревянная, а стальная, я услышала разговор в квартире.
— Не хочу спать! Не хочу! Не хочу-у-у! — на одной ноте тянул детский голосок.
— Уже поздно, сынок, — увещевала его женщина, — завтра в сад рано вставать, опять опоздаем.
— Не хочу в сад! Не хочу-у-у!
— Вот приедет папа, я расскажу, что ты меня не слушаешься! — прибегла к последнему аргументу мать.
— А папа надолго уехал?
— Ох, не знаю! Надеюсь, что скоро вернется. Мы будем ему звонить! Давай завтра с утра позвоним, а? И расскажем, какой Павлик молодец, как он хорошо почистил зубки, как быстро заснул…
Голоса удалились, я подождала пять минут, чтобы мальчик Паша успел улечься в кровать, и один раз нажала на кнопку звонка.
Открыли не сразу. Я слышала какую-то возню, шуршание, кажется, где-то в глубине квартиры даже двигали мебель. Наконец встревоженный женский голос спросил:
— Кто там?
— Мне нужен Сергей Кисляк.
Загремев ключами, дама чуть приоткрыла дверь и сказала:
— Его нет.
На лестничной площадке было хорошее освещение, в образовавшуюся щель я увидела голубые глаза и курносый нос.
— А с вами я могу поговорить?
— О чем?
— Поверьте, это очень важно. Иначе я не приехала бы сюда в такое позднее время.
Уж не знаю, то ли я была убедительна, то ли по какой-то другой причине, но женщина распахнула дверь:
— Проходите. Только тише, пожалуйста, у меня ребенок спит. Вернее, пытается заснуть.
В квартире был сделан добротный ремонт. Я быстро посчитала двери: здесь две комнаты. В душе зародились сомнения. Если начальник платит копейки, которых едва хватает на хлеб, «двушку» в приличном районе уже не снимешь. Что-то тут не сходится.
— Кем вы приходитесь Сергею Кисляку? — спросила я женщину.
— Я его жена.
Я уставилась на хозяйку. Около тридцати лет, симпатичная блондинка с большими голубыми глазами, с замечательными фигурой и цветом лица. Вид у нее был цветущий. А супруга Кисляка должна быть смертельно больна, опять несостыковка получается.
