Галина Куликова - Рога в изобилии
— Не слишком испугали? Да вы меня повергли в шок! — Алиса почти поверила, что Торвил действительно пришел с миром, но до конца ее сомнения так и не развеялись.
Торвил при первой встрече подчеркнул, что выдавать себя за другого человека — противозаконно, а он, судя по всему, не из тех, кто готов нарываться на неприятности. Он.., ну не то чтобы респектабельный, но довольно приличный.
Алиса подумала, что, обратившись к нему, ничего не выгадала. А просто нажила себе еще одну головную боль. «Что же мне теперь делать? — рассуждала она. — Отказаться от его услуг? А где гарантия, что он на свой страх и риск не примется собирать на меня компромат? В сущности, не на меня, а на Элис? А там, глядишь, наткнется на что-нибудь противозаконное и сломя голову помчится в полицию. Или в самом деле затеет шантаж. Нет, этого Торвила надо немедленно нейтрализовать. Но как? Может быть, нанять его и заставить заниматься какой-нибудь ерундой? Заслать его в Россию… А что? Это мысль! Родина еще и не таких обламывала».
«Если бы она знала, до чего я хитрый, она никогда бы не стала так радоваться, — усмехнувшись, подумал Энди Торвил, присаживаясь на диван. — Эта женщина явно что-то скрывает. И я в лепешку разобьюсь, но выясню — что именно».
* * *Том был единственным подчиненным Энди Торвила. Между ним и клиенткой существовала постоянная связь: несколько раз в день они обменивались информацией. Больше всего Алису волновали родственные взаимоотношения. Их короткий бумажный вариант был отработан в первую очередь, но Алиса до сих пор ни разу не видела ни отца Винсента Хэммерсмита, ни своего отца…
Мать, ее настоящая мать, фотографию которой она часами рассматривала в кабинете, умерла больше двадцати лет назад. Она была еще совсем молодой, цветущей и полной сил, когда смерть настигла ее. Это была автомобильная авария — роковой случай, роковой день, роковая дорога… Ее звали Джули Хоккес. Она оставила после себя убитого горем мужа и десятилетнюю дочь Элис.
— Ваш отец очень привязан к вам, — говорил ей Том, а она думала про себя: «Не ко мне, глупый сыщик, не ко мне. Он привязан к Элис, к дочери, которую любовно растил и оберегал». — Он продолжает активно заниматься делами. В сферу его интересов всегда входил антиквариат, и теперь главным его увлечением является холодное оружие. Тем не менее он очень мягкий человек. Ваш брак он одобрил безоговорочно. Хэммерсмит был центральной фигурой среди элитных холостяков, наверное, всего штата. Он во всеуслышание заявлял, что в ближайшие годы не собирается жениться, а потом вдруг бац — и сделал вам предложение.
— Влюбился с первого взгляда?
— Над этим я еще не работал, — признался Том. Это был невысокий щуплый парень, обладающий врожденной мимикрией — он нигде и ничем не выделялся.
Том сделал несколько снимков Дэйла Хоккеса. Алиса страшилась встречи с ним. Страшилась любви, которую он вдруг станет выказывать ей, нежности, которую может проявить. Она не желала пользоваться всем этим незаконно. Она хотела отвоевать свои собственные права — на семью, на любовь отца, на свою фамилию.
Господи, как она оказалась вне дома? Может быть, ее самым банальным образом украли из коляски? Алиса вспомнила американские фильмы, в которых небритые русские в драных ушанках рыскали по всему миру с самыми гадкими намерениями, Алиса решила сходить в библиотеку и просмотреть подшивки местных газет за сентябрь 1967 года. Возможно, она там что-нибудь и отыщет. Эту работу нельзя было перепоручать Тому. Если вдруг всплывет какая-то информация о том, что у Джули Хоккес в Москве родились близнецы, его босс, сложив два и два, не мешкая, сообщит о ней в полицию.
Как сообщил Том, Хэммерсмиты владели сетью мотелей по всему штату, а также несколькими дорогими отелями в Чикаго. Прочитав собранные Томом сведения об империи Хэммерсмитов, Алиса не удержалась и пробормотала:
— Боже мой, Винсент, да ты ведь чертовски завидный муж! Владелец заводов, газет, пароходов… Почему же Элис предпочитала тебе других мужчин?
Алиса внедрялась в жизнь Элис Хэммерсмит с ожесточенным упорством. Она потеснила в шкафу ее гардероб, ездила на ее «Порше», отзывалась на ее имя. Перевернув вверх дном апартаменты, она пыталась разыскать какие-нибудь записи сестры о расследовании, которое та вела вместе с Фредом. Но пока поиски оставались безрезультатными.
Архивные изыскания тоже ни к чему не привели. В сентябре 1967 года газеты сообщили о рождении наследницы у четы Хоккесов. Одной наследницы! Алиса нашла там даже фотографию лысого младенца, который именовался «очаровательной малышкой». К снимку прилагались светские сплетни — и только. Судя по всему, журналистов даже не проинформировали, что ребенок был рожден за океаном.
В душе Алисы не было покоя. Ее точил страх. Она хорошо помнила своих преследователей в России и опасалась, что серия покушений продолжится в Иллинойсе. Ведь убийцам ничего не стоит выследить ее. До сих пор все было тихо, но кто знает — почему? Возможно, невидимый враг готовится нанести один точный удар. Алисе до сих пор снились кошмары, и в этих кошмарах обязательно присутствовал холодноглазый красавчик с подушкой в руках. Иногда она даже просыпалась с ощущением, что вокруг витает запах «Испанской ночи». Ее тошнило от этого воображаемого запаха.
Утром она попросила Тома узнать, где Винсент. Ей хотелось быть уверенной, что он занимается бизнесом, а не чем-то более опасным. Первое время она очень переживала по поводу личных контактов с мужем Элис, в смысле — как их пресечь, однако действительность утешала: каждый новый факт подтверждал отсутствие всякой интимности в их взаимоотношениях. «Они женаты всего год. Винсент уверяет, что до сих пор влюблен и не желает говорить о разводе. Между тем, судя по всему, супруги не только не спят вместе, но и вообще не прикасаются друг к другу. Также достоверно известно, что у Элис был любовник — некий Георгий, в сопровождении которого она покинула страну, отправившись в Россию».
Неожиданно для нее позвонил Дэйл Хоккес. Он называл ее «моя девочка» и предложил через час встретиться в парке.
К счастью, парк в Вустер-сити был только один. Едва миновав главную арку, Алиса увидела отца. Он медленно расхаживал вдоль клумбы с нарциссами, явно наслаждаясь хорошей погодой. Дэйл Хоккее был точно таким, каким она вообразила его, основываясь на рассказах Тома и на снимках, которые он для нее сделал. Не слишком высокий, среднего телосложения, с приятной улыбкой на лице, Дэйл раскрыл навстречу Алисе свои объятия.
«Я имею право обнять его. Я тоже его дочь, — растерянно подумала та, шагнув ближе. — Голос крови, он не может обмануть». И хотя слезы были где-то очень близко, она не заплакала. Более того, не почувствовала ничего особенного. Незнакомый человек, незнакомый запах… «От него пахнет лавандовым одеколоном и мятной резинкой, — отметила она. — Вероятно, для Элис это запах детства».
— Малышка моя, — нежно сказал отец, отводя выбившиеся из прически пряди с ее лба. — Так давно не заезжала. Я уже начал волноваться.
— Ну, как ты? — выдавила Алиса.
Дэйл был совсем седой, он часто улыбался, и тогда вокруг его глаз собирались тысячи морщинок, выдавая возраст и одновременно делая его обаятельнее.
— Ну что, пройдемся по магазинам? — Он махнул в сторону довольно оживленной пешеходной улицы. — Возможно, увидим в витринах что-нибудь эдакое и купим подарок для Мэган.
«Мэган… Кто она такая? — терялась в догадках Алиса. — Предложу купить соковыжималку, а окажется, что Мэган еще носит подгузники».
— Скажи честно, у вас с Винсентом действительно нормальные отношения или вы только создаете видимость?
— У нас все хорошо, — сказала она и улыбнулась.
Дэйл, довольный, рассмеялся:
— Отлично. Ты же знаешь, вы кажетесь мне великолепной парой. Кстати, — продолжил он после небольшой паузы. — Мне звонила Оливия, заметила заодно, что Винсент стал навещать ее не просто часто, а очень часто.
Алиса чувствовала, что отец настороженно ждет ответа.
— Просто не знаю, что сказать, — призналась она почти искренне. — Оливия такая… — она замялась, будто бы подыскивая эпитет.
— Сплетница? — помог ей отец. — Не спорю. Но не только у нее длинный язык. Кстати, сегодня она устраивает вечер. Я позвонил и сказал, что ты будешь. В семь.
— Ладно, — легко согласилась Алиса. — Буду в семь.
— Если ты появишься раньше, никто не станет возражать. Разве только Барбара… — Отец многозначительно посмотрел на Алису.
Та же понятия не имела, как реагировать. Она ощущала себя героиней какого-то сюрреалистического спектакля, где реплики сочиняли на ходу.
— Ты не обиделась на меня, детка? — спросил Дэйл, озабоченно глядя на дочь. — Ты же знаешь, я не хотел бы вмешиваться в твою жизнь. Я никогда не вмешивался.
— Я знаю, папа, — тихо ответила Алиса. — Я ни чуточки не сержусь. Наоборот, рада, что ты говоришь мне обо всем, что думаешь.
