Наталья Александрова - Лямур, тужур и абажур
Мрачно взглянув на Лену, он односложно спросил:
– Принесла?
– Принесла, – ответила девушка с каким-то непонятным выражением и что-то ему протянула.
Она явно хотела сделать это незаметно, украдкой, но он, наоборот, демонстративно поднял в руке то, что получил от нее, поднес к свету. Это была пачка денег, не очень, правда, толстая.
Я насторожилась: может быть, Лена уже продала кулон и теперь делит деньги со своим сообщником?
– Что это? – проговорил длинноволосый парень с деланым удивлением. – Это все?
Он нарочито медленно пересчитал бумажки и протянул:
– Восемь с половиной тысяч? Ты что – издеваешься надо мной? Ты же знаешь, сколько мне нужно!..
– Но, Гарик… – перебила его Лена. – Это все, что я сумела достать! Ты не представляешь, чего мне это стоило…
– Нет, это ты не представляешь! – перебил он ее резким, истеричным голосом. – Ты не представляешь, что со мной сделают! Ты же знаешь, сколько я должен… и самое главное, кому! Я же говорил тебе, какие это страшные люди!
Лена отшатнулась, как будто он ее ударил.
– Но, Гарик, это все, что я смогла! – воскликнула она. – Если бы ты знал… но ты не хочешь ничего знать!
– Это ты не хочешь знать! Ты не хочешь меня слушать! – выкрикнул парень. – Я же сказал тебе, что мне нужно к сегодняшнему дню восемьдесят тысяч! Восемьдесят! Неужели не понятно? А сколько ты мне принесла? Восемь с половиной! Это издевательство! Это плевок в душу! Да нет… ты меня просто убиваешь! Зачем ты пришла? Если ты не достала денег, нечего было приходить!
– Но я принесла тебе сколько смогла… У меня больше нету…
– Вот это?! – он помахал перед ее лицом деньгами. – Можешь забрать это себе! Это ничто, это меньше, чем ничто…
Однако он не отдал ей деньги, а спрятал их в карман, в то время как Лена стояла, закрыв лицо руками, и плечи ее вздрагивали.
Посмотрев на Лену мрачным взглядом, он проговорил сквозь зубы:
– Достань денег! Достань где угодно, если хочешь еще раз увидеть меня живым!
Лена понурилась и побрела прочь по коридору, шаркая ногами. Ее плечи поникли, как будто на них навалилась непомерная тяжесть, и вся фигура даже со спины выражала отчаяние.
Я тихонько двинулась за ней, но краем глаза поглядывала на того парня, Гарика.
Он вел себя очень странно: сперва шагнул к той двери, из-за которой его вызвала Лена, – видно, хотел вернуться на занятия. Но возле самой двери замер, достал из кармана деньги, которые принесла ему девушка, и уставился на них так, как голодный смотрит на хлеб. Снова шагнул к двери – и отшатнулся от нее. Видно было, что Ленины деньги буквально жгут ему руки. Наконец он спрятал деньги в карман и скрылся за дверью, но только для того, чтобы через полминуты выскочить из нее, на ходу натягивая короткое черное пальто и обматывая шею длинным полосатым шарфом. Кое-как одевшись, он зашагал прочь по коридору, явно направляясь к выходу из института.
Проследив за ним до поворота коридора, я достала мобильный телефон и набрала номер Василия Макаровича.
– Дядя Вася! – проговорила я, невольно приглушив голос. – Подъезжайте к самому выходу из института. Сейчас оттуда выйдет парень. Длинные волосы, черное пальто, сверху длинный шарф в синюю и красную полоску, морда такая… противная… Проследите за ним…
– Это кто ж такой? – протянул дядя Вася.
– Некогда рассказывать! – Я боялась, что он не успеет перехватить Гарика. – Подъезжайте скорее, потом все объясню!
Василий Макарович пожал плечами, спрятал мобильник и выжал сцепление. Через две минуты он уже подкатил на своих «Жигулях» к ступеням института. Перед самыми ступенями метался парень, подходящий под описание, данное ему Василисой, – длинные волосы, полосатый шарф, короткое черное пальто.
«Морда противная, – вспомнил дядя Вася слова Василисы, – морда как морда – в меру хамская, в меру небритая. Подумаешь, рот на сторону кривит… Все равно лучше, чем слива под глазом… – Он с неудовольствием покосился на свое отражение в зеркале. – И что это Василисе вздумалось меня за ним посылать? Все из-за синяка, будь он неладен совсем… Теперь должен в подчиненных у девчонки ходить. Если так дальше пойдет, скоро Бонни мной командовать станет!»
Парень махал руками, пытаясь остановить машину, но все проезжали мимо – видимо, длинноволосый тип не внушал доверия опытным водителям.
Василию Макаровичу тоже не слишком понравился его богемный вид, а в особенности – горящие, воспаленные глаза. И рот еще кривой… Но Василиса велела обязательно проследить за парнем, и он подумал, что самый простой способ не упускать объект из вида – это самому отвезти его, куда он скажет.
Поэтому он подкатил к тротуару и остановился рядом с длинноволосым.
– Командир, в казино «Анжелика»! – проговорил тот, усаживаясь на заднее сиденье.
– В момент домчу! – проговорил Куликов, как заправский таксист. – Только дверь захлопни как следует!
Он не так давно проезжал мимо казино с таким названием и хорошо знал дорогу. Через четверть часа его машина затормозила перед сверкающим всеми цветами радуги фасадом игорного заведения. Парень протянул Куликову две сотенные бумажки, выскочил из машины и бросился к дверям казино, как будто под его ногами горела земля.
Василий Макарович вздохнул, заглушил мотор и тоже выбрался из машины. Василиса просила его проследить за этим парнем, значит, придется идти в казино.
Прежде ему случалось бывать в таких заведениях только раза два, по службе, когда они расследовали драку с поножовщиной. Однако делать нечего. Он подошел к ярко освещенной двери. Она гостеприимно раздвинулась перед ним, приглашая в просторное помещение.
Охранник возле двери скользнул по невзрачной фигуре бывшего милиционера равнодушным взглядом – видно, к ним и не такие приходили.
Дядя Вася вошел, огляделся. Казино было так себе – не то что в кино показывают. Там огромные светлые залы, по которым прогуливаются господа и дамы в смокингах и длинных платьях. Дамы обязательно все в бриллиантах или на самый крайний случай в жемчугах. Столы мраморные, крупье сам как король выглядит. Богатеи вокруг столов сидят, а сзади официанты наготове. Если там выпить чего – сразу несут, если закурить – тут тебе спички. Красота!
Здесь помещение было небольшим, довольно неказистым, народец вокруг – так себе, официантов никаких и в помине, а крупье – девица гренадерского роста с лошадиной мордой, а сзади охранник прогуливается. Этот, в случае чего, не шампанского, а по шее дать может, когда деньги кончатся.
Длинноволосый парень стоял перед столом рулетки, следя горящим взглядом за катящимся шариком.
– Шестнадцать, черное! – проговорила девушка-крупье и лопаточкой на длинной ручке отгребла к себе стопку фишек.
– Снова на красное! – хрипло выкрикнул длинноволосый и положил на стол еще несколько цветных кругляшей.
Охранник, прогуливающийся по залу со скучающим видом, остановился и уставился в упор на Василия Макаровича.
«Придется, видно, тоже сыграть, – подумал тот, повернувшись к охраннику неповрежденной стороной лица, – а то выпроводят вон… тем более я между делом двести рублей заработал. Вот на них и сыграю».
Он подошел к кассе и обменял две свои сотни на два красных кружка. Потом направился к столу, встал чуть в стороне от длинноволосого.
– Делайте ваши ставки! – объявила крупье.
Длинноволосый трясущимися руками положил несколько фишек на одно из полей и хрипло проговорил:
– Красное!
– Черное! – в пику ему объявил дядя Вася, бросив обе свои фишки на соседний квадрат.
В следующую секунду он пожалел, что поставил все сразу – сейчас он проиграет, и на этом все кончится… надо было ставить по одной, не торопясь…
Кроме них с длинноволосым около стола стояло еще человек пять. Трое играли – критически бледный мужчина с трехдневной щетиной и красными кроличьими глазами, ярко накрашенная женщина лет сорока в распахнутой песцовой шубке и тетка самого простецкого вида в коротком стеганом пальто с искусственным воротником. Остальные с живейшим интересом наблюдали за игрой.
– Ставки сделаны! – проговорила крупье и запустила колесо.
Блестящий шарик стремительно катился, цветные сектора рулетки слились в один сплошной пестрый круг.
Все – и игроки, и зрители – замерли, следя за тем, как на их глазах совершается жертвоприношение богу судьбы.
Длинноволосый шумно дышал, вцепившись в край стола, женщина в шубке что-то шептала, шевеля губами, – может быть, молилась. Бледный мужчина что-то записывал в маленьком блокноте.
Колесо вращалось все медленнее, медленнее, шарик продолжал катиться, и все взгляды были прикованы к нему.
Наконец все замерло.
– Двенадцать, черное! – объявила девушка и потянулась своей лопаткой к столу с фишками. Она отгребла к себе фишки длинноволосого и женщины в шубе, а дяде Васе придвинула его две и еще две такие же.
