Татьяна Луганцева - Почём цветочек аленький?
– Ой, как ты меня напугала, – выдохнула Яна и поморщилась, ощутив свое несвежее дыхание.
– Вставай скорее, говорю! Пора на дело! Ярик дал уже отмашку! – зашептала подруга и помогла Яне сесть.
Только тут Яна с ужасом поняла, что лежит в гробу и он очень узкий и неудобный. Видимо, тут, на кладбище, принято было экономить на всем.
– Ой! Как же я сюда попала? – Она действительно не помнила, чем закончилась вчерашняя вечеринка.
– Тоже испугалась? – с удовольствием отметила Ася. – Я-то чуть со страху не… Проснулась и думаю: что это мне так лежать неудобно? Почувствовала себя стойким оловянным солдатиком. Хотела ножкой пошевелить, перевернуться поудобнее. Не получается. Потом смотрю – а это не кровать, а гроб! Хорошо, я как-то сразу вспомнила, что произошло накануне. Что мы отправились на похороны, познакомились с директором кладбища и вместе с ним напились.
– Вот за что я тебя, Ася, люблю, так это как раз за твой четкий адвокатский ум. Что бы ни происходило накануне, как бы ты ни напивалась, на следующий день ты все помнишь и можешь помочь товарищу быстро прийти в себя и воспроизвести в памяти всё, что происходило накануне, отчетливо и ясно. С тобой прямо как в художественном фильме себя ощущаешь.
– Ты еще скажи, что только из-за этого меня и берешь на свои безбашенные вечеринки! – Ася задорно подмигнула подруге и засмеялась.
Яна зевнула и задумчиво огляделась. Она провела рукой по гладкой белой атласной обивке. Они находились в большой комнате с низким потолком, освещенной яркими люминесцентными лампами. Пол был выложен крупной плиткой под камень, а стены выкрашены светлой краской. Рядом с ними находился журнальный столик, на котором возвышалась кипа толстых журналов. Вокруг в беспорядке громоздились гробы. Одни были накрыты крышками, другие открыты. Вдруг Яна заметила, что в соседнем гробу неподвижно лежит человек. В следующее мгновение она вздрогнула – Яна хорошо знала этого типа.
– Да это же Леша, – пояснила Ася, перехватив ее взгляд. – Совсем никакой! Еще в себя не пришел… Вчера напились мы, конечно, до чертиков. Ехать домой было невозможно, что уж там говорить! Гостиниц здесь поблизости тоже нет, так сказал Ярослав. Да оно и понятно, какие тут туристы! Я бы не поехала в эти края даже за отдельную плату! Тогда Ярик предложил всем пойти к нему: мол, переночевать, места всем хватит! Поэтому мы и вернулись на кладбище, – пояснила Ася.
– И сразу же улеглись в гробы? – Яна напрягла остатки памяти.
– Яна, ну тут не гостиница. Кабинеты многие закрыты. У Ярика в кабинете один жутко неудобный диван. А тут вот… Гробики почти что кровати… Вчера ты не была такой привередливой. Себе по росту гробик хотела подобрать, пока тебе не объяснили, что они все одного размера.
– Одного? – как эхо повторила Яна.
– Вот-вот! Знаешь, как ты возмущалась! Мол, черт знает что! Люди все разные, одни высокие, другие не очень, одни худые, другие полные, а гробики почему-то им предлагают совершенно одинаковые! Что за уравниловка, почему нет индивидуальности? Долой рабство в странах Африки! Мы тебя еле успокоили, пообещали, что ты-то точно влезешь, потому что худая да и по росту укладываешься в стандарт, но ты продолжала кричать, что у тебя высокие каблуки! На что мы вполне резонно отметили, что в гроб ложатся без обуви на каблуках, на это не рассчитано, но ты настаивала, что и в гробу хочешь быть красивой!
– Я правда так себя вела, не шутишь?! – ошарашенно посмотрела Яна на Асю.
– Так ты еще тут и с каталогом тканей для обивки металась, пыталась выбрать для себя что-нибудь погламурнее и повеселее.
– Нет… Не может быть… Как же голова болит… Виски ломит. Зато озноба больше нет, водка, видимо, вытравила все микробы и вирусы!
– «Этот ситчик слишком прост для меня!» – передразнила ее Ася, закатывая манерно глазки. – «Атлас слишком вычурный. Черный – мрачно, красный – ярко!» Просто умора! Ты словно выбирала ткань себе на платье, а не обивку гроба, в котором решила почему-то переночевать, – засмеялась Ася.
Яна огляделась.
– Значит, я остановилась на белом…
– «Белый цвет освежает!» – не унималась Ася, пытаясь жестами и интонацией копировать Яну.
Та недовольно прошипела:
– Хватит ржать! Зато ты, я смотрю, в полном порядке? Каким-то образом уже успела узнать, что у Ярика неудобный диван, и почему это он уже из Ярослава Львовича превратился в Ярика? Как это у тебя получилось всего за одну ночь? Я хоть головой и плохо соображаю, но слова пока что понимаю и смысл сказанного тобой чувствую своим большим и пламенным сердцем.
Ася покраснела и надулась:
– Ты на что намекаешь?
– Я? Ни на что! Я просто тебя хорошо знаю и твою слабость к мужчинам таких вот «творческих» специальностей.
– А у тебя зато склонность к таким вот наиглупейшим ситуациям! – огрызнулась Ася, пытаясь рукой пригладить торчащие во все стороны волосы.
– А где Ярик? Пошел за лопатой? – хмыкнула Яна. – Собирается навестить Лешкину могилу?
– Утро уже! Проспали. Отрубились так отрубились… Сегодня раскопки отменяются! Буди Лукина! Отползаем! – скомандовала Ася.
– Сама буди!
– У тебя лучше получится. Скажи ему своим визгливым и неприятным голосом, что пора вставать. Я уже пробовала, ничего не вышло.
Яна восстала из гроба.
Целых десять минут она пыталась растолкать бесчувственного Алексея, но добилась только того, что он замычал и резко отмахнулся от нее, чуть не двинув по лицу.
– Это бесполезно! – сдалась Яна. – Он еще не готов к воскрешению.
– Сейчас же начнется рабочий день и придут люди! – Ася начала нервничать по-настоящему.
– Девочки, пошли позавтракаем! Дадим ему еще пару минут, пусть придет в себя! – услышали они приветливый голос.
Яна оглянулась. В отличие от них, Ярослав Львович прекрасно выглядел и уже привел себя в порядок. Гладко выбритый, с ясным взглядом – не мужчина, а картинка.
«А я была права, что что-то пропустила…» – отметила Яна, но смущать подругу подозрениями больше не стала, в конце концов, это их личное дело, взрослые же люди.
Яна махнула рукой на Лешу, и они втроем двинулись в уже известное кафе «У Ярика» по проторенной вчера дороге.
Ярослав Львович очень любезно поддерживал Асю за локоток, под смешки Яны.
– Погода налаживается, – пискнула Ася. – Вчера холоднее было с утра…
– Ага! И ветра пронизывающего нет… – согласилась Яна. – Уже чувствуется приближение весны, где-то даже птицы поют, а не только вороны каркают.
– Вороны – жительницы кладбища, очень умные создания, между прочим, – нравоучительно отметил директор.
– Кормятся за счет нас и еще так недружелюбно встречают, – отрезала Ася.
Яна шла за ними, стараясь ступать очень аккуратно, но всё равно чувствуя эту размытую, подтаявшую жижу.
– У вас, Ярослав, тут прямо тропинка образовалась к заветной калитке… Заасфальтировать бы… или выложить плиткой?
– Ой, Яночка, я уже думал об этом, но не стал… Выход-то с кладбища этот не предусмотрен, пойдут лишние вопросы и разговоры… Лучше не привлекать внимания к тропинке.
Они снова уселись за знакомый столик. К ним подошла Людочка.
– Завтракать пришли? – Она зевнула. – Извините… А где еще один? Отряд не заметил потери бойца?
– Боец еще не пришел в себя! Слишком сильное было нервное потрясение вчера, да и выпито немало, – ответила Яна, тоже зевнув.
– Надо взбодриться! Всё! Надо взбодриться! – Ярослав хлопнул себя по щекам. – Людочка, организуй там…
– Сейчас все сделаю, шеф. – Девушка упорхнула.
У Аси болела голова. Она все время потирала виски. Яна осмотрелась и с удивлением увидела вчерашних мужчин, которые снова молча пили пиво.
– Опять они здесь… Опять пьют, – прошептала она, показав взглядом на странных посетителей.
Ярослав оглянулся.
– Я часто их вижу… Это глухонемые, – сказал он.
– Это я поняла еще вчера.
– Кажется, работают здесь у какого-то нового русского, решившего в этих местах построить коттедж, – пояснил Ярослав Львович.
– Я вижу, как они работают. Только и делают, что пьют… – сказала Яна.
– Да, частенько… Питаются здесь ежедневно… Наверное, платят им хорошо, или хозяин все время отсутствует и не знает, что его работники постоянно отдыхают, – согласился Ярослав и понизил голос: – Но это мне на руку, ведь я владелец кафе! Пусть пьют и едят. Не так уж много здесь посетителей.
Ася посмотрела на чокающихся мужчин и опять потерла виски.
– Противные какие…
– Почему ты так решила? Взгляд недобрый? Или потому что пьющие? – спросила Яна.
– Взгляд как взгляд. Так и должны смотреть пьющие и глухонемые мужчины. А вот наколочки у одного тюремные, уж я-то знаю… Ведь я еще в институте прослушала факультативный курс лекций по тюремным татуировкам, – ответила Ася.
– Значит, один сидел? – оживилась Яна. – И что же означают его татуировки?
– Наколки на кистях рук говорят, что он сидел несколько раз, и все время за воровство, – сказала Ася.
