Люся Лютикова - Свекровь дальнего действия
— Ну, хорошо, какое варенье?
— Да любое, чтобы на булку намазывать.
— Значит, булок тоже купить? Каких, с изюмом или корицей?
Я чувствовала себя следователем, который добивается от обвиняемого признательных показаний — по крупинке, по намеку, по случайно оброненному слову…
— Ох, Людмила, как же с тобой тяжело! — вздохнула свекровь. — Вот родному сыночку не надо объяснять, что такое булка. Если по-вашему, по-московски, называть, то батон.
Составив список покупок, я отправилась в супермаркет. Магазин экономкласса находился рядом с метро, если покупаешь много еды, лучше отовариваться там. Но тащиться до метро минут пятнадцать, и столько же обратно, да по жаре, да еще с тяжелыми сумками… Рядом с домом тоже был супермаркет, только он дорогой. Эх, если бы свекровь не играла в молчанку, а честно призналась, что в холодильнике шаром покати, я бы сэкономила несколько сотен рублей!
В ближайшем супермаркете я купила продукты по списку, затем бросила в тележку пачку сосисок, яблоки, лимоны и мед. Сосиски, конечно, не очень полезны, зато их легко отварить даже человеку, который действительно болен. Яблоки — это лучшее в природе молодильное средство, говорят, что если съедать по одному яблоку в день, проживешь до ста лет. Ну, а лимоны с медом — что может быть лучше при простуде и гриппе?
А вот с вареньем вышла заминка. Свекровь сказала, что сойдет любое, но я нутром чуяла: здесь какой-то подвох, — и позвонила Ариадне Васильевне.
— Варенье есть черносмородиновое, вишневое и клубничное. Какое брать?
— Ни в коем случае не черносмородиновое! — вскричала свекровь. — От смородины у меня изжога! И не вишневое, его Руслан не любит!
— Значит, клубничное?
— Нет, клубничное тоже не подходит. Другие варианты есть?
Вообще-то был еще один вариант — варенье из лепестков роз, но стоило оно половину моей зарплаты, поэтому я честным голосом сказала:
— Других вариантов нет.
— Тогда… — Ариадна Васильевна зависла на полминуты, — тогда возьми джем. Какой есть?
Я метнулась к полке с джемами.
— Яблочный, клубничный, лимонный.
— Бери клубничный.
— Вы уверены? Ведь клубничное варенье вы забраковали.
— Делай, что я говорю.
Выкладывая на кассе продукты, я усмехнулась. Нет, ну каково, а? «Любое варенье», как бы не так! Я прямо уже научилась видеть скользкие места, где надо заранее подстелить соломки. Еще два дня тесного общения с Ариадной Васильевной, и у меня разовьются нечеловеческие экстрасенсорные способности.
Обвешанная пакетами, я вернулась в квартиру и прямиком направилась на кухню выгружать сумки. Свекровь сидела, нахохлившись, на краешке стула и, словно сиротка, пила пустой чай. Она уже смыла маску из киви и приобрела обычный цвет лица.
— Вы выпили лекарство, Ариадна Васильевна? — заботливо поинтересовалась я. — Его лучше принимать до еды.
— Я сама разберусь, — сварливо отозвалась она, недовольно косясь на сумки. — И зачем ты столько еды накупила? Только зря деньги потратила.
Отчаявшись угодить вздорной пенсионерке, я принялась выкладывать продукты на стол.
— Смотрите, Ариадна Васильевна, какой отличный сыр с дырочками! Хотите кусочек?
Пенсионерка пришла в ужас:
— Да здесь четыреста грамм! Зачем мне столько? Ста грамм было бы вполне достаточно.
— А завтра? Вдруг вам захочется сырку завтра? Или послезавтра?
— Вот завтра и купишь.
Я онемела. Выходит, свекровь считает, что я каждый день буду приносить ей «в клювике» по сто грамм сыра, потому что она, видите ли, ест маленькими порциями? Интересно, ей никто не говорил, что для хранения продуктов существует холодильник, а каждый день ходить в супермаркет и стоять в очередях могут позволить себе лишь те, кому нечего делать?
Увидев лимоны, пенсионерка ахнула:
— Людмила, у меня же больной желудок, мне нельзя кислое! Ты меня уморить, что ли, вздумала?
— Хорошо, а яблоки вам можно?
— Яблоки можно всем, но я их терпеть не могу.
Почему-то меня это совсем не удивило. Так же как новость, что сосиски свекровь не ест, потому что их потребляют одни работяги, а она женщина интеллигентная и даже потомственная дворянка. Сказано это было с таким апломбом, что если бы я точно не знала от Руслана, что у него в роду до седьмого колена рабочие и крестьяне, то легко бы поверила.
— Людмила, — вдруг всполошилась свекровь, — сколько стоит лекарство? Я хочу отдать деньги.
Я отмахнулась:
— Ну что вы, Ариадна Васильевна, не будем мелочиться!
— Нет-нет, я все-таки отдам. Сколько я тебе должна?
— Право же, не стоит беспокоиться, речь идет о смешной сумме.
— О какой? — настаивала свекровь.
Признаюсь, я с трудом запоминаю цены, кажется, я давала кассирше две бумажки по сто рублей.
— Около двухсот рублей.
Ариадна Васильевна нахмурила брови:
— Около? А точнее сказать можешь? Чек сохранился?
К счастью, фармацевт положила чек в фирменный пакетик аптеки. Я вгляделась в мелкие цифры:
— Сто девяносто три рубля шестьдесят копеек.
— А говорила — двести! — обвиняющим тоном вскричала свекровь, как будто я нарочно изобразила приступ склероза, чтобы присвоить себе сдачу.
Она долго рылась в кошельке, потом протянула двести рублей. И выжидательно на меня уставилась.
Мне очень повезло, что сдача нашлась, иначе не представляю, какой новый виток скандала закрутился бы.
Ариадна Васильевна щепетильно пересчитала монетки и заявила:
— Людмила, я хоть и живу на одну пенсию, но не привыкла быть в долгу у чужих людей. Кстати, телепрограмму ты купила?
Я в изумлении уставилась на пенсионерку:
— А вы разве просили?
— Могла бы сама догадаться.
— Извините, Ариадна Васильевна, но я пока не умею читать мысли, — ответила я, а про себя подумала: «Но скоро наверняка научусь».
Глава 11
Только через час, удовлетворив все прихоти капризной свекрови, я смогла от нее вырваться. И сразу поехала на Изумрудную улицу, чтобы прижать к ногтю Сергея Чижова.
Я опасалась, что мужчина занят делами бизнеса и, значит, появится дома только к вечеру, но, к моей радости, Сергей ответил на звонок домофона.
— Чего тебе? — нелюбезно поинтересовался он.
Не надо обладать экстрасенсорными способностями, чтобы догадаться: мои частые визиты его достали.
— Я знаю, кто убил Еву Ивановну, — сказала я в домофон.
И ведь заметьте: ни на миллиметр не покривила душой!
Входная дверь запищала, я зашла в подъезд. Поднялась на лифте, позвонила в квартиру, но, как и в прошлый раз, Сергей не спешил открывать.
Ну, с Чижовым всё понятно, он меня недолюбливает, поэтому и не торопится, но подобная манера присуща многим моим знакомым. Впустят тебя в подъезд, а потом маринуют перед дверью квартиры, ты звонишь-звонишь, а они тащатся откуда-то издалека, шаркают тапками.
Раздражает, честное слово! Или, может, эти люди думают, что у меня в их подъезде найдутся какие-то интересные дела? Ну, на лифте там кататься, газеты в почтовых ящиках поджигать, в квартиры звонить и убегать… Если уж ты знаешь, что к тебе идут гости и что они уже зашли в подъезд, надо как-то продвигаться по направлению к двери, разве не так? Вот я лично никогда не заставляю друзей ждать на пороге.
Наконец Чижов открыл дверь. Выглядел он значительно лучше, чем вчера: побрился, краснота из глаз исчезла, вообще в нем чувствовалось больше энергии и оптимизма. Разительная перемена произошла с человеком за сутки! С чего бы вдруг?
— В квартиру пустишь? — спросила я, поскольку Сергей загораживал дверной проем. — Или хочешь, чтобы соседи были в курсе нашего разговора?
Хозяин нехотя подвинулся, я зашла в прихожую и сразу направилась на кухню. Сергей поплелся следом, спиной я ощущала, как он буравит меня взглядом.
Я села на табуретку, Чижов остался стоять — с явным намеком на то, что визит будет коротким.
— Не знаю, какого убийцу ты ищешь, — заявил он, — но сегодня я говорил со следователем. Татьяна — единственная подозреваемая, других версий у них нет, и скоро дело передадут в суд.
Так вот в чем причина оптимизма: убийца уверен в своей безнаказанности. Думает, зарезал приемную мать, свалил вину на жену, а сам может гулять на свободе, тискать грудастых любовниц. Как бы не так!
— Чего молчишь-то? — начал раздражаться Сергей. — Зачем пришла? Что хотела сказать?
Я произнесла только два слова:
— Лана Зебрикова.
Я ожидала любой реакции, но только не того, что Чижов примется хохотать. Отсмеявшись, он спросил:
— Ты совсем ку-ку? Думаешь, Ланка убила мою мать? Зачем ей это понадобилось? Да они даже не были знакомы.
Я досадливо поморщилась:
— Я имела в виду другое. Я знаю про Лану Зебрикову, знаю, что у вас роман.
